«МОЕ ХОББИ ФАНТАСТИКА...»

Это интервью было дано мне 1 августа 1987 года Ольгой Николаевной Ларионовой в Ленинграде. Из-под ее пера вышли такие произведения, как роман "Леопард с вершины Килиманджаро", "Сказки королей", "Знаки зодиака". В предисловии к первой книге Ларионовой "Остров мужества", вышедшей в 1971 году, Иван Ефремов писал о ней, как о редкости в нашей фантастике. Писательница лирического настроя раскрывает человеческие отношения в различных условиях мира будущего. Летчик-космонавт Георгий Гречко брал с собой в орбитальный полет ее "Леопарда..." вместе с "Туманностью Андромеды" Ефремова. Сама Ольга Николаевна тяготеет к живописи и музыке Чюрлениса.

Л.: Все, что я буду говорить, - это сугубо личное и относится только ко мне.

К.: Расскажите немного о себе.

Л.: Надо сказать, что я человек немного мрачный. Юмор мне абсолютно чужд. Ну, например, я активно не люблю Ильфа и Петрова, Зощенко и других писателей, причастных к юмору. Рассказывать о себе мне тяжело. Если вас интересуют просто анкетные данные, то я родилась в Ленинграде и никуда из него не уезжала. Провела здесь всю блокаду. Рассказывать о собственном характере считаю необязательным, думаю, что создастся впечатление о моем неприятном характере. Во всяком случае, мой характер отпугивает всех, кто хотел пообщаться со мной как с любимым автором.

К.: Ваш путь в фантастику?

Л.: Вот второй вопрос уже интересен... Обычно он формулируется: как вы дошли до жизни такой?". Этот вопрос просто глубже. Он интересует современных любителей фантастики, среди которых много потенциальных авторов, пробующих свои силу. Большинство из нас пришло в фантастику с литературной подготовкой плюс при технической специальности. Сама я занималась в целом ряде литературных объединений - ну, например, в поэтических. Точно также бывал в поэтических объединениях и Александр Щербаков. Насколько я помню, писал стихи и Борис Стругацкий. Поэтические объединения занимались выпуском вузовских газет. Так, например, у нас на физическом факультете выпускалась газета "Физика". Наше поколение росло на невероятном количестве книг. Это было очень характерно, ибо книги помогали нам в войну просто выжить. И когда я отвечаю, как я пришла в фантастику - да очень просто - из-под стола. В самом буквальном смысле слова, потому что в блокаду я научилась читать. Первую зиму, да и часть второй, я просидела под столом, под таким огромным дубовым столом, который со всех сторон был завален одеялами. Туда я затаскивала коптилку и книги. Там было относительно тепло и не так страшно, то есть у меня было ощущение какой-то абсолютной безопасности. И вот книги, которые читались и смотрелись - огромное значение имели иллюстрации - они помогали отключаться от окружающей действительности. Может быть, если б не эти книги, то меня не было бы в живых, ибо моральный фактор имел в блокаду колоссальное значение. В конце первой блокадной зимы книгами начали топить печки, ибо была сожжена мебель, паркет. К концу войны книг было катастрофически мало, библиотеки не работали. Первая библиотека открылась в 48-м году. Но у нас было развито то, что сейчас молодежью утрачено. Начисто. Это пересказы. Когда мы шли из школы, то в дороге рассказывали содержание прочитанной книги.

