Генри Лайон Олди. ЧЕРНЫЙ БАЛАМУТ:
Новый роман Г.Л. Олди "Черный Баламут" построен на индийской мифологии. Материалом для нового "философского боевика" харьковских авторов послужили события, описанные в "Махабхарате", вывернутые самым причудливым образом. Вряд ли стоит уделять время пересказу сюжета, тем более, что дело совсем и не в нем... Сочетание индийской мифологии с фантастикой сразу же вызывает в памяти "Князя Света". Но если Желязны заимствовал из мифов лишь маски и декорации, то Олди следуют за событиями первоисточника достаточно добросовестно. Им удалось не только сохранить эпический размах повествования, но и окрасить концовку романа возвышенной тоской по ушедшей "великой эпохе". Первая мысль, возникающая после того, как перевернута последняя страница третьего тома: возможно, Олди написали-таки своего "Властелина Колец"... Поэтому об этой книге трудно говорить. Вне всякого сомнения, на сегодняшний день "Черный Баламут" - главное творение Олдей. Все та же их извечная излюбленная тема - люди и боги, сила первых и слабость вторых, законы мироздания и свободная воля человека, что и в романах "Герой должен быть один" и "Мессия очищает диск". Но рядом с "Черным Баламутом" эти романы могут показаться лишь подступами к основному рассказу о богах, людях и мироздании. И, наконец, вот он, долгожданный витраж, к которому Олди шли столько лет, во всей своей сложности и изысканности. Здесь есть все - высокие идеи и неразрешимые проблемы, виртуозное обращение с первоисточником и яркие образы героев, изящный юмор и игра со словами и их смыслом, ставшая своего рода фирменным знаком Олдей. Но это не комплимент. Потому что совершенство вышло - мертвым. Ему уже некуда развиваться дальше - оно может лишь разрушаться. Ибо кое-чего в "Черном Баламуте" все-таки нет. В ранних произведениях Олдей была душа - некое дополнительное измерение, то, что в классическом курсе анализа текста называется "приращение смысла". Та искусная игра с ассоциативными рядами читателя, ради которой в текст вводились трудно распознаваемые цитаты, сложные отсылки и эпиграфы из Гумилева и Басе. То невыразимое словами, что рождало смысл не из текста, а из соприкосновения текстов - недаром так трудно воспринимать по отдельности те вещи, что составляют "Бездну Голодных Глаз". В "Черном Баламуте" же этим приращением и не пахнет. Зачем читать книгу между строк, когда и так все, в нужное время и в нужном месте, сказано прямым текстом? Единственный момент - словно последняя искра угасающего костра - контекст, окружающий цитату из песни Ю. Буркина "Василиск". И не заменить этого никакими чисто внешними ухищрениями, вроде "дедовщины" или "сутина сына". "Закон соблюден, и Польза несомненна"...а где Любовь? Где тот Цветочный Лучник, что когда-то был - Лучницей, во славу которой играл Гро и танцевала Клейрис? Обидно за роман, который мог бы принести известность любому другому автору, но для Олдей - очевидный шаг назад по сравнению с прежними произведениями.
ИНТЕРЕСНЫЕ СТАТЬИ
Стругацкий Б. Фантастика сегодня, завтра Зубакин Ю. Аварии в космосе и «Земля 2» Зубакин Ю. Космические станции Ноордунга, Росса и Смита, Ляпунова, Ротрекла и «Международной книги»
|
|
|
||