[ИНТЕРВЬЮ ДЛЯ ИНТЕРНЕТ-МАГАЗИНА «БАМБУК»]

Добрый день господа Ладыженский и Громов!

Вас беспокоит редактор интернет-магазина "БАМБУК" Олег Микитенко. Во время проведения "Нити времен" в Киеве я договаривался об интервью с Дмитрием. Вот праздники прошли, вопросы созрели, и я посылаю их Вам. Если Вас не затруднит, ответы присылайте по адресу: mika@bambook.com

1. Господа Олди, Вы достаточно известны в качестве русскоязычных писателей. Предпринимаете ли Вы какие либо шаги, для того чтобы занять свою нишу на рынке украиноязычной книги? Если предпринимаете, то хотелось бы знать, с какими трудностями сталкиваетесь.

Трудность заключается, собственно, вот в этой дикой формулировке "украинский русскоязычный писатель". Известному прозаику Максу Фришу тот факт, что он писал на немецком языке, ничуть не мешал считаться великим швейцарским писателем. Таких примеров - масса. И целые главы первого варианта "Войны и мира" были написаны по-французски. Целиком, от начала до конца. Это уже после Лев Толстой перевел вышеупомянутые главы на русский, адаптируя для тех слоев общества, где французский не знали. Представляете термин: "Франкоязычный русский писатель Толстой", "германоязычный швейцарский писатель Фриш"? Звучит нелепо. Но разве лучше звучит "русскоязычный украинский писатель Олди"?! До тех пор, пока политические и псевдо-культурные спекулянты будут публично отказывать или разрешать писателям, художникам, музыкантам и пр. в принадлежности к национальной культуре, основываясь на "местечковом" понимании этого слова, - общемировая культура не обеднеет, ибо "природа не терпит пустоты", но культура государства может понести значительный урон. Посудите сами: столько лет публичных заявлений о борьбе за украинскую книгу привели лишь к дичайшему сокращению выпуска книг на украинском языке. Еще немножко поборемся...

Поэтому первая трудность: наши местные "нацiонально свiдомi" ура-патриоты попросту отказывают нам в праве публиковаться на украинском языке. Приводя кучу аргументов, столь же смешных, сколь нелепых. К счастью, в соотношении с населением Украины, таких ортодоксов ничтожно мало, и все они "дети капитана Гранта" - то есть их издания существуют за счет субсидий, дотаций и грантов, а отнюдь не из-за читательского интереса. Вот здесь лежит и вторая трудность: убежденность части издателей, переводчиков и пр., что украиноязычная литература может выпускаться лишь при поддержке государства или мецената. То есть, неумение издавать и продавать выдается за некую элитарность, подкрепленную якобы дурновкусием читателя. Наверное, только у нас мог возникнуть такой нонсенс, как "Ассоциация поддержки украинской популярной литературы", существующая на субсидиях. Мы это знаем из первых рук, ибо публиковались в их антологии, посвященной жанру "хоррор" от Гоголя до наших дней. Вы в состоянии представить популярную литературу, которую надо поддерживать? Мы, писатели-фантасты, не обладаем столь изощренной фантазией. Тем не менее, в условиях современной Украины такая Ассоциация оказывается необходимой. Спасибо этим людям, которые делают большое и нужное дело. Но неужели ситуация, в которой популярная литература в государстве нуждается в поддержке - неужели такая ситуация нормальна?!

Третья трудность (а верней, наипервейшая) - экономическая. Налоговая система, отсутствие льгот, пошлины на полиграфматериалы, развал книготорговой сети и т. д. - все это привело к "мумифицированию" украинского книгоиздательства. Если в России это третья по прибыльности ветвь бизнеса, то у нас книгоиздательство дышит на ладан. Книга, выпущенная в Украине, по себестоимости в полтора-два раза дороже, нежели аналогичная книга, вышедшая в России. Что приводит на рынке к полной неконкурентоспособности.

Но, тем не менее, мы пытаемся "пробиться". Сейчас ведутся переговоры об издании на украинском языке романа "Рубеж", написанного нами в соавторстве с А. Валентиновым и супругами Дяченко. Встал вопрос издания сборника наших повестей и рассказов. Короче, пробуем. И надеемся на удачу.

