МОДЕЛЬ ВЫМЫШЛЕННОЙ ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ

Современная научная фантастика, как и весь нынешний мир, неотъемлемой частью которого она является, обязана науке гораздо больше, чем ее авторы склонны признавать и выражать в своих мнениях об этом жанре. Гораздо больше усилий они прилагают к тому, чтобы доказать принадлежность научной фантастики к главному потоку литературы; впрочем, если говорить о потенциальных возможностях фантастики, то несомненно, что она касается или хотя бы может касаться всех проблем и дел современного мира, что она не является узконаправленным или специализированным жанром, как это стараются внушить нам ее противники.

Пессимистические прогнозы некоторых критиков относительно будущего научной фантастики можно, как мне кажется, сравнить с высказыванием знаменитого физика Р. Милликена, заявившего в 1930 году: "Путем расщепления атома нельзя получить никакой полезной для человека энергии".

Я думаю, что ошибка, совершаемая всеми сомневающимися в принадлежности научной фантастики к основному потоку литературы, ничуть не меньше ошибки, допущенной Милликеном в его прогнозе. И здесь ничего не меняет тот факт, что в области фантастики еще нет таких же убедительных аргументов в пользу ее развития и значения, каким является для прогноза Милликена атомный котел.

Веря в будущее развитие научной фантастики, стоит подумать о ее связях с наукой, составляющих одно из важнейших определений научно-фантастического жанра. Без современной науки, несомненно, не было бы современной фантастики, и это не только - и не столько - потому, что наука стимулирует творчество писателей-фантастов. Непременным условием того, что этот вид литературы может найти себе читателей в современном обществе, является создание особого климата веры в возможности науки, то есть в возможность создания ею ценностей, сейчас непредсказуемых, причем ценностей как в виде теорий, мысленных конструкций, так и в виде реальных технических достижений. Только действительный мир, в котором то, что сегодня задумано, завтра может стать научным или техническим фактом, - только такой мир является питательной средой для развития научной фантастики.

Это условие наука XX и даже XIX века выполнила более чем удовлетворительно. Давая примеры крупных неожиданных открытий (каким, конечно, была теория относительности) или технических решений и вытекающих из них возможностей (например, лазера), наука сформировала всеобщее убеждение в том, что в принципе возможно любое, даже самое неожиданное и невероятное открытие, разве что его невозможность будет доказана. Этот принцип действует в современном обществе даже в более широких пределах, а доказанная невозможность рассматривается с этой точки зрения как потенциальное место будущего замечательного открытия. Отсюда все новые сообщения об открытиях, ставящих под сомнение правильность первого или второго законов термодинамики.

Неудивительно поэтому, что при столь высоком уровне всеобщего доверия к возможности новых, неожиданных взлетов науки научная фантастика получила благоприятную среду для своего развития и обязана этим - подчеркну еще раз - именно науке.

У науки же фантастика - по крайней мере, значительная часть ее - заимствовала методы создания модельных конструкций. В науке из некоторого количества правильных (точнее - признанных правильными) утверждений строится структура связей между ними и исследуются возможности, вытекающие из такого описания. При этом мерой качества полученной таким образом конструкции является - в наиболее общем случае - отсутствие внутренних противоречий и согласованность полученных экстраполяций с действительностью, часть которой они описывают. При создании основ такой конструкции или модели обязателен принцип, называемый "бритвой Оккама", согласно которому не надлежит умножать сущностей сверх необходимого их количества. Чем меньше количество признаваемых правильными элементов, с помощью которых можно по данному способу описать действительность, тем совершеннее в рассматриваемом смысле модель.

В научной фантастике принят подобный же принцип, хотя и не сформулированный столь же четко; согласно этому принципу сущности умножать можно, но лишь до такой степени, чтобы конструкция данного научно-фантастического произведения осталась непротиворечивой. Таким образом, этот принцип имеет локальный характер, и область его применения - одно определенное произведение научной фантастики.

С точки зрения этого принципа произведение научной фантастики - это некая структура, элементы которой могут быть как действительными, так и вымышленными автором. Если, например, автор решил послать своих героев на галактические расстояния, относя их возвращение в пределы жизни поколения, то он вводит, например, подпространство, в котором нет ограничений скорости по Эйнштейну. Подобные же манипуляции производятся, когда нужно придумать какие-то определенные свойства времени, чтобы переноситься в прошлое. Итак, выбор основных элементов предоставляется автору, но построенная на них конструкция должна быть внутренне связанной, и если автор решил попасть в будущее, пройти в пятом измерении в заданную точку пространства-времени, то он не может не столкнуться с "парадоксом дедушки", то есть с влиянием изменений в прошлом на настоящее.

