МИРЫ ГЕНРИ ЛАЙОНА ОЛДИ

1. В ожидании героев.

- Герои приходят в неспокойное время, - пробормотал Анхиз.

Г. Л. Олди. "Дорога".

90-е годы... Неспокойное время. Противоречивое. Время отмирания старых взглядов, критериев и вызревания на их обломках новых. Новая эпоха диктует новое мышление. Новую психологию... Новое.

Время Борьбы. За право Быть. За право не утратить Прошлого. За право обрести Будущее. Время разбрасывать камни. Время их собирать.

Неспокойно оно и для российской фантастики. Наступил ответственный этап ее истории. Становление Новой Российской фантастики. Вернее сказать - Возрождение. После мучительной и болезненной смерти советской фантастики, после пятилетней блокады со стороны издательств, распахнувших двери "литературным оккупантам" с Запада (впрочем, оккупантам поневоле) и возведших почти непроницаемый заслон перед отечественными авторами, русскоязычным писателям приходится заново отстаивать право на существование российской фантастической литературы. И не только перед издателями. В первую очередь - перед ЧИТАТЕЛЕМ.

Какой она будет, эта Новая Российская фантастика? Пока это только ребенок, обретший вторую жизнь, которому приходится учиться ходить ПО-НОВОМУ.

В информационное поле российской культуры проникают новые темы, диктуемые временем. В литературе появился новый тип героя - Человек-С-Оружием. Изменилось восприятие создаваемого текста.

...Пришло новое поколение фантастов. Как мне кажется, замечательное поколение. И очень странное - не успевшее окончательно отравиться Прошлым, не успевшее фатально обмануться Настоящим. Поколение Создающих Альтернативные Миры. Поколение Ушедших в Альтернативные Миры.

Герой (герои) этого очерка - достойный (достойные) представитель (представители) этого поколения.

2. Иностранцы из Харькова.

Мы никогда не будем умны чужим умом и славны чужой славою; французские, английские авторы могут обойтись без нашей похвалы, но русским нужно по крайней мере внимание русских.

Н. М. Карамзин.

В двадцатые годы на советской литературной сцене один за другим стали появляться очень странные иностранцы, доселе никому не известные: американцы Джим Доллар и Рис Уильки Ли, французы Рене Каду и Пьер Дюмьель, непонятной национальности Тео Эли... Ряд можно продолжать практически до бесконечности.

Не сразу читатель догадался, что его разыгрывают, и популярные в то время авантюрно-фантастические романы, подписанные звучными, интригующими своей нерусскостью именами, на самом деле принадлежат перу известных отечественных писателей. Впрочем, для М. Шагинян (Д. Доллар), Б. Липатова (Рис Уильки Ли), О. Савича и В. Пиотровского (Рене Каду), С. Заяицкого (П. Дюмьель) и Ф. Ильина (Тео Эли) подобные превращения были частью литературной игры. Забава, не более. Вряд ли они предполагали, что игра в "поддельные имена" станет своего рода традицией в отечественной фантастике и обретет новую жизнь в 90-е годы. Правда, уже - по большему счету - из сугубо коммерческих соображений (привлечь читателя, все еще падкого на иностранщину, к книге).

Генри Лайон Олди - один из самых удачливых "иностранцев" 90-х. Собственно говоря, этот иностранец не совсем даже поддельный. Творческий тандем Дмитрия Громова и Олега Ладыженского, прячущихся за этим псевдонимом, родился в Харькове, ныне - увы, увы! - относящемуся к другому государству.

Будущие соавторы родились в один год (1963) и даже в одном месяце (с разницей всего в неделю). Дмитрий Громов не коренной харьковчанин. Он родился в Симферополе и только в 1974 г. семья Громовых перебралась на постоянное место жительства в Харьков.

Фантастикой Дима зачитывался с раннего детства, а в тринадцать лет и сам взялся за сочинительство фантастических историй. Да так и продолжает до сих пор (Свидетельство вот оно, перед Вами). Впрочем, тогда он и не мог предположить, что это увлечение со временем перерастет в основное дело жизни.

Однако, вопреки гуманитарному складу ума и изначальной запрограммированности на литературную деятельность, Дмитрий по окончании школы поступает в Харьковский политехнический институт, который и заканчивает с отличием в 1986 году. Пару лет проработав инженером-химиком, он решает продолжить обучение и поступает в аспирантуру. Однако до защиты диссертации дело так и не дошло. Противоречие между физикой (точнее - химией) и лирикой к тому моменту достигло своего апогея. Он окончательно и бесповоротно затерялся в измерениях фантастики. Точку над i поставило неожиданное лауреатство на бийском Международном фестивале писателей-фантастов "Зеленая планета" (1990). Спустя год появилась и первая публикация.