2. Не хотелось ли бы Вам попробовать себя в популярном и любимом в Украине жанре "эпатаж" и написать что-то в стиле "Энеиды" Котляревского?

Уже. У нас выходила повесть "Чужой среди своих", пародирующая штампы современной "сказки для взрослых" - жанра "космической оперы". Это если не трогать именно национального колорита, ибо "космоопера" по определению космополитична.

Кроме того, мы пробовали силы в некогда популярном на Украине жанре "химерного романа" или "романа барокко", написав в соавторстве с А. Валентиновым и супругами Дяченко роман "Рубеж".

3. Известно, что Джек Лондон иногда покупал сюжеты своих будущих произведений. А каким образом Вы находите свои сюжеты? Откуда черпаете идеи?

Здесь у нас один ответ: если бы мы знали место, откуда берутся идеи, мы бы давно запатентовали эту жилу и стали миллиардерами! Здесь трудно сказать лучше Анны Ахматовой: "Когда б вы знали, из какого сора растут стихи, не ведая стыда..."

Иногда первой приходит идея. Концепция. Иногда - герой. Или яркий фрагмент, эпизод без начала и конца. Иногда - два-три слова. Неуловимая это штука - миг зачатия...

4. Какие книги Вы любили в детстве и какие читаете сейчас?

Это длиннейший список, составить который совершенно невозможно. Мы читали, читаем и, надеемся, будем читать - много. Это как перечень вдохов и выдохов, сделанных в детстве, отрочестве, юности и зрелости. Позвольте отмолчаться.

5. Вы регулярно получаете разного рода награды, существует ли у Вас "стена славы", где вы развешиваете свои дипломы, медали и "ценные призы"?

Дипломы лежат в шкафчике, откуда практически не достаются. Красивые призы сами собой оказываются на полках - но это происходит скорее машинально, чем сознательно. Остальное куда-то прячется. Короче, "стена славы" отсутствует. Получать литературную премию приятно (чего греха таить!), но не более. "Что слава? - яркая заплата на ветхом рубище певца..." Одно-единственное письмо от читателя зачастую греет куда больше, чем десяток призов.

6. В каком состоянии сейчас находится ваша виртуальная творческая мастерская фантастики «Второй блин»? Не могли бы Вы поподробнее рассказать об этом проекте?

Как-то так сложилось, что помимо чисто литературной практики, нам все время приходилось заниматься издательской деятельностью. Полиграфией, версткой, редактурой, составлением, литменеджментом и т. д. В начале девяностых мы создали в Харькове творческую мастерскую «Второй блин» (ибо первый - комом!), объединяющую тех же писателей, издателей, полиграфистов, художников, переводчиков... Основной задачей мастерской ставилось не обучение писателей писать, а художников рисовать - это глупо и наивно! - а помощь в опубликовании своих работ. Скромно заметим, что на сегодня с помощью "Второго Блина" издано несколько сотен книг, и масса начинающих авторов (из разных стран и городов) перестала быть начинающими, превратившись в весьма известных.

Но следует заметить и другое: «Второй блин» и мы лично занимаемся не литагентской или конкретно издательской, а представительской деятельностью. В чем разница? Литагент согласен продать все, что угодно, если оно продается. Представитель автора занимается прежде всего консультационной деятельностью. И он работает только с теми авторами, с которыми ему интересно работать. Написал человек, грубо говоря, профашистскую вещь. Да, она продастся, покупатели на это есть, но мы не возьмемся представлять этого автора.

