ЗВЕЗДНОЕ НЕБО И НРАВСТВЕННЫЙ ЗАКОН

"Живой айсберг из узловатых мышц, закованных в чешуйчатую броню, навис над Кратовым... храпящее бородавчатое рыло в бурой пыльной пене, налитые дурной кровью глаза... ошалевшее от ужаса тело Кратова продолжало пятиться, его руки вскинули фогратор, уперли приклад в плечо, а палец деловито нажал на спуск.". Для привораживают покупателя этот кусочек процитирован на второй, анонсирующей произведение страничке романа Евгения Филенко "Галактический Консул" (точнее, первого его тома, а всего ожидается три). Сменивший несколько космических профессий, ставший в итоге ксенологом - специалистом по контактам с внеземными сапиенсами - землянин Константин Кратов получает от представителей самой развитой в нашей галактике цивилизации задание переосмыслить всю свою предыдущую жизнь, ибо его индивидуальная судьба оказалась таинственным образом связанной с событиями вселенского масштаба. Пока неясно, какие силы и с какими целями столкнулись в противо- (взаимо?) действии, манипулируя физическими и этическими первоосновами мироздания, но герой помимо своего хотения вовлечен в поток событий, в грандиозную шахматную игру, где материя, пространство, время - и справедливость, добро, любовь - черные и белые клетки поля, где мотивы действий фигур непостижимы для слабого человеческого ума, а сам он - лишь пешка. Нацеленная однако на проход к последней линии, на превращение в ферзя. И Константин Кратов возвращается на Землю "писать мемуары", заново переживать свои приключения, отыскивая моменты, в которых проявился чужой промысел, и мучительно гадая, как ему поступить, чтобы по мере отпущенных возможностей как можно более долго сохранять патовую ситуацию, не позволять разнонацеленным векторам всех задействованных сил порушить привычное мироустройство, где только и могут существовать объединившиеся в Галактическое Братство сверхмудрые тектоны, изменяющие рисунки созвездий астрархи, рептилоиды, инсектоиды, плазмоиды, гуманоиды и монохордовые аморфанты.

Итак, заявлена способная держать интерес читателя на протяжении трех томов интрига, по мере развития которой должна выкристаллизоваться новая глобальная идея - космогоническая гипотеза, миф XXII века или оправдание существования человека. Сбудутся ли подобные надежды, узнаем, когда выйдет третий том, а пока остается констатировать, что автор совершил вполне предсказуемый ход: заказанные герою "мемуары" и составят теперь роман, некоторые фрагменты которого в виде отдельных повестей ранее уже публиковались. Филенко прикладывает друг к другу два традиционных метода написания фантастического романа. С одной стороны, "звездохода" Кратова на галактических просторах подстерегает множество опасностей, из которых он выпутывается благодаря диктуемому "крутой" фамилией габитусу: умению стрелять, пинаться, контролировать потоотделение и улавливать эмпатический фон живых существ. Посещаемые Кратовым планеты заселены монстрами, классификация которых заставит покряхтеть будущих составителей словаря НФ-терминов. Наиболее распространенное в тексте прилагательное - "ужасный (ая, ое)". Трудно удержаться, чтобы не процитировать из описания сгоревшего леса на планете Финрволинауэркаф: "Съеженные, оплывшие свечи густо торчали повсюду, нацелившись в серое низкое небо, словно пальцы в лохмотьях отставшей плоти, которые тянул к свету чудовищный мертвец из глубины своей могилы".

С другой стороны, персонажи романа (а значит, и автор) демонстрируют достойную людей двадцать... какого-там века филологическую, математическую и пр. эрудицию. Константин Кратов, постреляв из фогратора, цитирует древнюю восточную лирику и получается даже к месту. Интеллектуализация "крутого" героя, впрочем, тоже предсказуема - иначе получились бы приключения галактического мозговышибателя. Пытаясь сделать ставку на завлекательную остросюжетность, не теряя при этом лица перед серьезным читателем, авторы в последнее время строят свои произведения так, чтобы каждый нашел в них что-то доступное для понимания. Верхние слои смысла удовлетворяют запросы пожирателей вагонного чтива, глубинные предназначены искушенным гурманам. Это один из рецептов, по которому написан "Галактический Консул".

Ксенолог Кратов все же лучше умеет стрелять, чем постигать особенности инопланетного мышления. Из критических ситуаций ему помогают выбираться не интеллект и профессионализм, а тренированные мышцы или удачное стечение обстоятельств. Он пока (в первом томе) не разгадал самостоятельно ни одной загадки, не создал ни одной ксенологической теории. Инопланетного "шпиона" в составе земной миссии, впрочем, логически вычислил. Но ему и самому известно, что земной логики недостаточно для понимания неземного, нечеловеческого. А объединенных сил Галактического Братства - для оказания помощи цивилизациям, в этой помощи нуждающимся, но принять ее неспособным.

Впрочем, однажды Кратов получил-таки возможность решать неразрешимые вопросы и безошибочно находить выход в безвыходных ситуациях - когда аппарат "рациоген" соответствующим образом перестроил работу его мозга. С "рациогеном" и связана философская составляющая романа.

Аппарат этот по замыслу Филенко играет роль мирового зла, демона, дарующего разум косным тварям, даже растениям (в трактовке одного из персонажей, пока не оспоренной автором, - на муки и страдания последним), а мыслящих существ учит оптимально решать поставленные задачи, игнорируя нравственные запреты. Правда, на противоречие натыкаешься буквально на той же странице. Создаваемые на Земле искусственные люди-биороботы, получая "рацио", каким-то загадочным образом принимают в душу и "божественную искру" - совесть, стыд, стремление к добру и непринятие зла. Так может, природой все же так устроено, что разуму не реализоваться без своей нравственной "подкладки"?

Воспоминание о будущем: в сборнике "Поиск-87" публиковалась повесть Филенко "Эпицентр", которая, скорее всего, войдет во вторую книгу романа "Галактическии консул". Там Кратов снова встречается с "рациогеном", наделившим разумом животных планеты Церус-1. И возникает "лже-разум", его носители, впрыгнув в разумность, становятся отвратительными тварями, умишко свой использующими для создания орудий убиения. "Ежесекундно Церус-1 становится ареной для новых трагедий", а потому промедление с уничтожением лже-разума "за пределами нравственности". И Кратов, не дожидаясь голосования Галактического Братства, единолично решает проблему. Нет "рациогена" - нет проблемы. Обитатели Церуса-1 в результате то ли лишаются разума, то ли обречены на медленное его истечение, то ли затормаживаются на первобытно-агрессивном уровне. В общем, разум побеждает свою лже-ипостась. Стоп! А что такое лже-разум, чем он отличается от просто разума? И - что такое разум вообще? Умение быстро менять модель поведения в меняющейся обстановке плюс умение отличать добро от зла, плюс свобода выбора между первым и вторым?

Разум - он всегда разум, даже если инициирован случайно, возник неестественным образом. Он не может был, "лже". Что преступно - дарить разум или отнимать его? Проблематика, как видите, не для потребителей стилистических красот вроде "храпящих бородавчатых рыл" или "переплетенных в бурелом клыков, рогов и хрящей". Но пока герой романа "Галактический Консул" предпочитает узлы проблем рассекать залпом из фогратора. Впереди еще две книги, и что-то подсказывает: предсказуемости, вычисляемости авторских рецептов будет поменьше, звездоход Кратов еще преподнесет нам сюрпризы и жизнь помирит его с самим собой - любителя "Исэ моногатари" с обладателем холодного взгляда стальных глаз.

И. ЛЕГКОВ.