ЗНАКОМЬТЕСЬ ФЭНЗИНЫ

Назад Начало Вперед

Фэнзины - это малоизвестная, особая разновидность печатного издания. Название проистекает из общераспространенного понятия "фэны" (фанаты, поклонники) и из "зин" - последнего слога слова "мэгэзин" (журнал). Слово "фэнзин" первоначально было узкогрупповым жаргонным выражением, которое употреблялось очень широко и взаимозаменяемо со словечком "фэн-мэг", то есть журнал для фэнов. Постепенно оно стало утвердившимся нормальным понятием, которое заняло - или должно бы занять - свое место в словарях и общеупотребительном языке.

Коротко говоря, фэнзины - это некоммерческие, непрофессиональные, малотиражные журналы, которые создаются, публикуются и распространяются их редакторами. Они занимаются главным образом тем, что они называют фантастической литературой и искусством. Тот факт, что они не ориентированы на коммерцию, может проявляться нерегулярно, а распространение в частном порядке отличает их от профессиональных журналов из киосков. Их авторы и читатели принадлежат в основном к группе "дотридцатилетних".

В столь многом, что нам сегодня предлагается, мы читаем об отрицательных вещах, нас развлекают нездоровым, и мы со всех сторон окружены вымыслами. Фэнзины же, искренние и спонтанные, мы как-то проглядели. Большинство учащихся и неучащихся читателей и не знают о них. То же самое относится и к большинству библиотек, как показывают проверки библиотек и каталогов литературы. Самое это слово даже не включено во многие словари. В тематическом каталоге Библиотеки Конгресса вообще нет никакого раздела для фэнзинов. В нем есть разделы фантастической литературы - периодические издания и научной фантастики - периодические издания. И нет никаких разделов ни для фэнзинов вообще, ни для искусства комиксов, ни для ориентированных на комиксы фэнзинов. Очевидно они там и не фигурируют. Огромное большинство социологов, психологов и преподавателей не только ничего не знают про них, но даже не знакомы с этим понятием. Упоминают о них только в книгах, прямо связанных с миром фэнзинов или с интересующими его темами. Жюль Файфер, который сам нарисовал книжку комиксов, прежде чем стал известным карикатуристом, употребляет это слово в своей книге "Великие Герои Комиксов" ("The Great Comic Book Heroes") (1965). Ричард Лупофф, бывший редактор фэнзина, "Xero" ("Ксеро"), уделил им два абзаца в своей книге "Эдгар Райс Берроуз, мастер приключений" ("Edgar Rice Burrought, Master of Adventure") (1965). А Гарри Уорнер упоминает о них в своей книге "Все наши Вчера" ("All Our Yesterdays") (1969) ¹, которая рассказывает о "научной фантастике в сороковые" и изобилует данными о клубах, книгах, встречах, слетах, личностях и журналах. Предыдущая книга о развитии движения фэнов научной фантастики, в которой тоже упоминаются фэнзины, это "Бессмертный Шторм: История фэнства научной фантастики" ("Immortal Storm: A History of Science Fiction Fandom") Сэма Московица. И даже в работах, где есть некоторые ссылки на сущность того, что печатается в фэнзинах, авторы словно остерегаются понятия "фэнзин" и говорят о любительских и фэновских журналах.

Психологи обсуждают поведение "групп сверстников". И все же, когда сверстник столь действенно говорит со сверстником в фэнзинах, этого не замечают. Специалисты по массовым коммуникациям пишут о газетах, книжных изданиях, журналах, фильмах, популярных периодических изданиях, о том, "почему средства массовой коммуникации отказывают", о компьютерах и ускоренном чтении. Но это средство коммуникации они вообще не принимают в расчет.

Авторы фэнзинов иной раз ссылаются на коммерческие журналы, такие как: "Time", "Playboy", "New Yorker", "Variety", "Esquire", "TV Guide". Но эти журналы и им подобные не обращают на них ни малейшего внимания.

Существует несколько причин такого общего пренебрежения к фэнзинам. Одна из них заключается в том, что они чужды условностям, а, как писал Д.Г. Лоуренс, "люди видят только соответствующее традициям". Еще одна причина заключается в определенном интеллектуальном снобизме, который определенно не чужд нашим литературным и академическим кругам.

Как же тогда я заинтересовался этой темой? Мое знакомство с фэнзинами началось задолго до того, как я узнал этот термин. В 1942 году, в связи с дискуссией о проблемах отношений между психологией и литературой, миром и реальностью в моей книге "Темная Легенда" ("Dark Legend") (1941), один молодой человек показал мне экземпляры маленького любительского журнала, начавшего издаваться в конце тридцатых. В нем рассматривалась утопическая литература научной ориентации. Лишь намного позже я понял, что журнальчик этот принадлежал к отдельной разновидности периодических изданий, и являлся, фактически, "фэнзином".