В основном мы консультируем: как правильно оформить договор, какие пункты соответствуют закону, какие нет, как проконтачить с главным редактором, что надо править, а что не надо. Где есть подходящие книжные серии. Какое издательство для какого текста наиболее перспективно. Литагент берет текст у автора и побежал его продавать. Мы же беремся только за понравившихся нам авторов - но помощь здесь бывает существенно разнообразней. И конечное решение все равно на усмотрение автора. В отличие от ряда литагентов, которые часто ищут лучшие варианты для себя, а не для автора. Мол, там мне придется полгода договариваться, а здесь договорюсь за три дня, - ну и пусть автору эксклюзив на десять лет! Я процент получил - и голова не болит! А у нас нет необходимости в этом проценте. Мы можем позволить себе работать для удовольствия. Если «Второй блин» временами и зарабатывает какие-то деньги, то они все с лихвой уходят на телефон, Интернет, на фестиваль "Звездный Мост", на выпуск книг, которые иначе не пробьешь ни в одно издательство, на финансирование бесприбыльных журналов и так далее. То есть, это сугубо неформальная организация.

7. Знаете ли вы с самого начала написания своего произведения, чем оно закончится?

Как правило, да. Но - мы это знаем в стратегическом плане. В тактическом (сюжетном) плане история может и измениться во время работы. Но все же стрела должна видеть цель. Хотя бывали случаи...

8. Готовясь писать книгу и собирая материалы для нее, Вы покупаете интересующие Вас книги или предпочитаете пользоваться публичной библиотекой?

Покупаем. Во множестве. Подобные материалы: альбомы, справочники, энциклопедии, работы историков, художественные тексты того времени - все это должно быть под рукой. Чтобы можно было взять в любое время: днем, ночью. Если не знать, к примеру, варновой (кастовой) системы древней Индии, не знать их системы верований, пантеона богов, обрядов и религиозных ограничений - как можно достоверно выписать характер любого из героев того же "Черного Баламута"? Какие у него взаимоотношения с Учителем, с товарищами, с людьми из разных варн, с богами? Какие это может создать проблемы? Какие стереотипы над ним довлеют? Как поведет себя человек в той или иной ситуации? Если не знать толком материальной культуры, то тоже возникают проблемы: во что персонаж одет, что он ест, в каком доме живет, сколько жен имеет и как регулярно, а также может ли владеть оружием, и если да - то каким?

Поначалу, когда начинаем работать над книгой, мы хотим это ЗНАТЬ. Позже, когда мы вросли в материал, начинаем в некотором роде частично жить в мире своих героев - мы уже это ЧУВСТВУЕМ! Нам уже не надо каждый раз заглядывать в справочник или энциклопедию, как не надо делать этого в повседневной жизни, выходя в магазин за продуктами или отправляясь на прием к врачу. Для нас само собой разумеется, что вести себя при этом надо так-то и так-то, делать то-то и то-то; вот и при написании романа действия героев должны быть для нас само собой разумеющимися, а не натужно выдуманными. Мы задаем обстоятельства, основную концепцию - и дальше действие романа движется по своим собственным законам. Эти законы мы не столько знаем, сколько чувствуем, ощущаем собственной шкурой. И вмешиваемся в действие лишь на развилках, где возможно несколько вариантов развития событий, каждый из которых вполне допустим, исходя из логики повествования. Вот тогда мы выбираем вариант, наиболее греющий душу нам, как авторам, но при этом внутренне непротиворечивый - и движемся дальше.

Поэтому подготовка книги, врастание в материал и создание внутри себя зерна-зародыша новой истории занимает гораздо больше времени, чем собственно процесс сидения за компьютером или за чистым листом бумаги.

9. Какие у Вас взаимоотношения с Интернетом? Много ли проводите бессонных ночей в Сети?

Возможно, мы - консерваторы, но мы не придаем Сети какого-то сакрального значения. Интернет для нас - инструмент работы. Удобная почта. Средство коммуникации и доступа к информации.

Ночью же предпочитаем спать или заниматься более приятными делами, нежели барахтанье в Сети.

10. В Украине наступает время выборов, а у Вас огромное количество поклонников. Не планируете податься в депутаты?

Нет. Ибо уверены: каждый должен заниматься своим делом, которое он любит и умеет делать.

11. Не могли бы Вы немного рассказать нашим читателям о себе:

- Как состоялся Ваш творческий союз?

