БРЮХОНОГИЙ МОЛЛЮСК, МЕЧТАЮЩИЙ БЫТЬ БАБОЧКОЙ. ЮЛИЙ БУРКИН: «ЖИЗНЬ ЭТО ЧУДО»

1. За роман "Цветы на нашем пепле" ты получил приз "Большая Урания" этим летом у себя в Томске и премию "Странник" осенью в Санкт-Петербурге. Как себя чувствуешь в роли лауреата? Премии вдохновляют, стимулируют дальнейшее творчество?

- Я отнесся к награждению "Странником" спокойно, ведь уже, как минимум, трижды ожидал, что получу его. Считал, например, что его может получить книга "Осколки неба", написанная в соавторстве с Костей Фадеевым, но ее "прокатили". Перед этим "Бабочка и Василиск" тоже номинировалась. Я считаю, что "Цветы" достойны "Странника", но боюсь, что все-таки мне дали его за имя, так сказать, "за совокупность". И когда мне вручали "Странника", я сказал: "Умное жюри, правильное решение. Наконец-то моей хорошей книжке дали заслуженную премию". Народ посмеялся. Думали, что я шучу, а я серьезно говорил. Я не хотел обидеть предыдущих лауреатов, я имел в виду, что наконец-то МОЕЙ хорошей книжке досталось по заслугам.

Хотя, радость конечно была. Я - один из организаторов томского фестиваля фантастики "Урания-2001", и когда по итогам голосования всего зала мне именно за "Цветы..." досталась главная премия - "Большая Урания", я себя чувствовал несколько неловко. Мне все время казалось, что кто-нибудь может злословить: "Буркин фестиваль организовал и сам себе приз вручил..." В особенности это касается общественности моего города. Небольшой провинциальный город - прекрасное поле для склок. Так что, когда вручали "Странника", я ощутил радость не столько от самого этого факта, сколько от того, что теперь можно забыть мои опасения насчет "Урании". "Странник" подтвердил, что эта моя книга и впрямь достойна самой оценки.

Вдохновляют ли премии? Случилась удивительная штука. Эта премия показала, что удивительно консервативный Фэндом наконец-то отказался от идеи, что человек не может одновременно писать и хорошие песни, и хорошие книги. Собственная неуниверсальность большинства заставляет с большим подозрением относиться к "многостаночникам". И стоило мне увидеть, что этот стереотип сломан, как я начал усиленно заниматься музыкой. Сейчас готовлю трехчасовой "живой" концерт. То есть, премия вдохновила, но не в том направлении.

Гонорары вдохновляют лучше. Но премия, это все-таки хорошо не только в моральном смысле. Для Томска - сибирского города, расположенного в стороне от магистральных железнодорожных путей, это большое событие, что его житель отхватил какую-никакую литературную премию аж в Питере. (А я заинтересован в том, чтобы считали - САМУЮ КРУТУЮ!) Про меня сразу в одной из самых популярных местных газет - Буфф-сад" - полосный материал вышел да с моим портретом на обложке, одно местное телевидение сюжет тут же сделало... Теперь мне легче будет говорить со спонсорами очередного фестиваля "Урания-2002", с администрацией города, и шансы на то, что фестиваль опять состоится, увеличились.

Кстати, о сюжете по ТВ. Вот электронное письмо, которое я в тот день отправил Сереге Лукьяненко:

