Притяжение

Они познакомились на улице Вайнера возле магазина "Букинистическая книга", где в 60-е собирались книголюбы.

Тогда все книжники города знали друг друга в лицо и знали, кто какие книги собирает.

Между Игорем и Виталием фазу возникло притяжение:

- оба были из "национальных" городов: один из Казани, другой из Ханты-Мансийска;

- оба окончили школу на одни пятерки и знали обо всем, как отличники, прочитавшие все книги про всех путешественников, изобретателей, художников и сказочников, читавшие все научно-популярные журналы;

- жены не ревновали их к книгам, не выгребали последние пятаки, которые они оставляли себе на собирательство.

И оба загорелись желанием собирать всю старую - довоенную и дореволюционную - фантастику.

И начались переписки с книжниками всего Союза - от Ленинграда до Владивостока.

И начались поездки в Москву и Ленинград к собирателям и в букмагазины. Игорь вскоре обогнал Виталия, собрав более полную библиотеку "старой" фантастики. Ежегодно в отпуск он навещал обе столицы и привозил целые связки книг.

С годами он стал обладателем уникальной библиотеки.

Игорь с семьей жил в двухкомнатной квартире на Уктусе: в маленькой комнате - Игорь с женой и библиотекой, в большой - пятеро "халымбаджат" - семья сына.

Книги не выжили из квартиры внучат. Они уживались: дети и книги.

А еще приходили и приезжали любители фантастики, и для всех у Игоря был разговор, а Альфия Богдановна всех хлебосольно привечала. Дом был всегда открыт для гостей.

Игорь иногда говорил: "Я завидую Виталию. У него увлечение и работа совпадают. За то, что он занимается любимым делом, ему еще и деньги платят..."

Много времени приходилось заниматься в читальном зале библиотеки Белинского, ночами писать библиографические карточки, общаться с фэнами, а еще хотелось сохранить спортивную форму: Игорь отлично играл в баскетбол и увлек баскетбол ом сына Алешу. С каким азартом играли они на площадке у Уктусского трамплина.

Прекрасно сложенный, загорелый, с седой прядью в волосах, кареглазый, он остался таким в памяти жены, сына, моей.

Не свердловчанин, Игорь знал биографии известных свердловских баскетболистов, результаты игр свердловских клубов Советской Армии и "Уралмаша".

Я училась в школе со знаменитой баскетболисткой Людмилой Эделевой, сказала об этом Игорю, он сразу же назвал мне ее девичью фамилию - Зильберборд. Он был профессионал во всем, и ничего не делал на любительском уровне. Если узнавал какой-то факт, то сразу выстраивал систему.

Он обладал феноменальной памятью: раз посмотрев на конверт с письмом - сразу же запоминал адрес, вплоть до индекса, и почерк пишущего. Умел предсказывать судьбу по руке. Виталий боялся этого дара и просил меня не показывать Игорю руку, не хотел знать о том, что ожидает его и меня в будущем.

Однажды мы шли к трамплину. Была весна, и мы пошли за подснежниками. Был прекрасный солнечный день, мы проходили мимо небольшого двухэтажного дома. На крыльце стояла группка молодежи. Я спросила, что это за здание. Игорь ответил: "Вечерняя школа".

Я сказала, что хотела бы работать здесь, в этом раю.

Игорь ответил: "А ты и будешь здесь работать".

И действительно, летом заведующая Чкаловским районо предложила мне перейти в Чкаловский район директором этой школы (до этого я работала в Кировском районе).

Это уже был дар ясновидения. И в дальнейшем я не раз убеждалась, что он умел как-то предвидеть или прогнозировать события.

Игорь хорошо понимал людей, умел видеть особенное в невзрачном, казалось бы, человеке, смешное в человеке самодовольном и надутом. Обладая острым чувством юмора, мог бы легко поддеть, срезать человека, но старался не делать этого - врожденная интеллигентность и воспитанность противились этому. На "Аэлитах" Игорь обычно брал на себя организацию всей черновой работы, общение фэнов, их размещение и досуг. На официальные банкеты, устраиваемые для лауреатов, не ходил никогда: ему это было неинтересно. Но были лауреаты, очень близкие по духу и по мироощущению. Тогда Виталий приглашал его к нам домой и собирал круг близких друзей. Помню такие встречи у нас с Колупаевым и Снеговым. Игорь на них был, были на них и Биленкин, и Балабуха, и Крапивин, и В. Г. Савченко - библиограф-энтузиаст из Кишинева.

Это были "домашне-фантастические" встречи, где почти не пили, но разговорам не было конца, и разговорам не только о фантастике, но и о литературе вообще, и о поэзии и странностях художественного вкуса в частности.