Тут самое время вспомнить и о втором соавторе. Думаю, писательский талант Дмитрия не раскрылся бы во всем своем нынешнем многообразии, если бы судьба не свела его в один прекрасный момент с Олегом Ладыженским, профессиональным режиссером, человеком требовательным к себе и другим (что немаловажно в писательской профессии), тонко чувствующим текст.

Если не ошибаюсь, до встречи с Дмитрием Олег не задумывался всерьез о возможности писательской карьеры. Его пристрастием был театр. В то время, когда Дмитрий осваивал в политехе тонкости технологии неорганических веществ и в свободные минуты выстраивал на листе бумаги фантастические миры, Олег постигал в Харьковском институте культуры азы нелегкой профессии режиссера театра. Окончив институт с отличием, он был принят на должность режиссера в театр-студию "Пеликан". А уже в 1987 году Олег становится лауреатом 2-го Всесоюзного фестиваля театральных коллективов.

Фантастика Олега тоже интересовала. Но только как читателя и режиссера.

Знакомство будущих Олди забавно. Оно началось с "непринятия". Пришел как-то молодой литератор Д. Громов в театр "Пеликан" и предложил для постановки свою пьесу. В свою очередь молодой режиссер театра О. Ладыженский пьесу зарубил на корню, обозвав ее едва ли не графоманией. Однако в утешение "низвергнутому драматургу" предложил сыграть роль Ваги Колесо в спектакле "Трудно быть богом" по повести братьев Стругацких. Как позже признавался Олег, Дмитрий оказался великолепным актером и сыграл в последствии немало ролей в постановках "Пеликана".

У них оказалась масса общих интересов: литература, искусство Востока, каратэ. К слову сказать, оба соавтора не только мастерски управляются со словом, но знают толк и в боевых искусствах (Олег ко всему прочему - обладатель черного пояса и судья республиканской категории по каратэ-до)... Все это не могло не привести к совместному творчеству.

С самого начала совместной деятельности творческий союз Олди нашли свою, индивидуальную линию освоения литературного пространства.

Очевидно, что сегодня недостаточно уметь "глаголом жечь сердца..." Читателя нужно еще сумечь завлечь в этот мир Высоких Форм. Воспитание через развлечение. Почти по Жюлю Верну.

Коммерция и творчество (в смысле искусство ради искусства). Эти понятия для русского писателя долгое время оставались почти несовместимыми. Новая эпоха диктует новые законы. Закон требует подчинения. И это правильно. Это нормально. Писатель, привыкший писать для себя, удовлетворяя с в о и творческие амбиции, теперь вынужден в первую очередь подстраиваться под амбиции Читателя. Новый закон требует от писателя полной самоотдачи, требует от него сотворения такого текста, который пришелся бы ко двору как циничного эстета, так и неприхотливого ценителя острых сюжетов. Новый закон заинтересован в создании Литературы Для Всех. В сущности, речь идет не о создании чего-то принципиально нового, а лишь об уважении традиций. К слову сказать, произведения Пушкина, Гоголя, Л. Толстого и даже Достоевского - типичные образцы Литературы Для Всех. В самом высоком смысле этого понятия. Новый закон на практике доказал несостоятельность (за крайне редким исключением) концепта элитарной литературы (литературы якобы для избранных, узкого круга эстетов-мазохистов), которая - суть вымысел, миф, проявление комплекса творческой неполноценности отдельно взятых авторов.

Не ставя (пока) Г. Л. Олди в один ряд с признанной классикой, тем не менее заметим, что их творчество располагается непосредственно в рамках концепции Литературы Для Всех.

Они удачно нашли свою золотую середину. Как верно было отмечено в журнале "Двести": "Просто поразительно, как в творчестве этих авторов уживается чисто коммерческий подход к литературному творчеству (сериальность, сюжетность) и очевидная <...> утонченность прозы" (ж. "Двести". СПб.,1995, № Е).

Поражает работоспособность и производительность Громова и Ладыженского. За неполных пять лет совместного творчества ими создано более 10 романов, множество рассказов, издано 7 авторских сборника. Работая в поточном режиме, они умудрились не скатиться до дешевого ремесленничества.