"Hello, Сергей!
Слушай, я тебе сейчас прикол расскажу. Тут на днях пришла ко мне съемочная группа с одного местного телеканала. Стали расспрашивать про "Странник" и прочее. Девка-журналистка - дура-дурой. Ну, поговорили. Прощаясь, она мне сообщает: "Cюжет о вас будет на следующей неделе, в среду, в наших "Хороших новостях".
Ну, я вчера сел возле телевизора, любопытно же... Нет про меня сюжета. А сегодня утром она мне звонит и говорит: "Юлий Сергеевич, у нас сюжет о вас уже готов, но я его вчера не пустила, так как не уверена, все ли я там верно сказала. Сегодня будет. Вот в чем я не уверена: ваша первая книжка вышла в 94-м с пластинкой. На этой пластинке вы под музыку читаете свои фантастические рассказы. Так?"
Представляешь, как я обалдел?
Я ей сказал, что если бы это прозвучало, я бы сперва их студию спалил, а потом бы и сам повесился.
Но, ты знаешь, это еще не конец истории. Я ей объяснил, что на пластинках у меня песни, которые я пишу... Через полчаса она мне снова звонит и говорит:
- Юлий Сергеевич, это ведь вы на "Дне пива" пели с ансамблем вневедомственной охраны?
- Какой, блин, вневедомственной охраны! - заорал я.
- Значит не вы? Ну, извините... - и трубку повесила.
Вот теперь жду, что сегодня по новостям будет. ;("

2. Юлий, подозреваю, что в тебе пропал видный лепидоптерист - бабочки занимают значительное место в твоём литературном (повесть "Бабочка и василиск", роман "Цветы на нашем пепле") и песенном ("Vanessa io") творчестве. Ты неподражаем в умении находить связь между узорами на крыльях бабочки и чудесами мира. Откуда это? Прокомментируй, пожалуйста.

- Во-первых, просто красиво - цветы, которые еще и летают. Я бы любимой девушке с удовольствием бы подарил букет бабочек, а она бы их отпустила в небо. Красиво? Во-вторых, меня завораживает идея превращения гусеницы в куколку, а затем в бабочку - три совершенно разных организма с разными функциями... В-третьих, завидно: нам приходится все о хлебе насущном думать, лишь изредка - любить, а бабочка всю "прозу" проходит предварительно в инкарнации гусеницы, а потом порхает и любит, ни о чем не думая.

А к конкретным насекомым у меня любви особой нет, я же не энтомолог.

3. Претензии некоторых критиков относительно недостатков романа "Цветы на нашем пепле" сводились в основном к тому, что люди-бабочки анатомически невозможны, а уж летать они ни за что бы не смогли. Ты даже ответил привередливым зоилам песней "Танцуй, поэт, рок-н-ролл!". Хочешь что-нибудь добавишь по этому поводу прозой?

- "Танцуй, поэт, рок-н-ролл!" не совсем по тому поводу написана.

Насчет, смогли бы или не смогли летать, это еще поспорить можно. Это утверждают люди из той породы, которые никогда в жизни и в самолет бы не поверили, пока не увидели его своими глазами. Но были другие люди, которые несмотря ни на что заставили летать то, что тяжелее воздуха, и теперь это - общее место. Я, например, до сих пор не могу поверить в электрического ската, и пока эта рыбина не шарахнет током лично меня, не поверю. А еще есть рыбы с фонариками... Жизнь - это чудо, в ней множество форм, в которые невозможно поверить, не потрогав руками.

Надо учесть при том, что теплокровные - это одно, а насекомые - совсем другое. Пограничная форма может дать сюрпризы.

Что же касается полулюдей (прежде всего полудев) - полубабочек, то этот образ давно беспокоит фантазию художников от Фразетты до Севы Мартыненко. Это и впрямь красиво, но всегда - кич. Я же попытался в своей книге, сохранив красоту, отойти от законов кича. Мои "бабочки" и нужду справляют, и трахаются не по-детски. ("... Кич есть абсолютное отрицание говна в дословном и переносном смысле слова" Милан Кундера "Невыносимая легкость бытия".)

4. Созданию вашего совместного с Константином Фадеевым романа "Осколки неба, или Подлинная история "Битлз", в котором феномену ливерпульской четвёрки даётся чрезвычайно необычное объяснение, предшествовала цепь загадочных событий и совпадений. Ты пишешь в послесловии ко второму изданию книги "...данный роман не мог не быть написан. Его появление на свет было предопределено". Происходило ли в твоей жизни что-нибудь таинственно-мистическое, связанное с квартетом "Битлз" и вашей книгой, уже после выхода этого замечательного произведения, названного Сергеем Бережным "внезапным шедевром", (к мнению Сергея я, кстати, с удовольствием присоединяюсь)?

