НАУЧНАЯ ФАНТАСТИКА

На страницах "Литературного обозрения" не раз возникал разговор о проблемах научно-фантастической литературы, печатались рецензии на книги писателей-фантастов (мы даже сочли уместным привести ниже список этих публикаций).

Сегодня, продолжая тему, мы предоставляем слово ленинградцам. Имена ленинградских фантастов хорошо известны читателям, их книги занимают видное место на полке НФ. Давно и плодотворно работает при ленинградской писательской организации секция научно-фантастической и научно-художественной литературы. На одном из широких - совместно с читателями - заседаний секции состоялась дискуссия о путях развития советской фантастики, ее месте в литературном процессе.

В заседании, которое вел председатель секции критик и литературовед Евгений Брандис, выступили писатели и критики Андрей Балабуха, Анатолий Бритиков, Владимир Дмитревский, Геннадий Гор, Феликс Суркис, Анатолий Томилин, Лев Успенский, Александр Шалимов, Аскольд Шейнин, профессор Горного института Павел Воронов. Мы печатаем текст сокращенной стенограммы обсуждения (подготовил А. Балабуха).

Е. Брандис. Известно, что с конца пятидесятых - начала шестидесятых годов советская научная фантастика пережила стремительный взлет. За фантастикой охотились - и охотятся - читатели всех возрастов: и гуманитарии и представители точных наук. Недаром первый космонавт планеты Юрий Гагарин назвал в числе любимых книг "Туманность Андромеды" Ивана Ефремова, а Георгий Гречко взял на борт "Союза-17" повесть братьев Стругацких "Далекая радуга" и роман "Трудно быть богом"...

Тонкий инструмент идеологического воздействия - научная фантастика - не должен ржаветь и притупляться. Между тем у меня есть основания сказать, что за последнее время состояние этого участка литературы начинает внушать опасения. Вот, между прочим, любопытное свидетельство. Московский библиограф А. Осипов составил статистическую таблицу публикаций новых произведений советских писателей-фантастов на русском языке за 10 лет, с 1964 по 1973 г. В 1964 году, по подсчетам А. Осипова, было впервые опубликовано 131 произведение; в 1965 г. - 136; в 1966 г. - 142; в 1967 г. - 118; в 1968 г. - 93; в 1969 г. - 79; в 1970 г. - 75; в 1971 г. - 73; в 1972 г. - 71; в 1973 г. - 49. Тенденция достаточно показательна.

Чем же вызвано такое снижение числа публикаций?

В. Дмитревский. На мой взгляд, в значительной степени позицией издательств и толстых журналов. Научная фантастика, мол, нечто необязательное... Зачастую бывает и так: фантастику причисляют исключительно к ведомству детской и юношеской литературы, а значит, не берут в толстые журналы...

Е. Брандис. Вы хотите сказать, что не количество фантастов уменьшилось, а им стало труднее печататься? Действительно, в серию "Библиотека советской фантастики" издательства "Молодая гвардия" попадает лишь три-четыре автора в год. Ежегодник "Фантастика" того же издательства стал выходить нерегулярно. Сборники Лениздата появляются и того реже - раз в три-четыре года. А некоторые центральные литературные издательства фантастов к себе и вовсе не пускают.

Надо отметить, что в какой-то степени прочные позиции фантастика завоевала в издательствах Урала и Сибири. Это не случайно: здесь есть интересно работающие писатели-фантасты. Их произведения, кстати, заслуживают внимания и всесоюзного читателя. Но как авторам "пробиться" в Москву при столь скудных издательских возможностях?

Не правы те, кто говорит, что уменьшение числа публикаций в области фантастики объясняется падением ее художественного уровня - дескать, наступил "кризис жанра". За последние годы появилось немало добротных, признанных, принятых и читателями и критикой произведений. Например, "Изваяние" и "Геометрический лес" Г. Гора; сборник безвременно ушедшего от нас И. Варшавского "Лавка сновидений": произведения братьев Стругацких "Малыш", "- "Пикник на обочине" и "Парень из преисподней": сказочно-иронические повести В. Шефнера; сборник О. Ларионовой "Остров мужества"; сборник рассказов А. Шалимова "Странный мир". Я говорю пока только о работах ленинградцев. А. добавьте к этому "Чудеса в Гусляре". "Девочка с Земли", "Марсианское зелье" К. Булычева, "Винсент Ван-Гог" и "Часть этого мира" С. Гансовского, сборник рассказов Д. Биленкина "Проверка на разумность". Радует успех томского инженера В. Колупаева, выпустившего уже два сборника. Оригинальны по замыслу роман одного из ветеранов советской фантастики Г. Гуревича "Приглашение в зенит" (опубликованный лишь частями в журналах и сборниках), роман-предостережение К. Домбровского "Серые муравьи". Можно назвать еще и другие интересные, удачные книги.

