ВОСПОМИНАНИЯ АЭЛИТЫ

"Инженер М. С. Лось приглашает желающих лететь с ним 18 августа на планету Марс. Явиться для личных переговоров от 6 до 8 вечера. Ждановская набережная, д. 11 во дворе". С этого объявления, вывешенного на улице Красных Зорь (ныне Кировский проспект), начинается фантастический роман А. Н. Толстого "Аэлита".

Инженер Лось - не вымышленный писателем персонаж, а реальное лицо, авиатор и конструктор Юзеф Доминикович Лось-Лосев. Преподавал он в доме № 13, по соседству с названным Толстым адресом, в высшей школе авиационных техников (ВШАТ). А его жена (Аэлита) - Людмила Ивановна Грановская - работала в последние годы заместителем начальника цеха в объединении "Большевик".

В своих воспоминаниях Людмила Ивановна пишет: "Только летом 1961 года, когда я вернулась в свой город и Ленгорисполком выделил комнатку в Невском районе, недалеко от завода "Большевик", я почувствовала себя человеком".

А кем она была до этого? Женой талантливого авиаконструктора, коммуниста с 1918 года, участника первой мировой и гражданской войн, подполковника ВВС РККА, арестованного в 1937 и расстрелянного спустя два года? Или "женой врага народа", которой даже сестры казненного мужа говорили: "Двери не открою..."?

С самой Грановской мне встретиться не удалось. Эта энергичная женщина, несмотря на возраст, постоянно в разъездах, и ее домашний телефон упрямо не откликается. Но, листая толстую пачку написанных ею воспоминаний, не смог остаться равнодушным к судьбе этой одной из многих тысяч женщин, ставших обитателями зловещего гулаговского архипелага.

Вот несколько небольших выдержек.

"В конце лета 1937 года вернулась из Саблино, где проходила топографическую практику. Этим заканчивался второй курс университета. Дверь в квартиру опечатана. Недоумевая, сорвала сургуч и открыла своим ключом, Удивило - все как будто на месте, а мой портрет и портрет Юза сняты со стены и поставлены на стол рядом. Вечером зашли соседки и сообщили, что Юз арестован и что по городу волна арестов - берут старых членов партии..."

"Мое возмущение арестом мужа ускорило и мой арест - 28 декабря 1937 года, вечером, меня уже ждали... Привезли в тюрьму "Кресты". Камера битком набита. Стояли, прикасаясь друг к другу, всю ночь. Утром вызывали по одной, снимали все украшения, у кого что было - серьги, брошки, кулоны, кольца и заводили в камеры. В камере уже было человек 30. Ни коек, ни нар, ни скамеек. К вечеру стали вызывать по одной, и больше они в камеру не возвращались. Дошла очередь и до меня. Повели к следователю - совсем молодому человеку, который предложил сесть и как-то застенчиво убеждал меня расписаться, что я достаточно изобличена, как жена врага народа. Я просила привести примеры, в чем именно обвиняюсь, а он ничего не мог сказать, и я не стала подписывать. Отвели уже в другую камеру - большую и с большим числом народа".

Приговор: "...Людмила Ивановна Грановская, 1915 года рождения, студентка ЛГУ, достаточно изобличена, как жена врага народа - Юзефа Доминиковича Лось-Лосева. Осуждена Военным трибуналом на пять лег трудовых лагерей. Дело обжалованию не подлежит. Сдать в архив".

"Лесная дорога, по ней тянется цепочка женщин разного возраста, сзади и по бокам - конвой из молодых солдат. Гусеница кажется бесконечной, целый железнодорожный состав. К вечеру подошли к плотному, высокому забору. Тут нас распределили по баракам: в первый, налево от ворот, поселили москвичек, ленинградок, киевлянок, минчанок. Во второй - одних грузинок. Грузинки начали рвать на себе волосы, ударяться о стены: "Где наши дети?", "Что с ними?" За ними стали рыдать и все другие. Человек десять молодых, красивых женщин сошли с ума. Одну грузинку вытащили из колодца, многие пытались покончить с собой".

"Зима. 18 градусов мороза. Мы идем по тропке среди снегов, надо строить оросительный канал. В начале - снять слой снега, потом кирками и лопатами копать мерзлую землю. Кувалдой и клиньями вгрызаться в нее и разбивать крупные комки. Лопатами насыпать на носилки и выносить на берега строящегося канала и там разравнивать и размельчать тяжелой деревянной трамбовкой. Кто не вырабатывал нормы - был без обеда. К вечеру падали без сознания не только женщины. Однажды был такой случай: мужчина выполнил норму, а при подходе к лагерю после работы упал замертво".

"И вот настал День Победы! Вскоре многим разрешили выезды, но не в те города, где проживали, а за 100 километров от них и совсем в другие места. Конечно, мы догадывались, что на встречу с мужьями надежд нет. Угнетенное состояние усилилось после общения с людьми из организаций, куда мы устраивались на работу. Это было еще хуже, чем лагерь. Оскорбления, унижения".

Дальше цитировать не буду. И так достаточно для того, чтобы показать, что нес народу режим "отца народов". Ведь по-прежнему еще цепляются за нашу память иллюзии о "кузнеце всеобщего счастья", а кое-где на стенах квартир красуются портреты усатого строителя светлого будущего. До сих пор обозленно шипят защитники и поклонники порядка полувековой давности: "Вот при Сталине-то..."

А. СМИРНОВ,
студент факультета