С биографией у нас интересная история: мы родились в один год, шестьдесят третий - это год Кота - в одном и том же месяце марте и под одним и тем же знаком Овна. Олег - 23-го марта, а Дима - 30-го. Далее: мы умудрялись регулярно встречаться с детства, при этом не будучи близко знакомыми. Первый раз встретились в литературной студии Дворца пионеров. Потом пересеклись в школе каратэ. Мы занимались традиционным окинавским каратэ - Годзю-рю (в Харькове, между прочим, очень сильная школа, с давними традициями). Олег тогда был стажером-инструктором, а Дима только пришел заниматься. Ну а потом Громов принес в театр-студию Ладыженского свою пьесу "Двое с Земли". Пьесу будущий соавтор благополучно зарубил, но Дмитрий остался в студии уже в качестве актера; играл, в частности, Вагу Колесо в спектакле "Трудно быть богом". Полтора десятка спектаклей в общей сложности. Олег же параллельно писал стихи, драматургические произведения; Дима - фантастические рассказы, мы начали обмениваться текстами и комментариями, ожесточенно спорить, потом выяснили, что из споров рождается если не истина, то хотя бы новые тексты. Следом возникла идея о соавторстве.

День рождения собственно Олди - 13 ноября 1990 года (кажется, пятница). Тогда мы написали первый совместный рассказ "Кино до гроба и...". Про вампиров - они захватывают в Голливуде киностудию и снимают там кино. И им это очень нравится.

Что же касается псевдонима - у нас личные соображения плюс судьба. Когда возникла перспектива серьезной публикации, сразу же пришлось задуматься над тем, чтобы читатель хорошо запоминал авторов. Неплохо быть Кингом - коротко и звучно. А вот Войскунского и Лукодьянова - извините, пока запомнишь... Иное дело Стругацкие - хорошо запоминаются, потому что братья. Или же супруги Дяченко, отец и сын Абрамовы... А мы не братья, не супруги, не отец и сын... Поэтому решили взять какой-нибудь краткий псевдоним. Составили анаграмму из имен ОЛег и ДИма - вот и получился Олди. Правда, после этого возмутился издатель: "Где инициалы?!" - иначе не писатель выходит, а собачья кличка. Мы-то публиковались в одном сборнике с Каттнером и Говардом, и без инициалов - как без галстука! Мы взяли первые буквы наших фамилий - вот вам и Г. Л. Олди. Ну а когда издатель совсем замучил, требуя выдумать нормальное "Ф. И. О.", мы на основе опорных букв наших фамилий составили имя - Генри Лайон. Такой себе "Старикашка Генри Лев". Ах, если б знать, во что это выльется... Олди-то запомнился, литературная мистификация пошла в полный рост, начались досужие сплетни: кто такой, откуда взялся? Если иностранец - почему цитирует Гумилева?.. Ушлый англичанин сэр Генри помалкивал, народ бурлил, а книги пописывались и почитывались. Со временем мосты сами по себе сгорели, да и издатели-читатели привыкли. Склонять начали: "Олдя, Олдей, Олдями..." Однажды, когда Дмитрий Громов брел себе в одиночестве, за спиной послышалось:

- Гляди, ребята, Олдь пошел!

А ведь пошел...

- Легко ли творить в тандеме? Некоторые писатели называют творчество процессом интимным и сугубо личным. Не мешает ли Ваш творческий союз Вашей личной жизни и не влияет ли он на индивидуальность каждого из Вас?

- Личной жизни не мешает нисколечко. Скорее помогает. На индивидуальность же... Ну, разумеется, влияет. Мы все меняемся под влиянием целой уймы факторов, и творчество, особенно совместное, не может остаться в стороне. Впрочем, неизменна индивидуальность только у мертвого.