Приходится признать, что на сегодняшний день писательский дуэт Громов-Ладыженский не только в числе наиболее перспективных и интересных русскоязычных авторов научной фантастики и фэнтези, они - наряду с С. Лукьяненко и Л. Вершининым - очевидные лидеры "новой волны" российской фантастики. Любопытен парадокс: ведущие авторы этой самой "Новой волны" (Российской!) проживают за пределами России: Г. Л. Олди и Л. Вершинин - на Украине, а С. Лукьяненко - и вовсе в Казахстане!

"Есть много в этом мире, друг Горацио!.."

А теперь настало время поговорить о мирах, создаваемых Г. Л. Олди, о некоторых особенностях их творчества.

3. Миры Генри Лайона Олди.

Не спрашивайте завтра об увиденном - вам не поверят, или сделают вид, что не поверили, и вообще - что за видения в наш просвещенный век!..

Г. Л. Олди. "Сумерки мира".

Обозревая творчество Г. Л. Олди, разговор следует начать с их главного цикла - "Бездна Голодных Глаз".

Цикл "Бездна Голодных глаз", состоящий из восьми романов и повестей - одно из интереснейших фантастических полотен, созданных отечественной фантастикой за последние пять лет. Это безумный, психоделический калейдоскоп миров, невообразимых образов, неомифологии, стилистических, языковых экспериментов и идейно-тематических конструкций.

Миры, создаваемые Г. Л. Олди, изначально невероятны, неправдоподобны, сверхэкзотичны, но эта фантасмагоричность непостижимым образом выталкивает на поверхность текста объемные, почти голографические образы героев, живущих, сражающихся в смоделированных для них мирах. Персонажи Олди приковывают к себе внимание, их образы, их слова незаметно, но настойчиво проникают к вам в сознание и заставляют вас задумываться о странных, порой невозможных в узком пространстве вашего материального мирка вещах, но которые вдруг становятся такими важными, и вы удивляетесь, почему не задумывались об этом раньше.

В качестве оптимального художественного метода, Г. Л. Олди избрали синтез жанров и направлений. Их романы - удивительное, порой шокирующее скрещивание литературных традиций: оккультно-эзотерической литературы, боевика, философской притчи, научной фантастики, фэнтези, магического реализма, русской романтической повести начала XIX века, философских построений Востока. И что поразительно, вся эта странная конструкция прочно держится и почти всегда работает безотказно. На мой взгляд, произведения этих авторов - очевидные образцы "мифологического романа" эпохи постмодерна, эпохи экспериментов и поиска новых форм.

Как творцам альтернативного (отраженного в обратной стороне зеркала) облика реальности им свойственно мифологическое мышление. Кстати, авторы и сами признаются, что их фантастика вышла из мифа, а не из сказки. В основе традиционной - классической - фантастики лежит имманентное сомнение, неверие, рациональность. Мифологическое мышление подразумевает целостность, здесь "реальное и вымышленное, рациональное и духовное неразделимы" (Ю. Кагарлицкий). Миф стоит над реальностью, фантастика - лишь интерпретирует ее, фантастике априори чуждо мифологическое единство. Г. Л. Олди стремятся воссоздать это мифологическое восприятие мира... чтобы затем вдруг его разрушить объяснением (как это и произошло в романе "Дорога", где авторы дали объяснение природе чудесного созданных миров).

Олди постоянно обращаются к мифологическим запасникам человечества, переосмысливая накопленное, трансформируя в качественно новый образ. Миф про Атланта запросто превращается в оригинальный миф про Сарта-Мифотворца:

"А встать я уже не мог. Надо мной была крыша.

Ее тяжесть навалилась на меня, и я принял на согнутые плечи, на каменеющие ладони, на всю ярость Инара-Громовика, весь ужас Матери-Ахайри, на страсть Сиаллы-Лучницы и мудрость Хаалана-Сокровенного, на безысходность Эрлика, Зеницы Мрака...

И стал подниматься. Я, Сарт-Мифотворец, Предстоятель Пяти, стоящий на перекрестке Перекрестков, начал медленно разгибать колени.

С крышей мира на плечах". (Олди Г.Л. "Ожидающий на перекрестках").

На реминисценции построен и один из последних романов харьковских авторов - "Герой должен быть один", написанном, по собственному определению Олди, в жанре "мифологического реализма". Здесь по-новому, неожиданно и интересно обыграна история олимпийского пантеона и подвигов знаменитого Геракла. Мифологический контекст здесь гармонично внедряется в контекст реальной истории реального - нашего - мира, затрагивая вечные вопросы.

