«АЭЛИТЕ» ДЕВЯТНАДЦАТЬ!

"Аэлита-2000" проходила в последний уикэнд марта сего года, как всегда, в Екатеринбурге. Как всегда, тусовка веселилась, пила пиво, общалась, как могла. Как и в прошлом году, семинары были захватывающи и поучительны.

Интересным было обсуждение жанра фэнтези. Доклад теоретика фэнтези Августы Косаревой вызвал немало вопросов к докладчику. Присутствующие поспорили о славянском фэнтези, о русском языке и его использовании в русском фэнтези.

Самый горячий спор разгорелся при обсуждении этики критика. Попытки филолога Татьяны Суворовой достаточно доходчиво объяснить, что такое критика и как должно критиковать, не нашли понимания у большого числа начинающих зоилов. Хотя Татьяна всего лишь перечисляла основные правила написания хорошей критической заметки о романе, многие так и не поняли, что критиковать автора, а не конкретное произведение, да еще с позиции "я умный, а ты дурак" абсолютно неприемлемо для профессионала. Попутно возникло обсуждение на тему "Что такое страдающий герой и должен ли вообще герой произведения страдать?"

Не менее интересны были встречи с авторами, в частности, Сергей Лукьяненко ответил на вопросы начинающих журналистов и писателей из клуба "Каравелла", созданного в свое время Владиславом Крапивиным, и поведал фэнам о своей работе над двумя следующими романами, один из которых - продолжение "Холодных берегов", а второй - совершенно оригинальная работа.

Вопросы детей были несколько стандартны:

- Что для вас "Аэлита" и фантастика?

- "Аэлита" - это замечательное мероприятие, без которого я себя не представляю, каждый год мы сюда съезжаемся, знаем, что через год снова здесь будем. Это место, где мы встречаемся друг с другом. Это своеобразный клуб, точка отсчета, мы даже меряем свою жизнь от "Аэлиты" к "Аэлите", вспоминаем события: это было на такой-то "Аэлите", это на такой-то... Фантастика это вся наша жизнь, способ нашего существования в ней.

- Почему Вы стали писать?

- Я начал писать тогда, когда было трудно достать хорошие книги. Я писал то, что хотел прочитать, и писал для себя. Когда ты не находишь ту книгу, которую ты хочешь прочитать, ты ее пишешь сам. Все очень просто.

- Почему же фантастика? Почему не описывать, например, родную природу?

- Ну какая же тут природа! Я вырос в суровых степях Казахстана. Я степной человек, я дерево увидел в первый раз, когда мне было, наверное, лет пятнадцать, поэтому о природе я писать не мог. Приходилось писать о бетонных джунглях, о грохочущих железяках.

- А каких авторов Вы читали в детстве?

- Ну, в детстве я читал серьезных взрослых авторов. Среди моих любимых тогда были Диккенс, Гюго, Жорж Санд. Для человека в возрасте десяти-одиннадцати лет это, наверное, не очень подходящие авторы, но мне нравилось. Но фантастику я всегда читал с наибольшим удовольствием.

- Как пишется в соавторстве?

- Не знаю, все как-то само собой получается. Вот пришел ко мне Юлик (Юлий Буркин) и сказал: "Я хочу написать роман ужасов для детей. Ужасы я писать умею, а вот для детей не умею совсем. Давай скооперируемся". Я говорю: "А какой там будет сюжет?" Он мне: "А сюжет там будет таков: вначале дети попадают в будущее и их там все хотят убить, потом они попадают в прошлое, и за ними гоняются древние египтяне, а потом они попадают в наше время, но за ними следом попадает мумия фараона и тоже пытается их убить". Эта повесть сегодня называется "Мама". Я это все выслушал и говорю: "Юлик, страшно все это писать". Он мне говорит: "Нет, ты представь, ночные улицы города, горят редкие фонари, бегут два маленьких испуганных мальчика, а за ними бежит фараон мертвый и потрясает томагавком... Я это хочу написать в подарок своим любимым детям". Я говорю: "Юлик, ты, конечно, очень добрый человек..." И вот мы с ним сидели два дня, непрерывно пили чай самоварами, что-то писали. Так вот, сидели, спорили, каким будет сюжет, и наконец у нас стал получаться какой-то сюжет, а потом, когда написали первую главу, посмотрели - это же получается не роман ужасов, а юмористический роман. Юлик говорит: "Но мы-то задумывали совсем другое!" Но потом решили, раз получается, пусть будет, как получается.