Ф. Суркис. А мне уменьшение количества публикаций представляется процессом необходимым. В начале шестидесятых годов фантастика осваивала кубатуру, если можно так выразиться. Однако даже бесконечности Вселенной оказалось мало, чтобы искупить отсутствие остальных, необходимых для художественного произведения компонентов - образности, глубины, человечности. И читателям и издателям приелись схемы типа: "открытие - борьба вокруг него - роль второстепенного героя - победа доброй воли" или: "полет - контакт - описание чудес инопланетной техники и порабощенного населения - восстание - привет братьям по разуму". Разумеется, интерес к такой, с позволения сказать, "литературе" - с куцей, случайно пристегнутой любовью, маловнятными диалогами и т. д. - быстро иссяк. Фантастика чутко подчиняется законам саморегулирования, и постепенно она отошла от изображения голой техники и принялась за изображение человека в техническом мире. Фантастика стала социальной и социологической. Она уверенно заявила о себе как о полноправной части большой литературы.

Естественно, такие произведения по плечу не "писателю-технарю", а "писателю-гуманитарию" в самом широком смысле этого слова. Переориентация сопровождалась отсевом, за счет уменьшения количества книг фантастика выигрывает в качестве.

В. Дмитревский. Думается, что это не совсем так. Связь между количеством выпускаемых книг и их качеством значительно сложнее, чем кажется Феликсу Суркису. Да и можно ли сказать, что сегодня выходит в свет мало научно-фантастических книг, но они по-настоящему хороши! Мне хочется в качестве ответа Суркису процитировать заметки недавно умершего популярного нашего ленинградского фантаста Ильи Варшавского. В его архиве нашли реплику, написанную в ответ на диалог о кризисе в фантастике Ю. Кагарлицкого и Е. Парнова в "Литературной газете" от 23 мая 1973 г. Вот эти заметки:

"Видимо, уходят от фантастики те читатели, которые ищут в ней прежде всего литературные достоинства, потому что, нужно прямо сказать, качество фантастических произведений невысокое. Более того, если сравнивать сборники прошлых лет с теми, что выходят сейчас, бросается в глаза заметное ухудшение.

Я это объясняю большим притоком в фантастику новых авторов.

Очень редко даже одаренный автор дебютирует по-настоящему хорошим произведением. Для этого все-таки требуются какие-то профессиональные навыки. Если этого автора не печатать, то он вообще может бросить писать. Ведь человек не машина, его нельзя перевести на холостой ход или законсервировать.

Некоторые послабления в качестве во время таких периодов роста вполне себя оправдывают впоследствии, потому что молодые авторы со временем, как правило, пишут все лучше и лучше. В конечном счете, это диалектический закон, по которому развивается литература во все века и времена. Поэтому следует всячески приветствовать разделы "Новые имена", которые есть сейчас почти во всех фантастических сборниках.

Несколько иной вопрос - о предисловиях к этим сборникам. В них часто декларируются высокие качества произведений, которыми те на самом деле не обладают. Видимо, слабые произведения нужно подвергать в предисловиях более строгому критическому разбору.

Что касается разговоров о кризисе жанра... Почти каждый автор время от времени переживает нечто вроде творческого кризиса. В этих случаях всегда появляется искушение представить собственный творческий кризис как кризис того вида литературы, в котором работаешь...". Думается, Илья Варшавский верно оценивал "послабление качества", связывая его с притоком молодых авторов.

