СПЕЦИФИКА ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ ИСТОРИЧЕСКОГО МАТЕРИАЛА В ХУДОЖЕСТВЕННОМ ПРОИЗВЕДЕНИИ (ПО ДИЛОГИИ И. А. ЕФРЕМОВА «ВЕЛИКАЯ ДУГА»)

Этим рассказам о Египте я верю и сам думаю о нем совершенно так же.
Геродот (История, П, 12)

Самобытная культура страны Большого Хапи - Древнего Египта - приковывала к себе внимание народов еще в древности. Египет был мерилом мудрости для ученых и философов Древней Греции, эталоном государственной организации для римлян. Интерес к истории и культуре Древнего Египта с годами усиливался. В 20-е гг. XIX в. на Западе, а во второй половине XIX в. в России возникает целая отрасль востоковедения - египтология.

Обращение писателя-фантаста И. А. Ефремова к исторической теме было вызвано не только отсутствием в советской литературе оригинальных произведений о великих цивилизациях древности, но и профессиональных интересом Ефремова-ученого к далекому прошлому Земли. И именно на перекрестке этих двух способов познания древности - научного и художественного - появились истотаческие повести "Путешествие Баурджеда" (1949) и "На краю Ойкумены" (1953). Реконструируя воображаемые картины древнего мира, Ефремов оперирует историческими источниками, что придает повествованию научную достоверность. Но в дилогии велик и авторский домысел. Органическое единство домысла и научно достоверных сведений в ткани повествования дает основание для исследования специфики функционирования исторического материала в "Великой Дуге".

1. Говоря о хронологии событий "Великой Дуги", мы должны вести речь не об отрезке времени, а о своеобразной рамке, охватывающей историю Древнего Египта. Так, время действия первой повести относится к Древнему Царству, время действия второй повести - к позднему периоду истории Египта. О самом отрезке времени, ограниченном рамкой, в дилогии говорится лишь вскользь, отдельными штрихами.

2. Можно предположить, что образ Баурджеда имел прототипом реальное историческое лицо - царского казначея Хену. В большой надписи, найденной и расшифрованной русским египтологом В. С. Голенищевым, Хену красочно описывает свой поход к берегам Красного моря и в страну Пунт. Однако исходные точки экспедиций Хену и Баурджеда не совпадают. Считается, что Хену начал путешествие из Коптоса и через Вади-Хаммамат вышел к водам Красного моря. Баурджед начинает свой путь из Мемфиса. Возможно, что несовпадение места - исходной точки экспедиции к берегам Пунта - свидетельствует о стремлении автора сконцентрировать действие в Мемфисе, преодолеть пространственный разрыв между владыкой Великого Дома и смертным египтянином, который отправляется н неведомую даль, выполняя волю фараона.

3. Исторически верно отражая главенствующую роль жречества в Древнем Египте, Ефремов не вдается в подробную характеристику жреческих междоусобиц, а дает лишь схему их на примере поединка жрецов Ра и Тота. Победа жрецов Pa - это своеобразное отражение не только реальной исторической картины, но и исключительного, привилегированного положения солнечного божества в египетской мифологии. Однако в мифологии Pa - воплощение позитивного начала. В "Путешествии Баурджеда", напротив, жрецы Ра побеждают с помощью крови и лжи, олицетворяя реакционные силы. Сомнительной оказывается и репутация жрецов Тота: вдохновив фараона Джедефра на снаряжение огромной научной экспедиций, именно жрецы Тота - бога знания, письма и искусства - пытаются скрыть в подземельях все, что дала эта экспедиция. Т. е., здесь можно говорить о критическом освоении египетской мифологии сообразно с реальными историческими сведениями.

4. Мифология как идеология древнего мира в "Великой Дуге" представлена контурно. Из египетских богов, помимо уже названных Ра и Тота, упоминаются лишь некоторые (Хнум, Гор и др.), а из греческих - только Гиперион (Феб), Геката и Хариты (Грации). Кроме Ра и Тота, ни одно бoжecтвo не несет идеологической нагрузки; жители неба упоминаются либо для создания стилевого колорита, либо для того, чтобы подчеркнуть мифологическую сущность мышления древнего человека (подчеркнуть не значит раскрыть!). Мифологическая система как таковая в дилогии отсутствует.

5. Интересна попытка И. А. Ефремова показать в дилогии одну страну как бы с двух сторон: глазами свободного гражданина, фактически зависимого от режима (Баурджеда) и раба (Пандиона). Сюжетные точки соприкосновения повестей способствуют прочтению дилогии как единого произведения, в котором главные персонажи явно модернизированы: сознание Баурджеда и Пандиона не сковано мифологическими путами, картину мира они воспринимают реально и целостно. В то же время именно модернизация позволяет автору создать колоритные образы, на примере которых можно проследить преемственность нравственно ценного опыта поколений.

6. И. А. Ефремов точен в воспроизведении исторического, географического и этнографического колорита. Из повествования мы узнаем о древнейших цивилизациях, об обычаях народов Древнего Египта, о представлениях и верованиях древних египтян и древних эллинов. Повествователь как бы проводит экскурсию по галерее исторических лиц, вплетает в художественную ткань повествования подлинные тексты и надписи. В произведении функционируют и толкуются также древние названия. Исторически точны наблюдение и вывод Пандиона о двух культурах в национальной культуре Айгюптоса.

Выдвинутое тезисы, безусловно, полностью не исчерпывают поставленной проблемы. Они лишь конкретизируют некоторые положения, не привлекавшие ранее пристального внимания исследователей. Задача целостного исследования "Великой Дуги" представляется важной и актуальной, тем более что символика исканий на Великой Дуге древнего мира воспринимается как своеобразный пролог коммунистической утопии Великого Кольца грядущих времен в романе "Туманность Андромеды".

Е. Е. БОНДАРЕВА
Херсон