- В основном мистика пёрла перед началом работы и в ее процессе. Чуть-чуть и после выхода первого АСТ-шного издания, но об этом я писал... Сам по себе выход "Осколков" в "ЭКСМО" после того, как книга в пух и прах провалилась в АСТ, достаточно странен, не правда ли? Мне тут на днях пришла в голову мысль: не мы ли с Фадеевым и АСТ устроили обвал бакса августа 98-го? Ведь именно этот обвал заставил АСТ уценить залежавшиеся на складе "Осколки" до пяти (!) рублей, благодаря чему тираж, обреченный из-за отвратительного АСТ-шного оформления на гибель, быстренько дошел до народа...

Чудом и мистикой было бы, если бы по этой книге поставили художественный фильм. И его поставят, правда, скорее всего через десятки лет, когда "Битлз" станут эпосом, и когда портретное сходство перестанет быть сдерживающим фактором. Кинутся за материалом для сценария и увидят, что лучше этой книги ничего нет.

О мистике ещё. Один мой хороший знакомый, если не сказать, старый друг, украинский писатель-фантаст (называть не буду) практически прекратил работу над своей Главной Книгой в связи с тем, что описываемые им события в личной и общественной жизни почти сразу происходят в реальности. А события по логике сюжета достаточно неприятные.

5. Помогают ли в литературном творчестве твои музыкальные таланты (отповеди критикам не в счёт?)? В 1994 году ты проделал необычный эксперимент - выпустил сборник "Бабочка и василиск" в комплекте с музыкальной пластинкой. Предполагается что-либо подобное в будущем?

- На "Звездном мосту" в Харькове, когда Завгар вручал мне своего Волгаконя "За самый оригинальный проект в российской фантастике", я его поправил - "за самый идиотский проект". Дело в том, что делали мы свой "комплект" в дикие перестроечные годы, начали в 92-м, закончили в 94, именно за эти два года люди окончательно перестали покупать виниловые диски-гиганты, переходя на СD или слушая кассеты (стандарт "музыкального центра"), а денег, оставшихся от производства "винила" на "Мелодии" осталось так мало, что книгу выпустили чуть ли не на газетной бумаге, отвратительно сброшюрованную...

Вроде, сразу после Нового года в "ЭКСМО" выйдет переиздание, и мне не стыдно за эти тексты (десять лет работы, когда-то мы не спеша писали), кроме, разве что, повести "Рок-н-ролл мертв", но ее там и не будет. Тиражик алмаатинский был малюсенький, так что массовому читателю это будет, надеюсь, интересно.

"Музыкальные таланты" скорее мешают - в том смысле, что, как я уже говорил выше, вызывают недоверие к моей писательской состоятельности. А помогают на опосредованном уровне: учат ощущению гармонии, ритма. Время музыка, конечно, отнимает много, а толку от нее (в смысле материальной отдачи) мало, но "не хлебом единым". Это хобби, это для души. Я, может быть, книги-то пишу только для того, чтобы иметь возможность и время заниматься музыкой. (Шутка.)

Еще касательно времени... Когда я по какой-то причине долго не занимаюсь музыкой, я и прозу меньше пишу, как-то две эти музы друг друга подстегивают. Я не люблю быстро и много писать прозу. Я много лет работал (и сейчас работаю) журналистом. Лет пять мне это нравилось, я был фанатом профессии, но потом необходимость к определенному сроку выдавать нагора определенный объем качественного публицистического текста стала угнетать. Тогда я научился делать это "левой ногой", автоматом, и все довольны. Однако мне очень не хочется чтобы это же случилось и с художественной прозой.

По поводу новых литературно-музыкальных проектов... Скоро в Москве должен выйти мультимедийный дисочек, там будут все мои книги и больше полусотни студийных записей песен (все, что было на прежних дисках + 3 новых) в формате mp3.

