ВАМПИТЕР НАШЕГО КАРРАСА

"Мы, боконисты, веруем в то, что человечество разбито на группы, которые выполняют волю божью, не ведая, что творят. Боконисты называют такую группу "каррас". Для карраса не существует ни национальных, ни профессиональных, ни семейных, ни классовых преград... Ось всякого карраса - "вампитер". Вампитером может служить что угодно - дерево, камень, книга, животное, идея, мелодия... Но что бы ни служило этим вампитером, члены одного карраса вращаются вокруг него в величественном хаосу спирального облака".

Курт Воннегут. "Колыбель для кошки".

Нашим "вампитером" была книга, точнее - книги, объединенные емким словом "фантастика". А наш "каррас", родившийся 13 марта 1976 года, назывался клуб любителей фантастики (КЛФ) "Фант". И вот ему исполнилось 20 лет (как время летит!), и ветераны "Фанта" собрались, хотя и далеко не в полном составе, чтобы отметить эту круглую дату и вспомнить минувшие дни. Итак...

ЧТО ПЬЕТ АРКАДИЙ НАТАНОВИЧ?

Вначале было слово - страничка для любителей фантастики в "Молодом дальневосточнике" под названием "Фант". Мы печатали там собственные рассказы и переводы, статьи о писателях-фантастах, комиксы. Компания уже была, но еще не осознавала себя "каррасом" - пока не случилась встреча с Писателем.

...В 1974 году в Хабаровск на какую-то там декаду Советской литературы приехала очередная окололитературная бригада, а в ее составе - Аркадий Стругацкий! Мы в редакции зачитывались книгами А.Б.С. и упустить свой шанс просто не могли! И вот меня и моего товарища уполномочили пригласить Стругацкого в "МД" на чашечку чая. Но сначала мы сложили имевшиеся в наличии рублишки, вручили их двум легконогим репортерам, усадили их у телефона - ждать звонка. А я, значит, если А.С. согласится к нам прийти, должен выведать у него, какие напитки он предпочитает, и сказать по телефону кодовое слово: чай или кофе. Ну, а дальше уже дело гонцов.

И вот мы в гостинице "Дальний Восток". А.С. и его друг Марат сидят у себя в номере и беседуют - наверное, о судьбах советской фантастики или о проблеме контактов с внеземными цивилизациями. На приглашение наше А.С. охотно отозвался, и пока он одевал свитер, я тихо спросил у Марата: "А что предпочитает Аркадий Натанович - водку или коньяк?". "Все", - ответил Марат. Надо ли говорить, что к нашему приходу сдвинутые столы были аккуратно застелены свежими "эмдэшками", и все, что полагалось, на них стояло.

Мы просидели в прокуренном кабинете часов шесть и говорили обо всем, что мае по-настоящему волновало, и тогда я услышал от него слова, запомнившиеся навсегда: "Думайте, ребятки, сами, я не отвечу на ваши вопросы". Тогда, после разговора с А.С., "ответы" как-то и не нужны стали. Подобное чувство через несколько лет испытал и наш "фантовец" Владимир Рябунский, которого московские фэны сводили на посиделки с А.С. в "писательский" ресторан...

Ну, а потом было дело. Мы дали в молодежке объявление об открытии клуба... не ведая, что творим. И сотворили каррас.

ТАМ КЛУБИЛИСЬ РОДСТВЕННЫЕ ДУШИ

- И зачем вам все это нужно было? - допытываюсь я у друзей. - По субботам, вместо того, чтобы выспаться, попить пивко с товарищами, помочь жене или маме по хозяйству, вы из своих Северных, Южных и прочих поселков Горького тащились в редакцию, чтобы что? Сидеть и трепаться о фантастике. Уму непостижимо!

Сергей Калиниченко: Для меня клуб - это место, где клубятся родственные души. Я, во-первых, сразу же начитался интересных книг, которые в "Фанте" ходили по кругу. А самое интересное - когда мы начали писать коллективный роман-буриме. Это вам не школьные сочинения на заданную тему, тут чистое творчество и полет фантазии, и я понял, что могу писать что-то свое!

