ЗАРЯ КОСМИЧЕСКОЙ ЭРЫ

С палубы корабля в небо уходит веретенообразное тело. На всколыхнутых волнах – отблеск ракетного пламени. Мазки краски горят, точно брызги огненного металла...

Такая картина висит в кабинете доктора технических наук Георгия Иосифовича Покровского. Картина написана давно. Ее автор – сам Покровский. Энтузиаст астронавтики, он доверял холсту самые смелые свои мечты.

Минуло три года со дня запуска первого советского спутника, многие мечты ученого стали явью.

– Самое великое в осуществленных космических полетах, – говорит Г. И. Покровский, – даже не полученные с их помощью научные результаты... Мне припоминается маленькая железнодорожная станция близ Алма-Аты. Зябкий осенний вечер. Ветер согнал тучи, и взглядам пассажиров открылись горы, их морщинистые каменистые склоны, заснеженные

Те, кто видел горы впервые, стали гадать, какой они высоты.

– Две тысячи метров... Три...

Самые смелые называли цифру четыре тысячи метров.

А это был Тянь-Шань, его шеститысячеметровые вершины. Ошибиться было нетрудно: отсутствовал масштаб для сравнения.

Вот так нет масштаба и для оценки космических полетов. Они несоизмеримы с прошлыми достижениями науки и техники. Проявившееся сейчас могущество человека не укладывается в привычные мерки.

Маленький штрих: двигатель космической ракеты в какие-то секунды старта развивает мощность, равную мощности нескольких крупнейших гидростанций, скажем, нескольких куйбышевских ГЭС. Где и когда достигалась на нашей планете столь высокая и мгновенная концентрация полезной энергии?! Я говорю «полезной», чтобы отмести в сторону термоядерные взрывы, служащие пока целям разрушения, а не созидания.

Мы говорим и пишем: ракета летела так точно, потому что на начальном участке пути она управлялась по радио. Формально это верно. А по существу такая фраза не доносит до нас грандиозности свершенного.

Космическая ракета не просто управляется по радио, она летит как бы в канале из направленных радиоволн. Используется, по сути дела, древний принцип артиллерии. Отличие только в материале, из которого сделаны стенки ствола. Ракета летит по каналу электромагнитной пушки длиной в сотни и тысячи километров. Чуть корабль коснется неосязаемых стенок, и безотказные механизмы тотчас выправят траекторию.

Созданные человеком машины, дома, дороги состоят из вещества видимого, конкретного, грубого. Но для полета на Луну, Венеру, Марс, Юпитер человек построит а Космосе мост из электромагнитного поля. Столь грандиозное применение этого невиданного прежде строительного материала означает качественно новый этап развития техники.

Человек сумел поставить себе на службу новые формы материи, новые виды энергии. И вот их вершинное воплощение – космические полеты. За последние три года мы шагнули в мир иных измерений и представлений. Теперь нам жит в нем.

Не подумайте только, – продолжает Г. И. Покровский, – что я стремлюсь преуменьшить значение научных открытий, сделанных за три года космической эры. За это время мы узнали о Космосе столько, сколько вряд ли узнали за весь прошлый век.

Что нам было известно хотя бы об окрестностях Земли – заатмосферном пространстве? Да почти ничего. Иначе не было бы сенсацией открытие двух экваториальных поясов радиации вокруг Земли. Удаленные на расстояние в несколько тысяч километров, они состоят в основном из несущихся с громадными скоростями электронов и протонов, ионизирующее действие которых вредно для человека. За три года мы составили достаточно подробную «карту» околоземных просторов, нанесли на нее опасные «мели». Теперь мы змеем, где должна пролегать трасса межпланетного корабля, на котором полетит человек; старт будет дан из Арктики или Антарктики в обход поясов радиации.

Мы получили сведения о составе и состоянии верхних слове атмосферы. Мы убедились, что атмосфера простирается гораздо дальше, чем это предполагалось. Это привело к коренному пересмотру взглядов на «кухню» земной погоды. Мы убедились, что ключ к происхождению гроз, ураганов и многих других атмосферных явлений лежит в заоблачной выси и что погода творится не только а приземных слоях воздуха, но и на всем протяжении от Земли до Солнца.

14 сентября прошлого года предмет, сработанный человеком, металл, помнящий прикосновение человеческих рук, пролетев триста восемьдесят четыре тысячи километров межпланетной пустоты, впервые коснулся лунной поверхности. Вторая советская космическая ракета, образно говоря, перерезала ленточку, открыв космическую трассу Земля – Луна.

Затем нам довелось увидеть цирки, «моря» и хребты извечно скрытой от нашего взгляда стороны лунного диска.

Но вот что является характернейшей чертой первых лет завоевания Космоса: все, что мы узнали, все, что мы увидели, мы узнали и увидели с помощью автоматических приборов.

Улитка, высовывая из раковины рожки, обшаривает ими окружающее пространство. Находясь на Земле, мы тоже обшарили ближние окрестности планеты с помощью своего рода «рожек» – автоматики и телемеханики. И автоматика и телемеханика стали давно привычными, но если вдуматься... Люди оставались на Земле, тогда как их глаза, уши, их осязание находились в тысячах и сотнях тысяч километров от планеты! Не чудо ли это?