6. Кстати, как дела с песней (песнями) написанной для сериала "Дневной Ночной дозор" по роману Сергея Лукьяненко? Войдёт ли она в будущий фильм?

Понятия не имею. Не ко мне вопрос, а к Сереге и к АСТ. А я далеко живу от мест, где делают фильмы. За что не люблю столицу, так это за уклончивость, уже полгода трясу с вопросом: пойдет песня? Молчат. Наиболее вероятно, что не пойдет. Думаю, нынешнюю телебратию отпугнет романтический пафос, надо ведь, чтобы "пипл хавал". А если возьмут, значит народ приличный за дело взялся, значит и кино будет хорошее.

7. Теперь немного о твоём последнем романе "Звёздный табор, серебряный клинок". Зачем ты разместил в Интернете инструкцию по эксплуатации этой книги, ведь доступ в сеть имеют далеко не все читатели? Проблемы с редакторами были у многих фантастов (Дяченко, Логинов, Еськов и другие), некоторые авторы даже прекращали сотрудничество с обидевшими их издательствами. А может быть, всё это - своеобразный пиар?

- Доступ имеют не все, но я оправдался хотя бы перед этими. Прекращать сотрудничество я не собираюсь, Леониды Шкуровичи на дороге не валятся. Хорошо, хоть этот нелепый случай произошел с самой неказистой моей книжкой. Насчет "пиара" тоже верно. Я хотя бы частично попытался обратить минусы в плюсы. Не скрою, помещенное в Интернет письмо я предварительно согласовал с издательством. Обрати внимание, в нем нет наездов на "ЭКСМО", и не потому что их вымарали, а потому что их и не было. Целью "Инструкции" не было ссориться с "ЭКСМО", цели были другие, названные выше.

8. Почему ты решил сделать героями романа цыган? (Хотя, действительно, что может быть естественнее цыганского табора, кочующего в космосе). Какова этимология слов "джипси" и "джуз"? Ты их сам (слова) придумал?

- Когда-то давно прочел чей-то рассказ про слепого музыканта, бывшего космолетчика, который, как космический Гомер, поет свои баллады экипажам кораблей, которые его поят и кормят, пересаживая с рейса на рейс. Подумал, - "красиво". Подумал, можно было бы роман сделать со всеми этими балладами. Потом еще "Баллада о "Бэте-2" Дилани зацепила - про народ, который сам не знает зачем и куда летит... И вот в момент кризиса достал эти мысли, сдул с них пыль, стал писать. И вполне логично поющие космические бродяги превратились в табор...

У меня двоякое к этой книжке отношение. С одной стороны это поделка, лубок, это как раз первый случай "писания левой ногой", звоночек к тому, что пора приостановиться. С другой стороны, в этом ее прелесть. Я всегда старался писать на пределе своих возможностей, потому что Большая Литература, как и Большой Спорт держатся на рекордах. Но Большой Спорт - это тяжело, натужно и вредно. В простецкой утренней гимнастике рядового обывателя есть своё сермяжное обаяние. Возможно кое-что по поводу этой книжки объяснит эпизод из моей переписки с Андрюшей Лазарчуком, его письмо - первое ("Мишка" это Успенский):

"Привет!
Ну, спасибо! Шибко порадовал стариков. Я не мог оторваться до шести утра - пока не дочитал. А Мишка, который эти дни был в меланхолии, сегодня пугал всех внезапным хохотом.
<...>
И еще - закон парных случаев. В нашей космоопере, которую будет АСТ печатать, тоже фигурируют космические цыгане... И как это назвать?
Такие дела."