Виктор Белосков, первый президент "Фанта": Меня интересовали идеи, выдвигавшиеся в фантастике, а не сама литература. В клубе я обрел вкус к литературе, начал читать классику - Толстого, Тургенева, Блока...

Владимир Рябунский: В "Фанте" я открыл для себя Стругацких, и, вообще, какие-то новые пласты в литературе. Общение с единомышленниками повлияло на мое мировоззрение, я думаю, что немного вырос там, стал с большим пониманием относиться к жизни.

А теперь я свое мнение скажу: в первый год было четкое разделение на тех, кто отдает, и тех, кто с благодарностью принимает. Для фэнов-одиночек уже невмоготу было вариться в собственном соку, и вот Григорий Бланков нес в клубы свои переводы (у него была прекрасная библиотека американской НФ - в оригиналах), папа и дочка Гюбиевы - "классификацию контактов с инопланетянами в НФ", братья Полтавские - свои повести и рассказы, и т.д., и т.п. А еще - у одних были большие собрания книг НФ, а у других - ничего (фантастика в семидесятые - большой дефицит) - и новички имели бесценную возможность "начитаться".

"А МНЕ ИЗ ХАБАРОВСКА ПРИЗ ПРИВЕЗЛИ!"

Кстати, наш "Фант" был одним из первых в стране, а на Дальнем Востоке - безусловно, первым и в то время единственным. Пример нам не с кого было брать, и мы, обживая свой каррас, автоматически становились пионерами в зарождавшемся КЛФ-ном движении.

Мы, скажем, учредили первый в стране любительский приз "Фант" за лучшее произведение НФ года - и вот наши призеры: А. и Б.Стругацкие, Ольга Ларионова, Кир Булычев, Владислав Крапивин... Помню, вручал я приз Киру Булычеву, сели мы за какой-то столик чуть ли не посредине какого-то коридора в институте, где Игорь Всеволодович Можейко работал, и он, то есть Кир Булычев, хватал всех проходящих сотрудников за руки и говорил: "Вот ты тут ходишь, а мне ребята из Хабаровска приз привезли! Из Хабаровска!!!".

В 1979 году Кир Булычев встретится с нашей фэншей Олей Гюбиевой в Кракове, на 5-ом Общепольском конвенте, и снова поразится: "Деточка! Ты из Хабаровска?!" Но сначала в 78-ом в Польшу слетал-съездил Володя Рябунский, на 4-ый Конвент, в Лодзь.

Рябунский: Все было очень здорово, празднично. Дискуссии, просмотры фильмов, вечеринки. Мне целых трех переводчиц дали, поскольку ждали хотя бы трех советских фэнов, а я был единственным.

Три гостя из СССР приехали на следующий конвент в Краков: москвичи Кир Булычев и Белла Клюева, и наша "деточка" Оля - еще школьница. Но праздника не получилось: в Польше уже заявила о себе "Солидарность", которую активно поддерживал Союз студентов - организатор конвентов...

"АДМИРАЛЬСКИЙ ДЕСАНТ" В ТИХОМ

В 1978 году у "Фанта" появились младшие братья - "Комкон-3" во Владивостоке и "Апекс" в Комсомольске.

Виктор Буря: "Апекс", конечно, родился потому, что уже был "Фант". Я сотрудничал с редакцией "МД", мои карикатуры и комиксы в страничке "Фант" печатались, я знал структуру клуба... И вот стал искать людей, которых можно собрать в клуб. Шел в библиотеки, спрашивал: кто у вас фантастику регулярно берет? Таких два-три человека находилось. Так я вышел на Передкова, Гуревича, Тачкова - первый костяк "Апекса".

И, конечно, нам хотелось в чем-нибудь отличаться от "старшего брата". Мы нашли свое лицо - поиск и изучение дальневосточной фантастики. И кульминацией этой работы стало открытие маршрута "Тропой Ефремова" - сплав по рекам Куин и Горин.

И раз нас стало трое, "Фант" устроил в Хабаровске Первый дальневосточный фестиваль фантастики! Крайком комсомола дал нам для такого дела два зала во Дворце профсоюзов, и мы два дня общались в лучших комсомольских традициях: днем - доклады о достижениях советской фантастики, работе с молодежью, развитии клубов по интересам, а вечером - посиделки в гостинице или дома, разговоры, разговоры... Итогом их стало решение о создании "Дальневосточного Кольца" - объединения дальневосточных КЛФ. И следующий фестиваль взялся провести президент "Комкона" Саша Корольков - коллега Сикорски.