А работаем в своем тандеме мы следующим образом. Поначалу рождается идея. Естественно, не у двоих сразу, а у кого-то одного. Некоторое время оная идея обдумывается, и когда она приходит в выразимое словами состояние, то тот, кому она пришла в голову, приходит ко второму соавтору с бутылкой вина (двумя бутылками пива, джин-тоника, кока-колы - но ни в коем случае не водки или коньяка!) и излагает. После чего начинается долгий треп. Идея развивается, отсекаются побочные варианты, что-то меняется, возникают зачатки сюжета... Спорим много, но каждый раз довольно быстро находим устраивающее обоих решение. Генераторами идей и скептиками выступаем оба по очереди, довольно спонтанно. Весь этот треп может продолжаться от недели (минимум; это бывает редко) до двух месяцев (максимум; это бывает чаще). Но в большинстве случаев на обговаривание новой вещи уходит месяц. Повторимся: на обговаривание между собой. О сборе материала говорить долго, как долго он, родимый, и собирается. Иногда - годы. Поэтому вернемся к конкретному процессу создания текста, и решим, что материал уже собран. То есть, когда сформировались фантастическая, философская и моральная концепции, стал более или менее ясен сюжет, определились основные и часть второстепенных персонажей, начинается дележка.

Она проходит довольно просто: "Я хочу писать вот эту главу (часть, фрагмент)!" "А я - эту!" Все сугубо добровольно. "Вырывания из рук" или отказов писать какой-то кусок не бывает. Никогда. Если повествование идет от разных персонажей, то каждый берет себе одного (двух) и пишет от их лица. При этом некоторые индивидуальные черты авторского языка и мышления передаются герою, а поскольку мы люди довольно разные, то и персонажи у нас разные получаются. И это, наверное, хорошо. Так, к примеру, было в "Сумерках мира". Дмитрий писал Солли, а Олег - Сигурда. Или "Маг в Законе", когда за Олегом были Рашель и Федор, а за Дмитрием - Друц и Акулька. Впрочем, это относительно, потому что мы регулярно лазаем друг к дружке в... э-э... в куски. И меняем, переставляем, чистим...

Когда заканчиваем фрагменты - обмениваемся, читаем каждый, что написал другой, правим (стилистику, опечатки, ляпы), стыкуем, снова берем по куску и пишем дальше. Когда закончен большой кусок (часть, книга романа) - делаем дня на три перерыв в написании нового, распечатываем текст на принтере и еще раз оба вычитываем, вылавливая пропущенные ранее огрехи. Параллельно более подробно обговариваем следующий кусок. И снова садимся писать. Вышеуказанные процедуры повторяются достаточно регулярно до конца романа. Работаем обычно пять (редко - шесть) дней в неделю. Воскресенье - выходной.

Когда роман закончен, мы вносим последние исправления, делаем "получистовую" распечатку и еще раз оба ее вычитываем. Снова правим (сокращаем лишние абзацы и фразы, подбираем ляпы, опечатки и т. п.) - после чего делается уже чистовая распечатка. Которая обычно тоже вычитывается (быть может, чуть более бегло, поскольку к тому времени уже порядком надоедает читать одно и то же по шестому-седьмому разу подряд - пусть даже и себя, любимых!) - вылавливаются последние "блохи" - и текст можно предлагать издателям.

Да, кстати, когда мы пишем один роман, у нас в голове обычно висят полуоформившиеся идеи на еще одно-два-три произведения. Не все они получают в итоге развитие - но что-то впоследствии реализуется.

12. Какие события в жизни каждого из Вас Вы бы назвали эпохальными?

Рождение. Если задуматься, все остальное, сколь бы значительным оно ни было, меркнет в сравнении с ним. Рождение физическое, рождение творческое, рождение любви, любопытства, упрямства...

13. Кого из "собратьев по перу" Вы считаете своими друзьями?

В первую очередь - Андрея Валентинова и Марину с Сергеем Дяченко. В прекрасных отношениях с Андреем Дашковым, Алексеем Бессоновым, дуэтом Зоричей, Евгением Лукиным... Да и со многими другими "собратьями по перу" у нас очень хорошие отношения.

14. Планируете ли в будущем совместные проекты с кем-то кроме Дяченко и Валентинова?

Пока не планируем. Но и зарекаться не станем.

15. Ваши пожелания посетителям "БАМБУКА"

В год Черной Лошади быть всадниками. Жить сегодня и сейчас, потому что прошлого уже нет, а будущего еще нет. Удачи, здоровья, счастья - и, главное, умения быть в ладу с самим собой!