"Андрюша, честно тебе говорю: ничего не понимаю. Столько уже лестных слов об этой книге прочел, а когда дописывал и до самого последнего времени был уверен, что после нее коллеги со мной здороваться перестанут. Если бы не малодушие и жажда получить гонорар, отправил бы ее в сортир.
Правда, периодически у меня появлялась мысль, что, возможно, в этом сумбуре, свалке ничем не оправданных эпизодов и то недотянутости, то "перетянутости" во всем - в сюжете, в выразительности, в идее - есть какой-то шарм... Но потом смиренно говорил себе, что это не более чем самооправдание и готовился к тумакам.
Единственное, чем могу объяснить этот феномен, что вся эта книжка написана без малейшего напряга, нигде я не пытался прыгнуть выше головы. Что хотел, то и делал. Но ведь в русском языке выражение "что хотят, то и делают" имеет явственный негативный оттенок: "хотят и делают" всегда что-нибудь дурное.
Тут Ройфе мне прислал свое мнение: мол, надо эту книжку подсовывать людям и наблюдать за ними. С тем, кто до конца дочитал, можно водку пить. Не дочитал - нет смысла. Если эта книга действительно может служить таким индикатором, я уже рад.
Без кокетства говорю."

"Джипси" - так, вроде бы цыган в Штатах зовут, а "джуз" это у казахов и киргизов что-то вроде клана, семейства в широком понятии.

9. Как экзотические новеллы "Корабли Изубарру" и "Новый Галактион" оказались внутри романа? Скажи пару слов об их авторе - Анне Богданец.

- Правильнее было бы вообще поговорить о сотрудничестве писателей. Две из шести моих книг написаны с соавторами. Я получал от этого огромное удовольствие. Работается веселее и гораздо быстрее. То есть не в два раза быстрее, потому что два человека трудятся, а в несколько раз. Мы с Сережей Лукьяненко писали две первые повести из трилогии "Остров Русь" по месяцу, а в одиночку мне на одну такую повесть месяца четыре надо было бы. Дух соревновательности есть. Удивлять друг друга хочется. Мы план составляли на несколько глав вперед, а потом распределялись примерно так: "У тебя драки хорошо получаются - ты описывай эту эпизод, а я вот это напишу - здесь любовная сцена". Потом обменивались написанными кусками, хохотали, правили, обмывали каждую главу... И дальше работать.

С Костей Фадеевым совсем по-другому было. Он много лет писал юмористические миниатюры для театра, у него сценический взгляд прекрасный и у него масса идей, причем моментальных, но окончательное текстовое воплощение в книге - мое. И в результате "Осколки неба" мне нравится больше всех остальных книг. Видимо дело в том, что с Лукьяненко мы были на равных, мы как бы играли в буримэ, а с Костей мы взаимодополняли друг друга, это более "продвинутый" вид соавторства.

Специфика творчества такова, что художник просто обязан считать себя гением, иначе нет смысла этим заниматься. Потому большинство писателей, поэтов, артистов и им подобных не могут трезво оценивать чужие достоинства, видят только себя. И это нормально. Но мне повезло: я умею восхищаться чужим талантом, и мне приятно сотрудничать с талантливым человеком. Вот и "Звездный табор, серебряный клинок" не обошёлся без второго автора. В текст романа вкраплены две новеллы томской писательницы Анны Богданец.

Мне давно уже нравится то, что пишет Анна, а с публикацией ей как-то не везет. Особенно мне полюбилась новелла "Корабли Идзубарру". Я ее показывал разным людям, но в печать рассказ не брали. Тогда я предложил Анне вставить эту новеллу в мою книгу (с указанием авторства, конечно, с копирайтом и с гонораром), она не только согласилась, но и специально для меня написала вторую новеллу. Полноценным соавторством это не назовешь, но, надеюсь, с одной стороны, эти новеллы украсили мой текст, с другой, они откроют любителям фантастики новое имя. Я уже и организаторам "Роскона" и номинатору "Интерпресскона" Вадиму Казакову отписал, чтобы они не пропустили эти новеллы мимо своего внимания, так как это абсолютно самостоятельные работы Анны Богданец.