Да, чудо! Особенно, если учесть, что таким способом познаны вещи, находящиеся вне восприятия человеческих органов. Например, отсутствие у Луны магнитного поля. Или то, что верхние слои атмосферы под воздействием солнечной радиации льют во все стороны рентгеновский свет.

Но почему же тогда на втором спутнике была послана в Космос Лайка? И почему два месяца назад была проведена генеральная репетиция полета человека во Вселенную – запуск на орбиту и возвращение на Землю планетолета с его многочисленными живыми обитателями?

Приборы, как бы совершенны они ни были, не заменят человека. Им нужна программа. А программу люди составляют, исходя из земных представлений о Космосе. Было бы непростительной самонадеянностью утверждать, что эти представления являются полными. Автоматы на могут заметить непредвиденное, доложить о тех свойствах космического пространства, о которых мы, быть может, и не догадываемся.

Сейчас, после запуска второго советского космического корабля и после его благополучного возвращения на Землю, среди иностранных специалистов окрепло убеждение, что первым, кто побывает в Космосе, будет советский человек.

Три года тому назад за рубежом терялись в догадках: как

случилось, что не Америка, а СССР первым вырвался в космическое пространство? То, что на протяжении последующих трех лет Америка так и не сумела догнать нас на космической беговой дорожке, удивляет иностранцев, судя по печати, уже меньше.

Это означает, что в капиталистическом мире начинают понимать причину технического и научного превосходства нашей страны.

Этот рисунок сделан профессором Г. И. Покровским. Таким он себе представляет ракетоносец. Нет, это не военный корабль. Ракетоносец на подводных крыльях предназначен для запуска метеорологических и радиотехнических спутников с поверхности океана.

В чем же эта причина? Ясное дело, не в деньгах: кто скажет, что Америка – бедная страна? И не а том, что в США нет талантливых ученых и инженеров. По некоторым частным направлениям развития космической техники у американцев есть большие достижения.

Но для капиталистической техники и науки характерна разрозненность усилий, возникает масса планов, ведутся многочисленные разработки, разом конструируются чуть ли не десятки типов ракет. Распыление сил усугубляется конкуренцией, соперничеством монополий, каждая из которых стремится протащить непременно свое. Отсюда огромное количество проектов и ни одной отработанной до конца конструкции.

Могут ли американцы устранить эту, бесспорно, главную причину своего отставания? Могут, но... не устранят: конкуренция, разобщенность усилий, отсутствие единодушия так же присущи капитализму, как дереву корни.

Освоение Космосе, связанное с небывалой концентрацией сил и средств, оказалось той задачей, которую история задала соревнующимся системам.

До начала соревнования в Космосе для многих на Западе не было ясно, сможет ли страна социализма справиться с научными и техническими проблемами лучше, чем капиталисты. Теперь, когда дорога в Космос стала для СССР аллеей побед, кто усомнится а этом? Титаническая задача по плечу только титану.

Говоря о будущем космонавтики, обычно указывают на планеты солнечной системы – вот арена новых свершений. Да, несомненно, уже недалек день, когда след человеческой ноги отпечатается на пыли лунной равнины, когда усталые исследователи сядут отдохнуть на берег одного из марсианских каналов. Все это, несомненно, будет. И, хотя мне уже немало лет, я уверен, что окажусь всему атому свидетелем.

Но мне хотелось бы остановиться, если так можно сказать, на космическом будущем Земли. Что дадут нашей родной планете космические полеты?

Моряк имеет точную карту рифов, мелей и скал. Машинист электровоза хорошо осведомлен об уклонах и поворотах дороги. И лишь агрономы лишены четной перспективы и сегодня не знают, какая погода ждет их сельскохозяйственный корабль завтра. Неточность прогнозов объясняется прежде всего тем, что мы пока лишены возможности постоянно следить за верхними слоями атмосферы.

Экономисты подсчитали, что из – за неблагоприятных метеорологических условий ежегодно на земном шаре гибнет около трети урожая. Львиной доли этих потерь можно было бы избежать, если создать над планетой сеть метеорологических спутников, сообщения которых открыли бы ученым полную картину атмосферных процессов. Тогда агрономы, зная погоду ближайших недель и месяцев, смогут маневрировать культурами и сроками посевов. Если благодаря этому потери урожая сократятся хотя бы вдвое, что вполне возможно, то запуск сети метеорологических спутников будет наивыгоднейшим предприятием.

Думается, что и межконтинентальный транспорт со временем обретет космические скорости. Если в полете будут использоваться все ступени ракеты, то такое путешествие станет дешевле авиационного. Выныривая из атмосферы, как выныривают из воды летучие рыбы, гигантские стратопланы свяжут самые удаленные города нашей планеты. Поездка из Москвы во Владивосток займет тогда на больше времени, чем путь из Москвы в Тушино.

Точно так же выгодно будет применить ракеты и спутники для создания всемирного телевидения.

Я сознательно не касаюсь открытий, которые нас ждут на других планетах. Может быть, то будут удивительные минералы, добытые на астероидах, фантастические растения Венеры, остатки древней культуры Марса. Кто знает, кто предположит? Разве судят о море по прибрежному мелководью? Ведь мы едва окунулись в волны беспредельного океана Вселенной... Но главное сделано: дали Вселенной распахнуты свершениям человеческим.