Скрытое и явное цитирование, ассоциации и реминисценции - всегда в активе у Г. Л. Олди. Это неизменный атрибут языкового поля их произведений. Раз уж мы заговорили о языке. Нетрудно заметить, что язык Олди подчинен жесткому, "рваному" ритму. Отдельные фрагменты по крайней мере у меня вызывают ассоциации с поэзией Владимира Маяковского, Велимира Хлебникова. Та же динамика, ритмика, четкая, бьющая расчлененность фраз и слогов. Зачастую текст Олди разбивается на две самостоятельных сюжетные конструкции: сюжет повествовательный (информация о движении героев, событий) и сюжет языка (динамика развития лингвистических единиц).

"Текст перед вами порождает собственные смыслы <...> Автору следовало бы умереть, закончив книгу. Чтобы не становиться на пути текста" (У. Эко).

...А в Начале было - Слово. Слово - это самое мощное, самое совершенное оружие, созданное человечеством. Слово - магия. Об этой магии - небольшая, но содержательная, изысканная повесть "Витражи патриархов", в которой мы встречаем мир, где стихи имеют силу заклинаний. Поэзия - сама по себе величайшая из магий, комплекс Совершенных Слов.

Слова складываются в предложения. Очень много предложений становятся книгой. Книги бывают разные. Добрые и злые. Магические. Не дай Бог открыть зловещую Зверь-Книгу из романа "Восставшие из рая". Создание враждебных человеку трансцендентных сил, Книга сия обладает безраздельной магической властью над человеком. Люди, соприкоснувшиеся с ней, становятся словами, фразами или просто страницами Книги...

...Фантастические миры, создаваемые Г. Л. Олди, раздроблены, незавершены в исторической перспективе. У придирчивых ценителей канона фэнтези это, быть может, вызовет неприятие, но похоже на то, что авторов действительно не слишком интересует детализированная историография и география придуманного мира, "им оказывается достаточно набросать эскиз - и после гонять своих героев по этому эскизу, в котором не принципиальна завершенность" (С. Бережной. ж. "Двести". СПб.,1995, № Е). Однако эти эскизы (внутри, на самом деле, насыщенные множеством важных деталей) обладают смысловым единством. Мир Олди не самоценен. Самоценны герои, существующие в этом мире. Сам мир - нечто прикладное, всего лишь сюжетообразующий фон, позволяющий авторам создать оптимальную среду для исследования сакральных сущностей. Например, природа страха, его механизм (мистическая повесть "Страх"). Или более заманчивые области познания. Религия. В сущности - это снова о Страхе. Страшно, когда тебя лишают веры. А если целое человечество? Долго протянет цивилизация, насильно лишенная веры в богов, в сверхъестественное? Какими путями пойдет такая вот, кастрированная, цивилизация? В романе "Ожидающий на Перекрестках" некая группа зловредных и могущественных жрецов-Предстоятелей, подпитывающих себя энергией человеческой веры, создают Дом-на-Перекрестке, который аккумулировал бы для них эту энергию, высасывая ее из человеческого мира. Логичен и печален результат - из мира исчезают религии, сказки, искусства Опустошенное, ничего не получившее взамен человечество начинает планомерно духовно и физически вырождаться. Вера в чудо, религия - важные составляющие духовной культуры любой цивилизации.

Энергетический вампиризм в романах Олди - тема частая. Один из поздних романов "Пасынки восьмой заповеди" не входит в цикл "Бездна Голодных Глаз". Однако и здесь мы встречаем похитителей сакральных сущностей. Правда, не в вымышленном параллельном мире, а в самой что ни на есть реальной Польше XVII века. Приемные дети Самуила-бацы обладают страшным даром - они "ментальные воры", крадут у людей вдохновение, знание, навыки, опыт. Но никому не дано поставить себя НАД, "мы одной крови", но ты преступил закон Божий и быть тебе преследуемым самим Дьяволом... Сурово и справедливо.

К слову сказать, "Пасынки восьмой заповеди" не совсем обычная фэнтези, хотя бы потому, что - по крайней мере в российской литературе - это первая и пока единственная попытка (и попытка более чем удачная) создать роман-фэнтези на историческом материале средневековой Польши...