Сам я, кстати, по ряду этических причин в номинациях "Интерпресса" участвовать больше не буду, хотя это и мой любимый конвент. Во всяком случае, пока там не сменятся номинационная и счетная комиссии. Однако на приз "За лучшее убийство Семецкого" претендовать собираюсь, так как в его присуждении названные комиссии участия не принимают.

10. Чувствуется, что твой герой Роман Безуглов любит кино - в романе "Звёздный табор" полно ссылок на отечественные и зарубежные ленты. А какие фильмы предпочитает сам Юлий Буркин?

Многие. На днях впервые посмотрел "Черная кошка, белый кот" Кустурицы, чуть не сдох со смеху. С полгода назад мне Серега Лукьяненко "Беги, Лола, беги" подсунул - класс. Кстати, "Класс" - прекрасная мелодрама, "Большие огненные шары" про Джерри Ли Льюиса. Любимый отечественный фильм - "Формула любви". Недавно "ДМБ" первый пересмотрел, угорал. "Кое что о Марте"... Еще любимые фильмы: "Амазонки на Луне","Великолепный", "Назад в будущее", "Часы, услуга и большая рыба", "Сны Аризоны", "Горячие головы", "Привычка жениться", "Как царь Петр арапа женил". Короче, люблю комедии и мелодрамы, а больше всего, когда и то, и другое.

11. В нынешнем году в Томске ты организовал и провёл уже второй по счёту конвент Фестиваль фантастики "Урания" (кстати, это ведь название вида бабочек), судя по всему удался. Он будет ежегодным? (Очень хочется побывать у вас в Томске).

- Надеюсь. Только не я организовал и провел, а я, Константин Фадеев и еще ряд членов оргкомитета.

12. Много лет назад в журнале "Интерком" я читал твои размышления-предложения по поводу создания "фантастического профсоюза". На конференции "РОСКОН-2001" доклад о плюсах и минусах организации Гильдии фантастов делал харьковский писатель Андрей Валентинов. Прокомментируй, пожалуйста. Возможен ли фантастический Союз писателей (и не только писателей)?

- Возможен. Но сейчас я против него. Такая структура была бы полезна в те "полусоветские, полутоталитарные" времена, когда издательский бизнес и книжный рынок только формировались. А теперь - всё. Поезд ушёл. Поток дерьма уже сломал все, в том числе и этические, плотины. Я не поверю, что СЕГОДНЯ подобная организация будет преследовать не коммерческие, не клановые, а нравственные (к чему я тогда призывал) интересы.

Что же касается коммерческих интересов... Тогда зарубежных писателей печатали бесплатно, пиратство было, а нам нужно было платить гонорары, потому нас и не печатали. Теперь пиратство пресечено, и при всей его уродливости рынок жизнеспособен, он позволяет выживать и нам. Пиши лучше, будут платить. Всё.

13. Расскажи, если можно, немного о своих папе и маме, которые произвели на свет такого разностороннего ребёнка?.

- В семье нас было пятеро, я - младший. Отец, Сергей Константинович - фронтовик, преподаватель экономической географии в университете, эрудит-энциклопедист, мама, Тамара Артемьевна, работала в торговле, веселым была человеком. При такой семье им приходилось вкалывать день и ночь, так что дома мы оставались больше с бабушкой по отцовской линии Маргаритой Сергеевной. Бабушка была та еще. Дворянка. Трижды замужем. Две судимости. Два высших образования. По вечерам нам вслух читала Брэдбери и Стругацких...

Видиков не было, компьютеров тоже, так что досуг организовывали себе сами - журнал рукописный выпускали, устраивали литературные конкурсы, старшие ставили домашние спектакли...

14. В конце задаю традиционный вопрос о творческих планах. Над чем работаешь? Чем в ближайшее время порадуешь поклонников твоего творчества?

- Пишу сейчас очень странную книгу. Неторопливо. Видимо как реакция на испуг, что начинаю халтурить, похоже это будет не фантастика. Рабочее название "Декаданс или Кровавая случка в марсианском аду". Эпиграф: "В нашей жизни возможны две трагедии. Одна - когда не получаешь того, что хочешь, вторая - когда получаешь. Вторая хуже." (Оскар Уальд).

