«АХ, ВЫ НАШ СВЕТЛЫЙ! АХ, ВЫ НАШ СОЛНЕЧНЫЙ!» -

такую марку я нес на себе в течение долгих лет, в масштабах издательства "Детская литература" меня считали именно таким, - невесело улыбается известный писатель-фантаст Кир БУЛЫЧЕВ. - И всякий раз, когда я им собирался предложить что-то другое, более серьезное, мне, подержав, возвращали со словами: "Знаете, детям десяти-пятнадцати лет надо ведь тоже что-то читать". И я тоже качал головой и говорил; "Да, надо..." И на этом все кончалось. А ведь я стараюсь писать не детскую фантастику и пишу я не только детскую фантастику".

- Как вы сейчас относитесь к произведениям, которые писали в разные годы: к первым своим вещам, к последующим?

- Я вообще считаю, что если писатель начинает работать. он - почти без исключения - какой-то свой уровень задает с первых же вещей, а разговоры о том, что такой-то сейчас писатель слабенький и пять лет еще будет слабеньким, а потом вырастет и станет большим писателем, я просто не очень верю. Из моих детских книг, по-моему, лучшей была как раз первая, "Девочка с Земли". Я потом от ума пытался что-то изобретать, находить какие-то новые пути, но считаю, что в повестях про Алису мне только один раз удалось уйти в сторону и придумать какой-то новый ход - я имею в виду книжку "Непоседа". А что касается моих самых первых рассказов, то они не были хуже того, что было потом; через много лет.

- Однако тем не менее в этом "гуслярском цикле" есть рассказы разного уровня. Кстати, возможно, этим и объясняются многие претензии к вам, которые есть у любителей фантастики: некоторые вещи читаются с досадой, потому что от Булычева все ждут большего.

- Вот в чем дело. Если у меня бывает вещь, которая пошла, получилась, - я ее делаю. Когда вещь не пошла, я все равно ее заканчиваю. Это я говорю не в качестве оправдания, это, скорее, объяснение. Я вообще лентяй, художественные произведения пишу примерно один месяц в году, и чтобы работать, меня надо отправить куда-нибудь, я не знаю. И чтобы ничего не было, чтобы не было телефона и никто не звонил, и чтобы газеты и журналы не приходили... Поэтому я в общем не дорабатываю сейчас, в самом деле. Или это черты характера, или меня мало били (критики НФ как таковой не существует и особенно не существовало ее а старые годы). Но я делал вещи для редакций, которые не требовали от меня много, и это просто распускает, характер у меня не такой, как, скажем, у Стругацких. По "Гусляру" это видно очень сильно: в этих рассказах, особенно поздних, много проходных вещей. Были вещи, где я выкладывался, потому что было настроение выложиться, а были, где я не выкладывался, а просто делал...

- Многие читатели заметили, что в последнее время вы стали писать по-иному, более жестко, более мрачно, в вашу фантастику стала вторгаться политика. Лично мне это нравится, но некоторые упрекают вас в конъюнктурности...

- Продолжая вашу мысль, скажу, что и в самом деле сейчас я пытаюсь что-то делать, но это не значит, что у меня все должно получаться: время очень сильно обгоняет. Недавно я копался в своем архиве и нашел пятнадцатилетней давности рассказы и повести, которые писал, зная, что они никогда не будут опубликованы. Я их посмотрел и понял, что сейчас я бы смог их напечатать, но не буду: сейчас они уже неинтересны. Повесть "Глубокоуважаемый микроб", которая вышла сейчас, была бы интересна лет десять назад, когда и была написана. Теперь это странно и почти смешно, что десять лет назад повесть эта вызывала у редакторов какое-то паническое состояние, а сейчас рождает ощущение полного опоздания... Сейчас наступило такое время, и я это отлично понимаю, когда наша фантастика абсолютно провалилась. Она сейчас ничего не сделала адекватного тому, что происходит вокруг нас. Что касается меня, то я сейчас стараюсь найти то, что соответствовало бы моему собственному пониманию - пониманию того, что творится с нашей страной и чем все это может кончиться. Я написал даже повесть и пробую ее издать "самиздатом", то есть за свой счет. Повесть эта о городе, который уничтожается комбинатом, просто убивается. Мне хотелось показать, как в нашем государстве смерть можно сделать никому не ведомой, и как опоры власти пытаются сделать вид, что все нормально, что ничего не происходит...

- На встрече с читателями вам был задан и такой вопрос; "Почему вы отказались получать "Аэлиту"?

- Вопрос неэтичный. Речь не может идти о моем отказе, потому что "Аэли-у" мне никто не давал. Я был бы рад, естественно, быть достойным получить "Аэлиту". Но дело в том, что я являюсь заместителем председателя совета по фантастике и приключениям Союза писателей РСФСР. В этой ситуации, когда спонсорами - современное слово! - "Аэлиты" являются журнал "Уральский следопыт" и Союз писателей РСФСР, получилось бы, что, претендуя на "Аэлиту" я претендовал бы на то, чтобы наградить премией самого себя. Я полагаю, что должна быть какая-то скромность (это не то, что я такой, мол, скромный человек) - скромность как принцип, иначе мы совсем обнаглеем и начнем хапать.