Искусство - религиозно имманентно. Религия - отправная точка, вдохновитель искусства. Все в мире взаимосвязано, взаимовозвращаемо. Вполне естественен обратный процесс, когда Искусство порождает религию. Великое Искусство.

Роман "Войти в образ" продолжает тему "Ожидающего на перекрестках" - мир без религий и искусств. За одним исключением: в мире, описанном в "Войти в образ", этих сущностей не существовало изначально. Роман доказывает справедливость постулата "Искусство рождает религию". Герой романа стал невольным родителем и того и другого. Для смещения с мертвой точки статичного мира оказалось достаточным появление в нем землянина, талантливого актера, вокруг которого тут же начинают формироваться религиозные культы. Роман построен на столкновении философских идей-оппозиций: религия как путь к духовному возрождению и совершенствованию человека, и религия - как одна из несомненных провокаций междоусобного кровопролития. Возвышенное и низменное. Эти оппозиции лежат в основе религии. Они же - суть любого Искусства...

Другая оппозиция, доминирующая в творчестве Г. Л. Олди: живое - неживое, смерть - бессмертие, человек - вещи (или предметы материального мира). На этих оппозициях выстраивается философская база "Дороги".

"Дорога" - один из самых неожиданных (для меня, во всяком случае), безумно-сюрреалистических, закрученных и динамичных романов Г. Л. Олди. Его сюжет практически не поддается пересказу - текст соткан из многочисленных наслоений сюжетных линий, на первый взгляд раздробленных и несовместимых, однако - кирпичик за кирпичиком - перед нами выстраивается прочное, геометрически выверенное здание художественного текста, в котором все части, все детальки, вплоть до самых мелких, тщательно подогнаны друг к другу, взаимосвязаны и взаимозависимы; убери одну - здание рассыплется. Жанровый спектр романа простирается от твердой Science Fiction до героической фэнтези и философской притчи. Действие "Дороги" развивается, взаимопереплетаясь, одновременно в параллельном мире и на Земле наших дней и недалекого будущего.

Это многослойное, полиморфное произведение: о желанном Праве на смерть и проклятии бессмертия, о незыблемом законе Порчи, которому подвластны все живущие ("...Ибо вначале была Порча - основа и суть существования бренного. Умирают люди, умирают вещи...") и об Апокалипсисе вдруг обретших собственную сущность вещей.

Интересно проработана в романе линия "человек и вещи": вещи - сателлит людей, люди - сателлит вещей. Эта же линия, но другими средствами и с иной концепцией, продолжена в романе "Путь меча", написанном в жанре героической фэнтези и не входящий в цикл "Бездна Голодных Глаз".

Мир "Пути меча" еще более экзотичен и невероятен. В этом мире сосуществуют вместе люди-воины и... наделенные разумом мечи! Мир, в котором искусство фехтования доведено до абсолютного совершенства, но отсутствуют войны и не поощряются убийства.

Роман этот интересен не только оригинальностью и новизной фантастической идеи, динамичностью сюжета, но и тем, что "Путь меча" - вероятно первая в мировой литературе утопия в жанре героической фэнтези. Ведь мир "Пути меча" - практически идеальное государство, гармоничное, эстетизированное, где поединки на мечах - искусство, а не средство убийства. Но и статично, как и любая другая утопия.

В параллельных мирах разворачивается действие и одного из самых лучших романов Г. Л. Олди - "Сумерки мира". Как и любой другой мир, созданный этими авторами, - мир "Сумерек" многонационален: в противоборстве друг с другом сосуществуют в нем Девятикратно Живущие (потомки Бессмертных из романа "Дорога". Это сквозной образ всего цикла), оборотни и вампиры-Варки. В этом романе авторы добились идеального синтеза увлекательности, динамичности сюжета, четкой философской концепции и прекрасного, живого русского литературного языка. "Сумерки мира" посвящен извечной тебе борьбы Добра со Злом. Но не всегда, оказывается, белое - это белое, а черное - черное, не всегда Добро справедливо, очень тонкая стена разделяет Добро и Зло, очень много оттенков у этих понятий. И подтверждением этой истины является великолепно выписанная в романе грустная (но не слащаво-слезливая, как в набивших оскомину телесериалах) история любви Ромэо и Джульеты параллельного мира, непримиримых доселе врагов - юноши-оборотня и девушки-Девятикратной.

Любовь требует жертв. Жертвенность в романах Олди ритуальна.