А. Балабуха. Известно, что сегодня фантастика стала многонациональной, она развивается во всех республиках нашей огромной страны. Об этом хотелось бы поговорить подробнее. На русский язык, к сожалению, переводится очень малое количество книг, вышедших в наших республиках. К тому же выбор произведений для перевода часто бывает случайным. Ну, к примеру, Башкирское книжное издательство осуществило перевод на русский язык весьма слабой повести Ф. Лукманова "Пленники подземного тайника". А между тем в башкирской литературе есть настоящие, серьезные фантасты, скажем, Камил Хамитов, чья повесть "Марс не принимает" действительно заслуживает широкого внимания.

С украинского языка переведены три романа В. Владко, представлявшие определенный интерес в тридцатых - сороковых годах: а вот известная украинскому читателю фантастическая трилогия Ю. Смолича "Прекрасные катастрофы" так пока и остается непереведенной...

За последние десять - пятнадцать лет писатели-фантасты выросли почти во всех союзных и автономных республиках. Вот, например, у Карэна Симоняна на армянском языке вышло двенадцать книг, а переведена только одна.

Хочу еще упомянуть роман в стихах абхазского поэта В. Анкваба "Абрыскил" - явление оригинальное, своеобразный сплав мифа с фантастикой; книгу бурятского писателя В. Митыпова "Зеленое безумие Земли". Мне довелось прочесть рукописи переводов этих книг (так же, как и некоторых других произведений, упомянутых здесь), и могу свидетельствовать: это настоящая литература.

В общем, художественная фантастика у нас развивается в разных национальных литературах. Я уверен: если по-хозяйски отнестись ко всему этому богатству, учесть все ценное, то тогда мы увидим, что говорить о кризисе фантастики просто неосмотрительно.

Г. Гор. Добавлю: не только неосмотрительно, но и абсолютно неверно! Ведь когда эстетики и критики прошлого говорили о кризисах в искусстве и литературе, они имели в виду не год и даже не десятилетие, а целую эпоху. И, между прочим, даже они ошибались. Гегель, например, считал, что искусство находится в кризисе и упадке и все лучшее осталось позади...

Критики, которые говорят сегодня о кризисе в современной научной фантастике, обычно не утруждают себя поисками фактов и доказательств. Из их слов получается, что фантастика (в том числе и советская), просуществовавши как особая, новая форма художественного мышления несколько десятков лет, уже зашла в эстетический тупик. Мне думается; в тупик зашла не фантастика, а те критики, которые готовы стать могильщиками целого жанра, высоко ценимого миллионами советских читателей.

Некоторые критики, лишенные, к сожалению, философской и естественнонаучной культуры, упрекают фантастику в недостатке художественности часто только на том основании, что фантасты не изображают людей так осязаемо, "вещно", как их изображали Л. Толстой, Бунин, Бабель... Неосведомленность таких критиков фантастики подчас повергает в уныние.

Е. Брандис. Сердитое замечание. И справедливое. Надо, впрочем, учесть, что фантастика еще совсем недавно была совершенно неразработанным участком литературоведения и критики. За последние годы появились, как известно, некоторые сдвиги. Однако исследователи прежде всего сосредоточивают внимание на вопросах теоретических, на жанровом своеобразии фантастики, этапах развития, тематическом спектре и т. д. Меньше всего критики и литературоведы углубляются в анализ художественной ткани произведения. Мастерство писателя мало принимается в расчет: прежде всего рассматривается, что написано, и почти не говорится о том, как написано. Исключения редки - например, книга А. Урбана "Фантастика и наш мир".

А. Шейкин. А ведь сегодня в фантастике самое главное - как. Надо учесть следующее: изменилась, если можно так сказать, мера нашего удивления. Научные открытия перестали изумлять и восхищать. Фактор новизны постепенно потерял свою остроту. И если художник сам не в состоянии восхищаться и удивляться (а значит, не только радоваться, но и негодовать и предостерегать), он едва ли сможет выразить это в своем произведении.

Писатель-фантаст порой теряется, начинает конструировать образы и сюжет, перестает быть художником.

Выход, мне кажется, в том, чтобы писатели-фантасты все более становились художниками слова.

У научной фантастики, как у жанра, свои эстетические особенности. Она не все может. Например, заимствование приемов детективной литературы нередко приводит к тому, что в центре читательского интереса оказывается не сама научно-фантастическая идея, а загадка: кто кого убил? Не приемлет фантастика и чрезмерную психологизацию, многопроблемность. Я не говорю уже о натуралистической приземленности, наивных попытках завлечь читателя претенциозно-экстравагантными героями, действующими в экзотической обстановке...