Спустя немало времени после этой первой встречи многие молодые люди прислали мне редактируемые ими фэнзины. Иногда они сопровождались письмами, в которых либо одобрялись, либо не одобрялись мои сочинения или выступления на такие темы, как средства массовой информации, проблемы молодежи, или насилие. Другие присылали мне свои фэнзины "чисто из любезности", как говорит Пенсильванский Немец. Постепенно я заинтересовался ими как явлением, и начал сам приобретать некоторые. И, наконец, начал изучать их.

Это - профессиональное исследование журналов, производимых любителями, серьезное изучение того, что некоторые сочли бы пустяками.

Меня спрашивали - да я и сам себя спрашивал - откуда у меня взялось сопереживание к такой необычной и непризнанной теме. Так как за свои долгие годы занятия психиатрией я повидал так много обычных изъянов в человеческих отношениях, то меня привлекло нечто бывшее столь положительным и не признаваемое таковым. Я почувствовал, что оно не испачкано жадностью, высокомерием и лицемерием, которые до такой степени вторглись в нашу интеллектуальную жизнь. Мое увлечение данной темой также связано с моим общим интересом к колебаниям литературных коммуникаций в различных областях и различных исторических эпохах. В 1960 г. профессор Гарри Т. Мур, литературный критик и видный специалист по творчеству Д. Г. Лоуренса, прочел лекцию о современном романе, которую цитировали по обе стороны Атлантики. Описывая нынешнюю обстановку в обществе в качестве фона ее литературного выражения, он сказал: "Шум и спешка... тенденция... низводить людей до статистических данных - все это делается для неряшливого, неглубокого и механического". ("Таймс" [Лондон] 17 июня 1960 г.). Однако посмотрим на фэнзины и увидим, что они определенно не механические, а спонтанные, не статистически безличные, а в высшей степени личностные. Они представляют собой участок - пусть даже небольшой - на периферии нашего литературно-художественного горизонта, который нам следует принять во внимание. Ибо каковы бы не были их достоинства или недостатки, они определенно находятся вне потока нашего компьютеризированного конформизма, против которого протестуют столь многие молодые люди. Я также оценил и то, что ими не манипулируют сверху. Ибо, как говорит профессор Гарольд Лассвелл: "Современная действительность, кажется, состоит в том, что еще большим числом людей манипулируют без их согласия ради еще большего количества целей, с помощью еще большего количества техники еще меньше людей, чем когда-либо бывало в истории".

В контексте моей работы с самыми разнообразными людьми и теми общественными средами, в которых им приходится жить, я все больше и больше осознавал механизацию нашей жизни. И вот на этом-то фоне я и делался все восприимчивей и восприимчивей к живости и естественности фэнзинов.

В контрасте со средствами массовой информации и массовыми изданиями - которые, конечно же, занимают свое место в нашем обществе - фэнзины адресуются к сравнительно узким кругам. Мы создали огромную машину массовых коммуникаций, которая временами противостоит нам как некая высшая сила и, парадоксально, способствует нашей изоляции. Индивид, как правило, теряется из виду и рассматривается как статистическая единица. В фэнзинах же никакой подобной тенденции нет.

Однако было бы ошибочно думать, будто эти производимые фэнами журналы могут сыграть какую-то значительную роль в качестве противодействующей силы, что они - в каком-либо смысле ответ на проблемы общества или средство против его лекарство от его слабостей. Такого я не ожидал и не обнаружил в своих дальнейших исследованиях. Их претензия на внимание, определенно не малое, заключается в том, что они принадлежат к американской культурной среде, что они существуют и продолжают существовать как искренние человеческие голоса за пределами всякого манипулирования массами. Это голоса невозвещённые, не громкие и резкие, не занудные, а веселые, - заслуживают того, чтобы их услышали.

Лично мне воздействие фэнзинов напомнило о старой легенде. В времена Эразма Роттердамского один маленький гоблин заменил как-то ночью все торжественные церковные колокола звонкими колокольчиками с саней. Утром горожан разбудило позванивание вместо строгого громыхания обычных колоколов. Они восприняли это как специальное послание, полное веселья и оптимизма. Мне, вынужденному прочесть за свою жизнь столько серьезных профессиональных и профессорских публикаций и изданий, чуждые условностям фэнзины напомнили те самые веселые санные колокольчики Роттердама.

1. Не путать с книгой "All Our Yesterdays (London: W. Heinemann, 1930), by H. M. Tomlinson, который написал знаменитую фразу: "Нет больше никаких континентов и полушарий. Вся Земля - один проклятый шарик".