15. О чём я не догадался спросить у замечательного писателя и музыканта Юлия Буркина?

- Что ж, как старый журналюга могу подкинуть пару-тройку вопросов и ответов.

- У вас есть отработанная схема, по которой пишутся книжки?

- У меня нет. Каждая книга писалась как в первый раз, каждая - по-своему. Сейчас, например, я пишу книгу очень странным образом: почему-то прописываю эпизоды не с начала, не с конца, а как попало. А потом я буду переставлять их, как стеклышки в калейдоскопе, пока рисунок не появится.

И судьба у каждой книги - своя. Вот, например, "Цветы на нашем пепле" чудом спаслось от гибели. И автор этого чуда - компьютерный дизайнер Гена Макаров из одной томской газеты. Дело было так. Издательство АСТ приняло книгу в работу, однако в печать мой файл (я передал рукопись именно в электронной форме) не шел более полугода. А потом я получил из издательства послание: "Срочно вышлите файл книги "Цветы на нашем пепле". Пора сдавать в печать, а у нас полетел компьютер, файл уничтожен".

Что ж, дело обычное. Я лениво полез в свой комп... И обнаружил, что этот файл убит и у меня... Вот тут уже волосы у меня встали дыбом. Четырехлетний труд пошел насмарку. Я судорожно вспоминал, кому я мог давать распечатки черновиков, кому из томичей мог скачать файл... Вспомнил, что самую последнюю, чистовую, распечатку делал с помощью Гены Макарова (у самого у меня принтер хилый). Позвонил ему на работу, но оказалось, что там он уже и не работает. Узнал домашний телефон и без всякой надежды позвонил ему домой: "Гена, помнишь, ты мне распечатывал рукопись. А не мог ли где-нибудь сохраниться этот файл?.." И вдруг он заявляет: "Да, я его себе домой в машину закинул, чтобы почитать..."

На радостях, что рукопись не уничтожена мы с ним хорошенько попили пивка, файл он мне переписал, я выслал его в Москву... Если бы не он, не было бы ни книги этой, ни, соответственно, "Странника"...

- Когда человек начинает фантазировать и почему?

- Я - писатель-фантаст, а вовсе не фантазер. Это далеко не одно и то же. На самом деле нет, наверное, более циничных, неверующих во всякие сверхъестественные вещи людей, чем фантасты. Например, читаю я в газете, что стоит в Томске этакий домик, в котором есть уголочек, где время течет быстрее, чем везде... Я смеюсь, потому что понимаю, что я бы написал это в 200 раз интереснее, и люди действительно поверили бы.

Фантасты - люди самые что ни на есть трезвомыслящие, и они понимают, что фантастика - не более чем художественный прием, который делает произведение более занимательным. Бывает, правда, встречаются и контактеры, и экстрасенсы, пишущие фантастику. Но, как правило, это слабые авторы.

- В песне можно спрятаться за ритм, за рифму, а в прозе все на виду. Вы, как человек пишущий и то, и другое, можете сказать, с чем работать проще?

- Песни я стал писать лет с четырнадцати. Это получалось само собой. А проза пошла позже и труднее. Я упорно этому учился и чувствовал, что у меня не получается... В стихотворении есть рифма, а в песне еще и ритм, и мелодия, и аранжировка, и манера исполнения... Все это вместе работает и, в принципе, те несколько слов, которые стали текстом для песни, могут быть совершенно пустыми, но песня в целом получится хорошая. Проза - более "голая", что ли. Там сразу видишь, чего автор стоит. Вот я открыл книжку, просмотрел десять страниц и понял, что дальше читать я ее не буду... А почему это "не идет", а это "идет" - никто не может сказать.

И вся критика - это ерунда. Есть куча примеров, когда вещь не принимали профессиональные литераторы, но книга становилась классикой. "Три мушкетера", например. Вроде бы развлекательное чтиво. Никто не считал ее большой литературой, а она уже полтора века пережила, и долго еще жить будет. В тоже время какой-нибудь "Улисс", который признан чуть ли не самым великим произведением ХХ века, единицам интересен.