Для лучшего понимания произвольности основных элементов в научно-фантастическом произведении ниже дан примерный очерк конструкции, схемы модели (отвлекаясь от самого сюжета) и две различные системы принципов, позволяющие осуществить такую конструкцию или схему. Пусть, например, эта конструкция относится к постоянно актуальной а научной фантастике теме, а именно - к теме "летающих тарелок" или посещения Земли разумными существами. Предположив известную согласованность конструкции с наблюдаемой действительностью - согласованность, сводящуюся к отсутствию следов пребывания разумных существ на Земле, - нужно в создаваемой схеме выяснить два элемента:

1) причины отсутствия видимых следов вмешательства разумных существ в жизнь Земли, несмотря на постоянное присутствие "летающих тарелок", постулированное для целей научно-фантастического произведения,

2) происхождение имеющейся у них информации, которая, несмотря на их постоянное присутствие и деятельность на Земле, позволяет им избегнуть случайного и ненамеренного вмешательства ч жизнь Земли. Нужно ведь полагать, что люди, очутившиеся в качестве пришельцев в инопланетном мире, таком же сложном, как и земной, должны будут, несмотря на лучшие намерения, встретиться с серьезными трудностями, если они захотят передвигаться по этой планете и в то же время не нарушать установившегося на ней порядка, чтобы оставаться для ее обитателей незаметными.

Первая группа принципов, позволяющих сконструировать схему, объясняющую оба положения, состоит в следующем.

Разумные существа с планеты Икс значительно превышают по своему развитию цивилизацию Земли. Если они не вмешиваются в земные дела, то это вытекает из свойственного им космического гуманизма, информация же, позволяющая им находиться на Земле, избегая при этом контактов, является результатом тысячелетних наблюдений над развитием земной цивилизации.

Другая система принципов, позволяющая построить такую же конструкцию, состоит в следующем.

Разумные существа с "летающих тарелок" - это наши потомки, овладевшие техникой перехода в любую точку пространства-времени через пятое измерение. Их невмешательство в наши дела объясняется страхом перед ситуациями типа "парадокса дедушки" или перед изменением их будущей действительности, каким бы то ни было вмешательством в нашу эпоху. Информацию, необходимую для такого невмешательства, они получили путем исторических исследований.

Пример показывает, что, пользуясь эластичной" "бритвой Оккама" и добавляя в случае надобности еще какие-либо принципы, можно получить почти любую нужную конструкцию, однако локальную и не поддающуюся переносу в другие произведения. Именно поэтому научная фантастика является мозаикой из моделей вымышленной действительности, какою является наука.

Однако нельзя отрицать, что некоторые модели вымышленной действительности превращаются в действительность реальную, как произошло когда-то с "Наутилусом" Жюля Верна. И все-таки значительное большинство этих конструкций - это попросту модели иллюзий и наподобие двухмерного изображения несуществующего трехмерного тела при более подробном рассмотрении обнаруживают свою истинную природу, природу модели вымышленной действительности.

Однако модели вымышленной действительности, как и всякие другие модели, являются в известной мере абстрактными и, если не считать несущественных декоративных подробностей, отражают собою схемы, почерпнутые - по крайней мере в своей основе - из реального мира. Это связано с тем фактом, что научная фантастика пишется современниками и для современников, и формы, полностью оторванные от реалий мира, ежедневно формирующего разум читателя, были бы непонятными. Отсюда следует, что эти модели суть деформации действительности, структура которых обусловлена известными логическими законами.

Не случайно, глядя на действительный мир сквозь призму фантастики, мы отодвигаемся от него на какое-то расстояние и видим мир не как реальность, которая нам дана или которую мы застали, а как одно из многих возможных решений. Научной фантастике нетрудно получить самые различные решения. Такая многовариантность возможна благодаря принятым у автора, вымышленным или хотя бы не совсем правильным принципам:

принятые за правду условно, локально для данного произведения, они позволяют взглянуть на известные нам факты и структуры с другой точки зрения, недостижимой путем повседневного нашего опыта.

Именно так происходит иногда - не столь уж редко! - и в науке, когда неожиданное, непредвиденное открытие, имеющее принципиальные последствия для всей картины мира в целом, позволяет нам вдруг на краткий миг, когда его сущность достигает нашего сознания, увидеть весь мир в перспективе, с расстояния нового знания. Именно такое переживание, наверное, было уделом первых сторонников теории Коперника: воспитанные в геоцентрических традициях, они вдруг увидели нашу планету как одно из многих небесных тел, обращающихся вокруг Солнца. Научная фантастика - это "заменитель" переживаний такого рода, и хотя она исходит из "деформированных" предпосылок, но все же позволяет получить суррогат такого переживания.

Некоторые навыки мышления независимо от того, касаются ли они объектов действительных или вымышленных, остаются в человеке.

И тут, по-видимому, замыкается петля обратной связи, путем которой фантастика воздействует на науку. Это воздействие остается скрытым, неявным, ибо оно относится к способу мышления и способу восприятия реального мира.

КОНРАД ФИАЛКОВСКИЙ,
профессор, писатель-фантаст (Польша)

Перевела с польского 3. БОБЫРЬ
Рис. Стасиса Повилайтиса