Калиниченко: Да, фестиваль "Тихий-88" - это фантастика! Сикорски прислал проспект на нескольких листах: чего там только не было! Десант на необитаемый остров, игра на местности "Сталкер", литературный суд над Евгением Сычом... Сыч из Красноярска на этот "суд" прилетел! И вот мы во Владивостоке. Возят нас только на машинах - на все три дня Сикорски частников нанял. Снят целый этаж гостиницы, нанят пароход и "адмиральский катер". И вот высадились мы на острове. Три палатки на всю толпу, мешок картошки, тучи комаров (это на океане-то!) и больше - ничегошеньки! Даже видик, на котором Сикорски собирался крутить всю ночь фантастические фильмы, сгорел, поскольку на пароходе напряжение 380 было. Но, с другой стороны, фэнам лишь бы место было, а уж поговорить о чем всегда найдется. Там, кстати, мы познакомились с камчатскими и сахалинскими любителями фантастики.

"Дальневосточное Кольцо" становилось шире. И когда сахалинцы стали проводить свои "Сахконы" - в горах, на озерных турбазах - это уже был класс! С Украины к ним люди летали.

КОНСТАНТИН УСТИНОВИЧ НЕ ЛЮБИЛ ФЭНОВ

Вот так наше фэн-движение росло и процветало, пока не стал советским вождем верный ленинец Константин УСТИНОВИЧ Черненко. Бог знает почему, он решил, что фэн-движение (к тому времени уже массовое, со своим общесоюзным конвентом - свердловской "Аэлитой", с общесоюзной же любительской премией - тоже "Аэлитой", со своими писателями, критиками, фантоведами) - это враг нашей родной идеологии № 1! В Афгане война, магазины пустые, в промышленности и сельском хозяйстве спад, а Политбюро ЦК КПСС, представьте себе, обсуждает вопрос о фэн-клубах! И полетели во все концы страны "проверяющие", и с большим недоумением собирались на внеплановые заседания члены бюро крайкомов и обкомов КПСС и ВЛКСМ.

Белосков: Я к этому времени из райкома комсомола ушел работать по специальности - в депо мастером. Приезжает ко мне инструктор из горкома комсомола, просит справочку о работе клуба написать и в крайком партии на бюро приглашает. Я ему эту справочку возле работающего локомотива написал, ну и - явился на бюро. Проводила его секретарь по идеологии Валентина Федоровна Сяваева, послушали меня, очень доброжелательно поговорили, "работайте, - говорят, - спокойно дальше".

А во Владивостоке Сашу Королькова исключили из комсомола и выгнали из газеты, где он работал. Ну, Владик всегда покруче Хабаровска был!

Остается сказать немногое. Наступила "перестройка", комсомол "простил" фэнов, даже организовал при себе Всесоюзный Совет КЛФ, куда от дальневосточников вошел автор этих строк... Время наступило фантастически интересное, и фэны занялись книгоиздательством, коммерцией, политикой... И на смену поклонникам "литературы интеллектуального бесстрашия" пришли толкинисты - ребятки в самодельных кольчугах и латах, с самодельными мечами и щитами, у них уже другие игры - яркие, зрелищные, но мы для этих игр - увы - не годимся.

И все же это было здорово - наше фэнство! Оно дало нам возможность внутренней свободы, ощущение собственной разумности в мире абсурда, а главное - друзей во всех уголках нашей необъятной Родины.

И закончу я, как и начал, цитатой - высказыванием несравненного Айзека Азимова:

"Не знаю, почему так получилось, но все, с кем я познакомился благодаря своей работе в области фантастики, Шли удивительно милыми, дружелюбными людьми; это относится не только к читателям, но и к моим коллегам-фантастам и даже к издателям, Чем это объясняется? Видимо, любить научную фантастику - это значит так или иначе заботиться о будущем человечества, в какой-то степени это значит даже любить всех людей и желать им счастья в те далекие времена, когда сами мы уже давно завершим свой путь".

Юрий Шмаков.