Помню, приезжал из Ленинграда Сан Саныч Щербаков. В Свердловске было плохо с продуктами, и моя мама встретила его пельменями с редькой, капустой, картошкой и творогом. Это было необычно. Говорили о переводах. Игорь и Сан Саныч понравились друг другу. И на " Интернрессконах" Виталий обычно жил в одном номере с Балабухой. а Игорь - с Сан Санычем.

В 1994 году Виталий скоропостижно умер. Через год в Санкт-Петербурге ему присудили премию "Странник".

Б. Завгородний звонил и просил нас с Игорем приехать на вручение. Игорь плохо себя чувствовал и поехать не смог. Я поехала с внуком Костей. Там был настоящий праздник! И был концерт, и Сергей Бережной под гитару открыл концертные выступления писателей-фантастов песней о Виталии. А потом голосовали, выбирали "Звезду фэндома". Из двухсот персоналий "Звездой" выбрали Борю Завгороднего. Игорь же был в числе призеров. По приезде я сразу же поехала с отчетом к Игорю, это было перед днем его рождения в 1995 году. Сказала, что Игоря любят, а вот "Аэлиту" похоронили, приказала, мол, долго жить. Были высказывания, что она себя изжила и никому вроде бы уже не нужна. Да и здесь, в Свердловске, она была уже мало кому нужна... Но она нужна была Игорю - во имя Кира Булычева, во имя Виталия, во имя новых имен в фантастике.

Давно уже могли присудить Игорю Всеволодовичу "Аэлиту", но он упорно отказывался. Игорю же очень этого хотелось. И ему удалось убедить Кира Булычева приехать на фестиваль. Имя Кира Булычева стало символом возрожденной "Аэлиты".

Игорь решил учредить мемориальный приз В. И. Бугрова "За вклад в фантастиковедение" и издать книгу его рассказов. Я сказала: "Не надо книгу... Что издано, то издано". Была категорически против. Но Игорь настойчиво проводил свою идею, и я согласилась, с условием, что эта книжка будет малоформатной, уместится в ладошку.

На протяжении 25 лет Игорь писал внутренние рецензии на фантастику, что шла потоком в "Уральский следопыт". Петербуржец Логинов мне говорил: "Почти у всех нас первая публикация была в "Следопыте". Вторую и третью могли зарубить, но на первую "Следопыт" всегда шел". Открытие новых имен Виталий сверял с Игорем, доверяя его чутью и вкусу. Так они "открыли" много имен, еще "не погребенных в периодике", и получивший в этом году "Аэлиту" Сергей Лукьяненко впервые публиковался в "Следопыте". А в 1993 году он получил премию "Старт".

Игорь был очень счастлив, как ныне "стартовал" доктор Плеханов из Нижнего Новгорода, а в прошлом году - Тырин, и гордился своими открытиями. Посещая книжный рынок, Игорь книги только покупал, никогда не продавал и не обменивал, не создавал книгообменного фонда, книга не была для него товаром.

Мне кажется, что он считал унизительным для книги и для себя вступать в товарно-денежные отношения. Но рыночные отношения наступали.

Фэндом, как ячейка общества, привнес их в свой круг, но Игорь остался верен себе: обменивался не книгами, а информацией.

Мой внук Костя подрос и стал интересоваться историей. Он часто в последнее время обращался к Игорю по вопросам истории славянофильства в России. И Игорь рассказывал ему об Аксакове и Гоголе, Хомякове и братьях Киреевских. О их жизни и взглядах.

Костя и внучка Игоря - Юля - учатся в параллельных классах одной школы. И я попросила Игоря выступить перед девятиклассниками с рассказом о старой уральской фантастике.

Как зачарованные, слушали школьники его рассказ о Подсосове и Охотникове. Он рассказывал увлеченно, страстно, но сидя и глотая нитроглицерин - это было за три месяца до смерти.

А за десять дней до смерти он приехал к нам с внуками Игорем и Мишей - за марками. Рассказывал о юности, о собирании коллекции марок, открыток и монет. Засиделись допоздна, хотя завтра детям надо было в школу. Альфия Богдановна звонила, волновалась. Игорь пил таблетки. Вдруг у дверей сказал: "Это моя "Аэлита" - последняя". Я ответила: "Надолго не загадывай, но год еще потяни".

Он засмеялся. Они ушли в одиннадцатом часу вечера.

В понедельник я собиралась зайти к нему в "Следопыт", узнать, не нужна ли помощь. Но телефонный звонок от Альфии Богдановны возвестил о конце.

Я поехала к ней, и мы решили, что пусть, несмотря ни на что, "Аэлита" пойдет по полной программе - с ролевыми играми и карнавалом.

ИНТЕРЕСНЫЕ СТАТЬИ

Зубакин Ю. Буркина Фасо и кинофантастика

Уэртхэм Ф. Мир фэнзинов

Халымбаджа И. Да здравствует вымысел!

Фотографии А. Казанцева

Орлов В. Прекрасная «Электрическая жизнь»...

Наталья Бугрова