А. Томилин. Я согласен с Аскольдом Шейкиным. Научная фантастика сегодня пользуется меньшим успехом, чем, скажем, десять лет назад. Кстати, сейчас говорят о падении интереса к технике, точным наукам, а заодно уж и к фантастике. Но, мне думается, тревожиться по этому поводу не надо. Успехи современной науки и техники ошеломили людей, но сейчас, кажется, настает пора равновесия, и недаром мы все больше говорим о возрастающей доле гуманитарных интересов. Наука - это инструмент, она сама по себе не приносит счастья, и люди обращаются к непреходящим духовным ценностям, в том числе к литературе. И в фантастике они ищут литературу прежде всего.

Пройдет время, но люди так же будут читать книги Р. Бредбери, И. Ефремова и С. Лема. Это настоящая фантастика, потому что это настоящая литература, а не средство популяризации научных и технических идей.

П. Воронов. Я люблю именно научную фантастику, а не се развлекательно-приключенческие разновидности. Люблю прежде всего за то, что она, как правило, всегда находится в дальнем поиске и прививает читателю желание, а порой и умение нестандартно мыслить. Высококачественная научная фантастика имеет прежде всего огромное воспитательное значение, и чем скорее мы это поймем, тем лучше.

Л. Успенский. Хочу напомнить один эпизод. Американский литературовед Дж. Байлс спросил английского писателя У. Голдинга о фантастике: "Что это такое?" Голдинг ответил: "Ну что же, назовем это безответственностью - разве не так? Это игра идеями, которые в реальности не имеют значения, а если что-то значат, то они привязаны к незначительным людям..."

Но Голдинг не остался на этой выгодной позиции. Он добавил: "...если сама идея достаточно важна, то персонажи оказываются картонными фигурками - попробуйте найти хоть одно послеуэллсовское произведение научной фантастики, в котором люди хоть что-либо да значили бы. Всегда там приплетена красивая блондинка, потому что, как же без толики секса, и профессора такого-то нельзя отличить от профессора такого-то..."

Но всегда ли это так? Ясно, что Голдинг не читал, скажем, "Солярис" С. Лема: никому в голову не придет уверять, что в нем действующие лица неразличимы. Не знает он и лучших произведений советской фантастики: он мог бы яростно возражать против идей "Туманности Андромеды", но назвать их "не имеющими значения" наверняка не рискнул бы. Сомнительно, чтобы он признал главную героиню цикла "Я, робот" А. Азимова секс-бомбой...

Я считаю чистейший фантасмагорией слова о застое или кризисе в фантастике. Познание истины есть процесс бесконечный, и всегда впереди остается еще не познанное, догадываться о котором дано не только ученым, но и всем одаренным воображением и логическими способностями людям. Читательский интерес к таким догадкам также неисчерпаем, и в наши дни скорее растет, нежели спадает.

Притормаживание научной фантастики вредно и ошибочно еще и вот по какой причине. Запад давно взял фантастику на вооружение в идеологической борьбе. Мы здесь зачастую опаздываем. Между тем наша фантастика вполне достойна того, чтобы занимать активные, наступательные позиции.

Е. Брандис. Советская научная фантастика - молодая, развивающаяся, перспективная отрасль литературы. Правда, нам мешает отсутствие специального журнала, который сплотил бы разобщенные силы писателей-фантастов всех республик.

А. Бритиков. Нужны и другие организационные меры. Очень радует нас организация Совета по научно-фантастической и приключенческой литературе при СП СССР. Необходимо и всесоюзное совещание писателей-фантастов.

А. Шалимов. Да, созыв всесоюзного совещания фантастов был бы и желательным и предельно своевременным. Традиционными стали международные конференции фантастов социалистических стран. На одной из них, которая состоялась не так давно в Познани, писатели Польши, СССР, Болгарии, Венгрии, ГДР, Румынии и Чехословакии в течение четырех дней вели серьезный разговор о задачах, проблемах и специфике своего жанра, о его возрастающей роли в эпоху НТР, о громадном интересе к нему со стороны читателей, о том, как велика воспитательная роль научно-фантастической литературы... Научная фантастика - активный и действенный пропагандист ростков нового в науке, в общественных отношениях, она приобщает молодежь к серьезным и важным проблемам, многие из которых приобретут актуальность в ближайшем будущем.

