ИМЯ И ПАМЯТЬ

Смерть всякого талантливого человека - это космическая катастрофа, ибо с ним умирает целый мир идей и неосуществленных замыслов. Без них наша духовная Вселенная становится беднее. Но от планет, подобно легендарной планете Солнечной системы - Фаэтону, остаются имя - и память...

С человеком, о котором пойдет речь, наши орбиты пересеклись в самом начале далеких 50-х годов. Я был тогда матерым старшекурсником Горного института. Мы, завтрашние выпускники, уже почувствовали вкус самостоятельных геологических наблюдений и исследований, отработав свои преддипломные практики в экспедициях в самых разных краях тогдашней единой и поистине необозримой страны. Бородатые, громогласные, независимые, - мы почти панибратски общались с нашими седовласыми зубрами-профессорами.

Тогда и появился на кафедре минералогии новый ассистент, моложавый человек невысокого росточка с негромким, весьма деликатным голосом. Был он поджарым и сухощавым, как хорошая породистая борзая... Звали его Александр Иванович Шалимов. Оказалось, он окончил наш Горный еще перед войной, в 1940 году. Он никогда не носил на своем штатском пиджаке свои ордена и медали, среди которых, кстати сказать, были две весьма уважаемые солдатами "За боевые заслуги", и его трудно было представить в конфедератке и элегантном мундире подполковника Польской армии... Таким я видел его только на домашних фотографиях.

Немного позднее он защитил кандидатскую диссертацию, преподавал родимую геологию и минералогию в Варшаве и Гаванском университете на Кубе.

И еще - писал...

Снова мы встретились с ним через полтора десятка лет в секции научной фантастики бывшего Союза писателей, и, несмотря на существенную разницу в возрасте, дружили и общались до самой его смерти. И не один раз бывали вместе "в поле", как он полушутливо называл по старой геологической памяти наши совместные поездки.

В моем домашнем "музее", под стеклом книжной полки, в круглой металлической коробочке из-под кинопленки лежат несколько невзрачных на вид каменных кусочков, угловатых обломочков белого кварца, серого полосчатого гнейса с блестками черной слюды - биотита. Такие осколочки любой турист или рыболов может отколоть от каменных глыб или прибрежных скал в заливах Карельского перешейка. Но в моей коробочке лежит еще бумажная полоска с надписью: "Глубина 11517 метров"...

Эти обломочки - зримые, следы "подземного космоса", буровой керн с забоя знаменитой Кольской Сверхглубокой, по значимости для науки сравнимый с получением лунного грунта. Это - память о посещении Сверхбуровой и нашем знакомстве с нею. Идея нашей поездки и преодоление организационных трудностей (Восьмидесятые годы! Все - сверхсекретно!!) - принадлежали Александру Ивановичу. И честно говоря - оказалось возможным только благодаря его анергии и авторитету. Он был настоящий геолог, а по значит - азартный, увлекающийся человек и неистребимый романтик...

Смерть всякого талантливого человека - это катастрофа космических масштабов. Но от писателя, каким был Александр Шалимов, остаются не только имя и наша память, но еще и зримые, материально осязаемые вещи - книги, то есть, в наших общечеловеческих масштабах, попытка организации Хаоса. Перечитайте или откройте для себя заново его книги: "Тайна гремящей расселины", "Когда молчат экраны", "На пороге великих тайн", "Охотники за динозаврами", "Возвращение последнего атланта", "Пир Валтасара", "Окно в бесконечность"... Ваш внутренний мир станет богаче, умнее, ярче. Именно это ощущение и примиряет с его смертью.

Лев КУКЛИН