Первые вещи я придумывала, а не записывала. Первая запись, капитальная, была в 5 классе. По-моему, она называлась "Арабелло" и была посвящена исторической тематике. Затем последовала драма в стихах, тоже дремучая история: средние века, рыцари, королевы и т.д. Все это время я занималась историей. Кто-то дал мне хороший совет - записывать на карточках те данные, которые я добываю из различных источников. Многие так делают, но я просто завела стопку тетрадок на каждого английского короля и всю жизнь, если мне что-то попадается, я записываю в эту тетрадочку. Как может отличаться внешний вид одного и того же лица у различных авторов? - можете хотя бы сами проследить на примере Ричарда Львиное Сердце. От такого с бычьей шеей, звучным голосом и с кудрявыми волосами и с прочими причиндалами мужских достоинств до... указаний, что это был захудалый мужичонка, рохля, рыжеватый, среднего роста, которого можно было обвести вокруг пальца, продать-купить. А что вытворяла его супруга во время похода, Беленгалия Прелестная? Ни в каких изданиях это не фигурирует просто из уважения к английской короне. И погиб он глупо, поверив, что вокруг Круглого Стола в одном из замков сидят рыцари, одетые в золотые латы. Вот при сопоставлении таких противоречивых фактов я подошла и к истории моего любимого короля Эдуарда Шестого. Это принц из книги "Принц и Нищий". Так вот, нет больше противоречий, чем в описании этого мальчика. На самом деле этот мальчик, живший 16 лет, вероятно, к счастью для Англии, был не таким очаровательным и добрым принцем. На самом деле это был сущий волчонок, человек необузданной злобы. Может быть, это объясняется ранней болезнью и тяжелой наследственностью, ибо у его папочки Генриха IV вообще не было нормального ребенка. И вот мне захотелось, когда я встретилась с этими противоречиями, написать собственную версию. Это был исторический роман, с двойниками. Двойником же Эдуарда VI была девушка. Кстати, она умирает вместо него и похоронена в Вестминстерском Аббатстве, а сам принц уходит в народ. И вот когда я закончила этот роман, я поняла, что это все, написанное мной, - чистая фантастика. И мне захотелось, раз я написала фантастику о прошлом, написать фантастику о будущем. Так получился мой "Леопард...". Писала в Мариуполе, сидя там в месячной командировке, где ставила установки для анализа газов в металле. Я принесла его в журнал "Звезда", сказали, что занятно, но опубликовать это невозможно. Передали Варшавскому, потом Дмитриевскому, потом был единственный отзыв на мое произведение. Меня пригласили в Союз писателей, и "Леопард" был опубликован, правда в сокращении. Вот так само собой, правда, с улицы, без малейшей протекции, без кривых ходов мое поколение приходило в литературу. Приносили вещи, они передавались в секцию, и никому не было сказано слово "молодой" Человек приносил рукопись, и было совершенно все равно - молодой он или старый. Это была рукопись, и биография автора к ней не прилагалась. Спрашивали с рукописи молодого точно так же, как и с маститого. Может быть, это и есть причина того, что наше поколение быстро вошло в литературу.

Кстати, некоторые не выдерживали жесткого комплекса требований и даже после первой удачной вещи из фантастики уходили. Как, например, Виктор Невинский, опубликовавший двухтомную повесть и сейчас являющийся доктором физико-математических наук. Он считает, что "правильно сделал, что ушел из литературы". У меня ощущение, что и мой приход в литературу типичен для моего поколения. Разница только во времени. Александр Иванович Шалимов то же самое проделал, только период был растянут во времени, его признание затянулось. Но зато его неуемная энергия дает себя знать даже в его 70-летие. Он совершает головокружительную поездку в Крым, на Кубу и т.д.

К.: Если исключить писателей, кого вы считаете самым интересным фантастом нашего времени?

Л.: Иногда говорят, что великолепным провидцем был Владимир Ильич Ленин. Он предложил Богданову, кстати, написать роман о том, как капиталисты где-то в конце века растратили все природные ресурсы Земли. Пожалуй, действительно настоящим фантастом я могу назвать нашего ленинградского ученого Льва Николаевича Гумилева с его совершенно феерической идеей пассионарных зон, инсценированных каким-то космическим воздействием. Из западников это Тоимби, с его "если бы - то"... Например, если бы А. Македонский прожил не 33 года, а больше, то как бы изменилась наша история. Вот дальше следует чисто историческая фантастика. Фантасты в массе своей очень суеверны. Если мы что-то упоенно рассказывает, то мы просто врем.

К.: Как вы восприняли присуждение премии "Аэлита"?

Л.: С восторгом! Дело в том, что я очень хотела побывать в Свердловске. И когда я узнала, что мне присудили "Аэлиту-87" я прыгала и хлопала в ладоши. Это была самая большая радость для меня.

К.: Ваши взгляды на цель нашего общества?

Л.: Я не думаю, что у писателя-фантаста может быть иное видение цели нашего общества, чем просто у нормального человека. Счастье каждого отдельного индивидуума. Это просто. Но осуществление это обязательно идет через устойчивость - очень широкое и емкое понятие. Сюда входит и борьба за мир, и за охрану окружающей среды, совершенствование нравственности всего общества.

К.: Ваше хобби?

Л.: Дело в том, что я свою фантастику до сих пор считаю хобби. А моя работа необычайно трудная, невыносимо трудная... Был у кого-то рассказ - что от этой работы перегорел космический робот для сверхсложных заданий... Это работа домохозяйки. Поэтому я отношусь к фантастике как к своему увлечению. Забрасываю ее на год, не работаю. Когда нравится - работаю каждый день.