Уже сам факт международных встреч писателей-фантастов, несомненно, свидетельствует об успехах жанра, в широких рамках которого развиваются и углубляются не только традиции технической и приключенческой фантастики, но расцветает фантастика философская, лирическая, психологическая.

Фантастических произведений в мире сейчас издается много - и в социалистических странах и на Западе. Разумеется, в этой массе встречаются явно слабые вещи, а среди произведений западной фантастики немало и таких, которые написаны в идейно чуждом ключе. Этому не приходится удивляться: фантастика в силу специфики жанра и самой тематики часто уводит читателя в будущее, а это предполагает четкое разграничение идейных позиций,

Е. Брандис. Развитие фантастики необходимо изучать, причем изучать объективно и беспристрастно, иначе открывается дорога безответственной фельетонной критике, склонной неудачи отдельных авторов переносить на целую область литературы, не гнушаясь и подтасовкой фактов.

Говоря о критике, нельзя забывать и о библиографии. Вряд ли нужно доказывать, что развитие отраслевой библиографии определяет информационный уровень, от которого, в свою очередь, зависит и уровень критики. Растущий интерес к советской научной фантастике нашел уже отражение в зарубежной библиографии. Известный славист Дарко Сувин опубликовал в 1969 г. в одном из югославских журналов библиографию советской фантастики до 1959 г. и продолжение - в "Канадских славяноведческих штудиях" (1971). Мы же до сих пор не имеем достаточно полной библиографии отечественной фантастики. Без движения лежит и стареет подготовленный к изданию Всесоюзной библиотекой иностранной литературы обширный библиографический свод "Зарубежная фантастика XX века". Уже несколько лет тому назад закончил библиографию публикаций на украинском языке (как оригинальных. так и переводившихся на украинский язык с других) ученый секретарь Книжной палаты СССР А. Роскопыт. Библиография русской и советской фантастики составлена в Свердловске В. Бугровым. Но эти, как и другие аналогичные работы, остаются пока "вещами в себе", недоступными литературоведам и критикам, хотя они необходимы для любой исследовательской работы... Фантастика - полноправная отрасль советской литературы. Она требует к себе такого же внимания и таких же забот, как и все остальные жанры.

Как, очевидно, заметил читатель, на этот раз обсуждение пошло по не совсем обычному пути: участники его не анализируют те или иные произведения, а стремятся обозреть "хозяйство" сегодняшней научной фантастики, ставят вопросы, имеющие, так сказать, "прикладное", организационное значение. Разговор идет и о "площадках" для публикаций, и о состоянии критики и библиографии, и об улучшении условий, позволяющих показать читателю всю многонациональную советскую фантастику. Но, конечно, главная мысль обсуждения - это мысль о том, что НФ, "тонкий инструмент идеологического воздействия", по выражению Е. Брандиса, - это полнокровный вид художественной литературы, к которому следует подходить во всеоружии идейно-эстетических критериев. Согласимся с А. Томилиным: настоящая фантастика - "это настоящая литература, а не средство популяризации научных и технических идей... В фантастике люди ищут литературу прежде всего". Прав, безусловно, и А. Шалимов, когда подчеркивает растущую роль НФ в эпоху научно-технической революций, ее значение как активного пропагандиста нового в науке, в общественных отношениях.

Справедливо отмечали выступавшие большую воспитательную роль фантастики. Характерно, что даже те участники дискуссии, которых больше волновали проблемы организационные, издательские, активно настаивали на том, что печатать надо подлинную литературу без скидок на "жанр".

Все эти вопросы, поднятые на обсуждении, очень важны сегодня. Недаром Правление Союза писателей СССР создало недавно Совет по приключенческой и научно-фантастической литературе. Совет намерен проводить большую работу, способствующую дальнейшему развитию НФ. Думаем, настала пора приступить к практической подготовке всесоюзного совещания писателей-фантастов...

"ЛО" на своих страницах будет возвращаться к проблемам научно-фантастической литературы, будет рецензировать ее новинки.