Ю. Буркин.

- Не совсем так, у нас получался юмористический роман, а я все это перетягивал в сторону ужасов, так что получилось, как мы и задумывали.

- Да, фараон там все-таки есть, правда, за детьми он не гонялся, но томагавк у него был.

Г.Прашкевич.

- Самый страшный роман ужасов написал мой младший внук. Он начал свою историю такими словами: "Собиралась козочка погулять. Попрощалась с мамой".

Ю. Буркин.

- Вопрос был - как писать в соавторстве. Я считаю, что в соавторстве писать нельзя - нельзя писать психологическую прозу, нельзя писать то, что идет от сердца, от души. А когда пишется экшн, приключенческая какая-то вещь, это очень помогает.

Вручение же призов проходило в том же Камерном театре, что и в прошлом году, более того, когда открылся занавес, мы обнаружили, что на сцене все еще(!) установлены декорации к прошлогоднему вручению, а именно - изумрудные палаты Медной Горы Хозяйки.

Пришедшие на вручение стали свидетелями разговора двух второсортных авторов, которые хвастались, своими второсортными призами за второсортные романы.

- Ну, сколько романов ты написал в этом году?

- Написал семь, опубликовал восемь.

- Неплохая идея, может, я тоже из своих трех толстых сделаю штук девять тонких?

- Знаешь, я думаю, что девять тонких - это лучше, чем три толстых.

Потом один из авторов похвастался коллеге "переходящим призом имени Сергея Лукьяненко за создание образа детей в фантастике". Приз, по его словам, представлял собой "квадрат три на четыре метра, в котором находился мальчишечка такой упитанный, лет тридцати". Речь двух авторов была пересыпана шутками, которые в Голливуде называют "in-jokes", то есть шутки, понятные только узкому кругу людей, в данном случае, только любителям фантастики. Периодически после каждого более-менее серьезного высказывания своего напарника его коллега спрашивала почему-то шепотом: "Что по этому поводу думает мичман Харитонов?" На что первый автор обычно отвечал, что мичманом Харитоновым его не запугать. "Прошлись" приятели и по последним курьезным событиям в фэндоме, например, по решению Юлия Буркина создать в Томске еще один конвент под названием "Аэлита-2" и провести его в последний уикэнд июля, во время, уже "забитое" под пермский кон "Фэн-дом-2000". Впрочем, фэны встретили это решение не очень радостно. Им не понравилось ни название (могли бы что-нибудь пооригинальнее выбрать), ни место, ни время проведения кона.

В этом году "Аэлите" как фантастическому призу и как лучшему в России конвенту фантастики исполнилось 19 лет. Правда, сам приз вручался в семнадцатый раз - были два года, когда праздники фантастики не могли состояться по банальнейшей причине - отсутствию средств. У "Аэлиты", кроме того, что она является праматерью всех нынешних конов в России, есть еще одна отличительная черта: приз вручается произведению, которое уже было проверено временем. Очень часто в литературе появляются произведения, имеющие шумный успех, чаще всего по достоинству, но, нередко - и в силу определенной конъюнктурной ситуации. И только время расставляет точные акценты. "Аэлита", что очень важно, стремится сохранить преемственность поколений. Так было на самой первой "Аэлите", когда приз разделили Аркадий Стругацкий и старейшина творческого цеха фантастов Александр Казанцев. Может быть, такая тенденция консервативна, но это здоровый консерватизм.

Призы нынче вручала первая и единственная "мисс Аэлита" Ольга Рачеенкова.

Главный приз кона "Аэлита" за вклад в развитие жанра был вручен петербургскому поэту и прозаику Вадиму Сергеевичу Шефнеру. Присуждая эту премию, жюри имело в виду выдержавший многие переиздания роман "Лачуга должника". Сам лауреат по состоянию здоровья (ему 85 лет) предстать перед публикой не смог, поэтому за него приз получил Василий Владимирский.

Приз имени Ефремова вручен за вклад в развитие фантастики и ее пропаганду Нине Матвеевне Берковой (г. Москва). Опять же возраст и здоровье помешали ей присутствовать на церемонии, поэтому приз увез в Москву Евгений Харитонов.

Приз "Старт" второй год подряд уплывает в Нижний Новгород. Его получила Наталья Резанова за роман "Последняя крепость".

Приз имени Виталия Бугрова за достижения в области критики и библиографии присудили московскому критику Владимиру Гопману.

Н. МАРКАЛОВА