ВЯЧЕСЛАВ ВАСИЛЬЕВ И ПУСТОТА

КОГДА-ТО нас называли самой - читающей страной в мире. Среди диссидентов, сыгравших немалую роль в крушении тоталитарной системы, почти половину составляли писатели.

Правда, господство метода, известного как соцреалистический, привело к тому, что современная мировая литература пришла к нам с некоторым опозданием. Вячеслав Иванович ВАСИЛЬЕВ, в прошлом учитель литературы и основатель клуба любителей фантастики, а ныне торговец книгами, был, наверное, первым, кто читал своим ученикам тогда еще ранние рассказы Пелевина и прочих ныне модных постмодернистов. Он знаком не только с их книгами, но и с самими писателями.

- Если честно, то мне про вас рассказал ваш бывший ученик, рассказывал, надо сказать, с большим восторгом, жалел, что вы больше не преподаете. Из школы-то ушли от безденежья?

- Конечно, отчего же еще! Хотя если бы не необходимость элементарно выживать, непременно вернулся бы в школу, снова стал бы преподавать ребятам литературу! Но я ведь был не только учителем, но и президентом клуба любителей фантастики, а также одним из организаторов Народного фронта в Челябинске.

- Вот это действительно фантастика! Какая же тут может быть связь?

- Связь есть, и самая прямая. В советские времена ко всякому любительскому объединению относились с подозрением, и не без оснований. Вы знаете, что поколение шестидесятников нельзя себе представить без культа братьев Стругацких, патриархов отечественной научной фантастики. А Стругацкие в целом ряде своих произведений пользовались иносказательным языком, чтобы сатирически отобразить современную им действительность. Например, в произведении "Сказка о Тройке" или "Трудно быть Богом". Впрочем, к политике меня привели не только сатирические, но и романтические мотивы в фантастике.

- А вам какое произведение Стругацких ближе всего?

- "Жук в муравейнике". Это произведение можно читать снова и снова с любой страницы, как "Мастера и Маргариту". Там сформулирована глубокая идея о будущем человечества, но ответы не даны, читателю надо подумать, разобраться во всем самому.

- Поэтому советские власти недолюбливали фантастику?

- Да, ведь в отличие, скажем, от детектива, через фантастику можно было донести до читателей некоторые идеи, отличные от государственной идеологии. У нас привыкли вести отчет перестройки с 1985-86 годов, но именно с 1986 года начался пятилетний пери од, когда под запретом оказались самые разнообразные объединения граждан по интересам: от клубов любителей фантастики до Ильменского фестиваля. Помню, что однажды в "Комсомолке" вышла статья, разоблачающая некий клуб любителей фантастики в Баку [статья "Меняю фантастику на детектив" о тбилисском КЛФ "Гелиос" - YZ] - про них писали, что они там организовали чуть ли не фашистский кружок! Пересажали [??? - YZ] всех этих несчастных студентов, это все мои знакомые были, я их хорошо знаю. После этой статьи клубы фантастики всюду закрыли. А я тут как раз вылез со своей идеей открытия подобного клуба в Челябинске. На меня смотрели как на сумасшедшего!

- А что, в нашем городе было много таких же одержимых, как вы?

- Достаточно. Миша Монаков [Манаков - YZ], к примеру, с 6 летнего возраста увлекался творчеством Кира Булычева, является самым крупным и признанным его библиофилом. Юра Зубакин пишет историю российских клубов любителей фантастики.

- Кого же больше сейчас предпочитают читатели из отечественных фантастов?

- Однозначно - Лукьяненко и Перумова. Их книги у меня не залеживаются. На любой моей торговой точке, в Никитинских ли рядах, во Дворце спорта или бизнес-доме "Спиридонов", любители фантастики постоянно спрашивают книги этих двух авторов. Но если Лукьяненко тяготеет к более привычной нашей литературе научной фантастике, то Перумов предпочитает фэнтэзи, даже написал продолжение знаменитой трилогии Толкиена "Властелин колец", а недавно выпустил "Одиночество мага", которая расходится моментально. И Пелевин ведь тоже начинал как фантаст. Как и Лукьянов [Лукьяненко - YZ], в свое время он тоже был членом клуба любителей фантастики, не челябинского, разумеется. С Пелевиным я, кстати, знаком лично.

- Вам какой Пелевин ближе - тот давешний или ныне модный автор?

- Я, безусловно, признаю самым лучшим его произведением роман "Чапаев и Пустота". Между прочим, читатели, произнося название романа, неправильно ставят ударение. Нужно говорить "Пустота" с ударением на второй гласной букве "о", потому что герой романа Петр Пустота - поэт Серебряного века, для этих поэтов типично было играть со звучанием и смыслами слов.

- А как вы относитесь к тому, что почти все основные философские положения своих произведений Пелевин позаимствовал у американца Карлоса Кастанеды, который говорил о необходимости открыть в себе виденье другой реальности? Пелевин, кстати, этого не скрывает и даже написал примечания к трудам Кастанеды.

- Нет, я считаю, что мы имеем дело все-таки с разными вещами. А Кастанеду многие эксплуатируют. Но Пелевин пишет о нас, о том, что близко и понятно нам. Мы ведь сейчас живем в эру безвременья. Пустоты, отсутствия идеалов. А что такое отсутствие идеалов, калейдоскопичность мышления? Это постмодернизм в искусстве. "Жизнь насекомых" - типично постмодернистское произведение, и говорится там о нас, почитайте сами. Вот "Омон Ра" Пелевина мне не понравился, это чистая конъюнктура.

- Один известный челябинский критик сказал, что если Умберто Эко можно сравнить с западноевропейским органом, то Пелевина - с балалайкой. Вы согласны с таким утверждением?

- У Эко другая культура, но он разыгрывает читателя, а разве может орган разыгрывать?! Но пишет он, конечно, хорошо. Нет, все же отечественное нам ближе. Хотя и зарубежная литература хороша: Павич, например... Или "Парфюмер" Зюскинда - гадкая история, но как написано!

- А вы не боитесь, что постепенно электронные тексты совершенно вытеснят обычные книги? Среди моих знакомых немало таких, кто постоянно скачивают из Интернета новые тексты. Вот и Стивен Кинг недавно издал свой новый роман лишь в электронном виде...

- Я совсем не боюсь, что электронные книги вытеснят печатные. Какой-то процент людей, действительно, уже привык читать книги в сети, но процент этот остается стабильным, не увеличивается. Нужно учитывать и то, что до сих пор многим людям компьютеры недоступны из-за своей довольно высокой цены - не всегда можно компьютер взять с собой на природу, ноутбуки все еще слишком зависимы от питания. К тому же, сеть, знаете ли, довольно уязвима. Представьте, что завтра ученые выяснят, что компьютер отрицательно влияет на организм, что тогда будет? Нет, я уверен, что книгам грозит не Интернет, а лишь людское равнодушие.

Беседу вел Эльдар ГИЗАТУЛЛИН
Фото Виктора БАСКОВА