Совершает ритуал приношения себя в жертву во имя Любви и герой романа "Живущий в последний раз", которому суждено было родиться "уродом" - после смерти он уже не может воскреснуть в новой инкарнации (поэтому "Живущий в последний раз". Действие романа разворачивается опят же в мире Девятикратно Живущих). Спасая любимую девушку, которая оказалась вампиром и на которую Верховные варки наложили заклятие за ее предательство (любовь к человеку), он подставляет под ее укус свою шею, тем самым обрекая себя стать вампиром-варком.

Любовь прекрасна и многолика. Любовь - опасная игра. Но с готовностью принимают ее правила герои "Пасынков восьмой заповеди". Вопреки всем законам (Небесным и земным) они готовы противостоять Судьбе. Даже такой, казалось бы, конченый человек, как вор-карманник Джош-Молчальник готов продать свою душу самому Великому Задрайцу (еще одно имя Дьявола), чтобы спасти жизнь Марте, девушке, которая в него поверила. Поверила в его душу. Любовь меняет и Марту. Доселе непутевая, безалаберная неудачница вдруг совершает немыслимое - выхватывает из под носа Дьявола душу любимого человека. Любовь - опасная игра. Иногда это оказывается игрой в "кошки-мышки" с Сатаной... Но так устроен человек.

"Нет мудрецов, умней влюбленных..." (Франсуа Вийон).

...Отчего-то мы стали стесняться говорить и писать о Любви. Говорить восторженно и искренне. Любовные истории "мыльных опер" - не в счет, это чистой воды профанация темы, до предела опошленная и рафинированная.

"Ну какая там любовь, в наше-то время? - скажут некоторые. - На улицах троллейбусы взрывают, второй месяц зарплату не дают. А вы о Любви рассусоливаете. Нет в этом мире места этому чувству! Это все сказки для прыщавых подростков и скучающих домохозяек".

Подобное мне приходилось слышать не раз.

Однако, не грех будет напомнить хрестоматийное: "Красота спасет мир". Это же о душе. А не о Вашем кошельке. Но красота не появляется сама собой, она божественна, но не Бог (который, впрочем, тоже не является кому попало). Красоту нужно создавать. Ее надо уметь чувствовать, понимать и подражать ей.

"Время не ждет. И только Любовь ждет вечно" (Это из какого-то глупого американского фильма).

Романы и повести Д. Громова и О. Ладыженского написаны с большой любовью. К Слову. К Читателю. Вы уже читали романы Олди? Тогда Вы поймете, что я имею в виду.

4. Книги, которые мы выбираем...

Новое поколение выбирает...

Из рекламы.

Мы только наметили некоторые штрихи творчества Г. Л. Олди. Многое, о чем хотелось бы сказать, осталось за пределами очерка. И все-таки в заключении обратим внимание на еще одну принципиальную черту произведений Д. Громова и О. Ладыженского.

Их произведения практически во всех случаях асоциальны. Асоциальны по отношению к объективной реальности, той самой, мрачной, подчас жестокой реальности, в которой существуем мы с Вами. Ненавидим и смиренно терпим. Куда ж от нее, проклятой, денешься? Разве что в параллельные миры, в миры вымысла и фантасмагорий, где ты можешь просто взять в руки меч и сражаться против всего, что тебе ненавистно.

Творческое равнодушие к социальным проблемам нашего мира - одна из явных черт фантастики "новой волны". Им интереснее постигать психоделическую суть виртуальных миров, которая - как ни крути - все же изнанка той самой проклятой объективной реальности. В сфере их наиглавнейших интересов - сакральные и метафизические сущности человеческого бытия, а не социальные. Духовное, а не материальное. Искусство ради искусства. Созидание новой реальности, а не подстрочное отражение существующей. Не просто так, не ради развлечения. Новая эпоха требует нового мышления, неординарного, нелинейного.

Их волнуют вопросы о соотношении реальности и представлений о ней. В самом деле, всегда ли в состоянии мы выявить, что в нашем мире, в нашей жизни мнимо, а что нет? Где заканчивается реальность и начинается вымысел?..

Что ж, как верно подметил санкт-петербургский критик Сергей Переслегин, "каждое поколение пытается написать свою Книгу. Иногда отрицая старые, иногда дополняя их".

А посему:

"...Не листайте эти страницы от нечего делать, ибо воистину страшен тот час, когда человеку нечего делать, и идти некуда, и обрыв манит лишь тем, что он - обрыв" (Олди Г.Л. "Сумерки мира").

Е. В. ХАРИТОНОВ.
1996 г.