ПОЧЕМУ Я ФАНТАСТ?

ПИСЬМА

"Как вы пришли в фантастику?"

Ученики школы. № 27 г. Харькова

Редакция попросила писателя-фантаста Кир. Булычева, рассказы которого печатались в журнале и выходили во многих сборниках, ответить читателям.

ПОЧЕМУ Я ФАНТАСТ?

Когда мне задали в редакции "Юного техника" такой вопрос, я удивился и ответить ничего толком не смог. Но задумался.

Оказалось, что тут не одна проблема, а куда больше. Во-первых, почему я вообще стал писать; во-вторых, почему фантастику, а не детективы или исторические романы; в-третьих, почему я не стал этого делать с детства, а догадался об этом только к тридцати годам, когда у меня уже была другая интересная работа.

А так как на эти вопросы я ответить не смог, то ощутил себя загадочной личностью. Обнаружил, что мою судьбу окутывает какая-то тайна. Есть от чего возгордиться.

Понемногу, к сожалению, тайна развеялась, и все стало на свои места.

Я вспомнил, что, когда еще был мальчишкой, мне на день рождения подарили книжку рассказов Ивана Ефремова "Пять румбов". Это была самая первая книга Ефремова. Еще шла война, Ефремов работал палеонтологом и, наверно, сам не подозревал, что когда-нибудь напишет "Туманность Андромеды". "Пять румбов" стала моей любимой книгой.

Недавно я нашел ее у себя на книжных полках и даже удивился тому, сколько раз я умудрился ее тогда перечитать - такая она растрепанная.

В те годы мало было фантастики, но я точно помню свои книжные праздники - "Продавца воздуха" Беляева в старом журнале "Вокруг света" или "Бегущую по волнам" Грина, "Гиперболоид..." Алексея Толстого...

Часто бывает, что в юном возрасте мы увлекаемся фантастикой, а потом появляются другие любимые книги. Но всегда остается какой-то процент людей, для которых выдумка фантастики, вечный ее вопрос: "А что будет, если..." - остаются нужными и важными на всю жизнь.

Моими любимыми книгами были не только те, что рассказывали о приключениях человеческой мысли, но и те, что рассказывали о необыкновенности нашей Земли. И где-то мое увлечение необыкновенным, наверно, связано с тем, что в школьные и институтские годы я стал заядлым туристом, а после института старался как можно больше путешествовать, побывал в разных концах нашей страны. А потом стал заниматься востоковедением, изучать восточные государства, чем, кстати, и занимаюсь до сих пор, - это моя основная работа. Работал в разных странах.

Сначала я писал статьи я очерки о путешествиях, книги о Востоке и продолжал любить фантастику, но сам в нее вторгаться не смел. А тем временем фантастика крепла, развивалась, появлялись все новые наши и иностранные имена, и у меня появились новые любимцы: братья Стругацкие, Лем, Саймак, Шекли.

И вот наступил такой день, когда я читал какай-то рассказ в журнале. Рассказ был как рассказ - в нем был космический корабль, Капитан с мужественным лицом, Пришелец с добрым лицом и так далее. И во мне взыграло чувство противоречия. Сейчас попробую объяснить почему.

Есть фантастика, которая пишет главным образом о новых изобретениях или новых научных идеях. Есть фантастика, которая занимается чистыми приключениями. Только вместо морских в вей действуют космические "волки". Наконец, есть фантастика, которая пишет о людях, попавших в необычные ситуации. Эти виды фантастики отличаются друг от друга главной целью, главным героем. Так вот, у нас много есть рассказов и повестей, где герой - изобретение или открытие, и там о людях говорится только потому, что они с этим изобретением так или иначе связаны. В других рассказах главный герой - само приключение, а люди условно делятся на плохие маски и хорошие маски. А вот у меня есть убеждение, что для русской, нашей фантастики важнее всего третий ее тип - рассказ о людях, о человеческих проблемах. Наверно, это началось еще с Гоголя, который ведь тоже в некоторых своих рассказах и повестях - фантаст. И если вспоминать дальше, то окажется, что "Гиперболоид инженера Гарина" - это совсем не повесть об изобретении, а повесть о людях, которые столкнулись с необычным. А "Человек-амфибия" - роман о судьбе ученого и человеческих чувствах. А то, что у Ихтиандра - жабры, то, что он отличается от других людей, - это лишь подчеркивает остроту чисто человеческих конфликтов. И какое бы вы ни взяли крупное, значительное произведение советской фантастики, вы увидите, что это рассказ о людях. И сегодня - возьмите любое произведение Стругацких - не так уж важно, какое фантастическое допущение ими придумано. Цель их - рассказать о нас самих, о наших проблемах, но доведя эти проблемы с помощью фантастики до предела остроты.

И вот у меня создалось впечатление, что в последнее время многие наши писатели, особенно молодые, о законе советской фантастики забыли и стали писать либо о приключениях, либо об изобретениях. А ведь порой куда интереснее об этом же изобретении узнать из строгой, документальной книги. Это не значит, что я против приключений или новых идей. Просто я за то, что и приключения, и новые идеи тогда интересны и увлекательны, когда нам важны те люди, на судьбу которых эти изобретения и приключения влияют.

И вот, обдумав все это, я понял, что мне есть что рассказать читателям с помощью фантастики. Что есть какой-то уголок в ней, где я смогу сказать свое. Именно о людях, о том, как человеческая доброта, порядочность, смелость проявляются в ситуациях, когда они наиболее видны и очевидны. Я даже придумал целый город Великий Гусляр. События в нем происходят необычайные, а люди живут там самые обыкновенные. А еще одну книгу рассказов я даже назвал "Люди как люди" - все по той же причине.

Вот так и получилось, что я начал писать фантастику.

Несколько раз мне присылали свои рассказы ребята, школьники и просили сообщить, можно ли эти рассказы печатать. И вот что интересно: чаще всего видно, что автор рассказа много всего прочитал, и про капитана с мужественным лицом все усвоил, и про пришельцев. И составляет свой рассказ как бы из кубиков - каждый в отдельности откуда-то взят, из чужого дома, а все вместе они составляют как будто бы свой дом. Но только как будто бы. И общая их беда в том, что в рассказах все на месте, вроде бы даже ты это уже читал, но нет своей мысли, своего отношения к людям. Получается робот, даже, может, хорошо сделанный робот, все как у человека, а не живой. И мне кажется, что только тогда можно садиться и писать фантастику (как и любой другой жанр литературы), когда ты знаешь, что скажешь что-то новое, чего никто до тебя не говорил.

Я, например, так и стараюсь делать. Иногда получается лучше, иногда хуже. Самому мне, по крайней мере, это занятие нравится.