- Не боитесь, что ваши книги постигнет "улиссовская" судьба?

- У меня ситуация как раз другая. Они признаны миром любителей фантастики, издателей, книготорговцев. Вообще издательская политика сейчас очень простая: если издатель не чувствует, что он может заработать на книге деньги, то и печатать ее не будет. А деньги издатель зарабатывает только тогда, когда книгу покупают. А книгу покупают для того, что бы ее читать.

- Бывает ситуации, когда "горит контракт", надо срочно сдавать книгу? А как насчет творческого вдохновения? Оно приходит тогда, когда надо?

- Приходит. Как происходит в раковине брюхоногого моллюска? Внутрь нее попадает песчинка и появляется жемчужина. И сейчас этих моллюсков разводят искусственно. Подсовывают им песчинки... А как актер каждый вечер выходит на сцену и играет? Играет вдохновенно. Кто сказал, что писатель не может так же?

- Вы уже ответили, будет ли еще проходить в Томске фестиваль "Урания", но не ответили, для чего он был создан...

- Началось с того, что я просто писанулся перед друзьями. Приехал в очередной раз в Петербург, мы там сидели в комнате, пили, и я сказал: "Блин, как мне надоело уже ездить к вам! А вы никогда ко мне не приезжаете. Уроды. Вот я устрою фестиваль фантастики в Томске, и вы все будете ко мне ездить!" Ну и мы загорелись этой идеей с Костей Фадеевым, стали искать спонсоров. Мэр Томска Макаров, спасибо, очень помог. А то, что это действительно нужное дело, стало видно уже в процессе. Интерес у томичей огромный, на встречах с приезжающими писателями - толпы. И в прессе много пишут, в том числе и в столичной. Ведь сейчас наш конвент - единственный за Уралом.

- Сколько у вас в городе писателей-фантастов?

- Был очень известный, настоящий мэтр, Виктор Колупаев, который, к сожалению, скончался весной 2001 года. Есть Саша Рубан, Сергей Смирнов, Паша Фаенко недавно появился на горизонте. Ну, я. Добавим в этот список и Фадеева, хотя он, все-таки, больше юморист. Есть Анна Богданец, Ирина Ежова, у которых книг пока не выходило, но обязательно выйдут... Кого-то еще я забыл, прошу прощения заранее... На самом деле - это безумно много. Потому что в Кемерово, например, нет ни одного заметного фантаста, в Омске - ни одного, в Красноярске только Михаил Успенский остался, а Лазарчук в Питер перебрался. Томск пропитан чем-то таким, что заставляет людей думать по-особенному...

- А вы не собираетесь в столицу или Питер?

- Актуальный вопрос, потому что кое-кто зовёт меня "укреплять московскую организацию фантастов". Но у меня есть одно большое "НО". Я, если уеду в Москву, больше или лучше писать не стану. Значит, и получать буду столько же. А учитывая, что жизнь там значительно дороже, на самом деле получать я буду как бы меньше. Мне это надо? Но есть заинтересованные люди, которые взялись найти мне там хорошую работу. Не найдут, сильно переживать не буду, мне и тут пока хорошо. Но если найдут - сорвусь. Кому тут, в Томске, был нужен Колупаев в последние годы жизни? Где ему памятник? А ведь это была фигура мирового значения.

Концентрация талантливых людей в Томске слишком высока. Это и хорошо, с одной стороны, но в житейском смысле не слишком удобно. Если, например, все живущие в городе - актеры, кто же в театры ходить будет?

... Хватит? Я же говорю, что публицистику я уже давно пишу левой ногой и могу наструячить еще страниц пятнадцать без остановки.

Я бы назвал материал так: "Юлий Буркин: брюхоногий моллюск, мечтающий быть бабочкой".

Беседовал Владимир Ларионов