О БИБЛИОГРАФИИ ФАНТАСТИКИ

Письмо Е. Брандиса, опубликованное в первом номере журнала "В мире книг", поднимает, на мой взгляд, очень серьезный вопрос.

Последние 10 лет составляют целую эпоху в развитии фантастики. Фантастика "подросла", стала умнее. Сформировались многочисленные "поджанры" фантастики. Резко увеличились масштабы издания фантастической литературы. Между тем, "фантастическая" библиография осталась на том уровне, на котором она была лет 30-50 назад. Она нерегулярна, ей присущ какой-то случайный, несерьезный характер. Теоретические основы этой библиографии не "теоретичны" и не "основательны".

Слабость "фантастической" библиографии особенно отчетливо проявилась в книжке 3.П. Шалашовой "Путешествия. Приключения. Фантастика. Рекомендательный указатель литературы". Все упреки, высказанные в адрес этой книги Е. Брандисом, безусловно, справедливы. Пользоваться указателем 3. П. Шалашовой практически невозможно.

Первое, самое элементарное, требование ко всякому указателю литературы - четкая ориентировка на определенный круг читателей. Указатель 3. П. Шалашовой говорит о фантастике "вообще" для читателя "вообще". Трудно понять, на кого он рассчитан.

Ориентировка на некоего читателя "вообще" сохранилась с тех времен, когда фантастика была только занимательным чтением. Отсюда же и объединение фантастики с путешествиями и приключениями.

Когда-то и в самом деле можно было считать, что фантастика - нечто смежное с географическими и приключенческими книгами. В первых произведениях Жюля Верна фантастика еще на втором плане, она играет роль приема. Жюль Верн писал серию книг о необычайных путешествиях. Сто лет назад далеко не все маршруты были реально осуществимыми. Там, где оказывалось возможным, Ж. Верн использовал самые обычные (не фантастические) средства передвижения. Вспомните, например, "Вокруг света в 80 дней", "В стране мехов", "Завещание чудака" и др. Но чтобы совершить трансафриканское путешествие, уже понадобились фантастические средства ("Пять недель на воздушном шаре"). Постепенно фантастика в книгах Ж. Верна начала выходить на первый план и "выступать" самостоятельно.

Фантастика, таким образом, отпочковалась от географической и приключенческой литературы. Уже в произведениях Уэллса фантастика была нацело отделена от географии и заметно отделена от приключений (например, "Люди как боги").

Прошли десятилетия. Фантастика стала столь же многообразной, как и "обычная" литература. Представим себе "обычную" литературу в виде второго этажа трехэтажного дома. Этаж разделен на много комнат. Под каждой из них есть комнаты первого этажа (историческая литература). Над каждой из них тоже есть комнаты - третьего этажа (фантастика). Не только над детской, но над всеми комнатами второго этажа.

Это, конечно, лишь приблизительная аналогия. Но суть дела именно такова: фантастика стала многообразной и взрослой. Библиография же стремится свести фантастику к надстройке над детской комнатой...

Надо раз и навсегда понять: фантастика отнюдь не привязана к путешествиям и приключениям. Гриф "Путешествия. Приключения. Фантастика", которым иногда пользуются (например, в альманахе "На суше и на море"), это элементарная спекуляция на популярности фантастики. В толстую книгу интересных и неинтересных путешествий включают два-три небольших фантастических рассказа - для приманки читателя. Это продиктовано не разумом, а бухгалтерией. Но библиография для того и существует, чтобы объяснить читателю - что к чему.

Гриф "Путешествия. Приключения. Фантастика" такой же абсурд, как, скажем, и "Философия. Политика. Фантастика". Ведь существуют же философско-фантастические рассказы и существуют памфлеты...

В указателе 3. П. Шалашовой фантастика сначала названа литературой о подвигах и приключениях (стр. 3), затем сказано: "Вполне понятно повышенное внимание читателей к художественным произведениям, авторы которых ставят своей целью нарисовать картину жизни человечества в коммунистическую эру на Земле" (стр. 4). Казалось бы, уже одно это должно разрушить триаду "путешествия - приключения - фантастика". На той же странице Шалашова говорит о "ценных в познавательном отношении, ярких по форме" произведениях, которые способны "увлечь читателя романтикой, силой и смелостью научного дерзания". Ну, а как это "стыкуется" с путешествиями и приключениями? Да никак! И это отчетливо проявляется в подборе и классификации произведений.

Нужно обладать выдающейся фантазией, чтобы зачислить, например, "Союз пяти" А. Толстого и "Вверх дном" Ж. Верна в раздел "Человек покоряет природу"...

А вот аннотация к "Стажерам" А. и Б. Стругацких: "В центре этой повести - тоже история приключений экипажа и пассажиров планетолета "Тахмасиб"" (стр. 123). На планетолете "Тахмасиб", к слову сказать, не было пассажиров. Но не в этом дело. Дело в том, что в центре "Стажеров" - отнюдь не приключения!

"Теоретические" соображения Шалашовой противоречивы, зато практика последовательна: вся фантастика рассматривается как дублер приключенческо-географической литературы. Поэтому "Союз пяти" и оказывается в разделе "Человек покоряет природу".

В 1953 году издана книжка В. Б. Серикова "Советская научно-фантастическая литература" (М., Центральная политехническая библиотека). Вот что пишет составитель: "В литературе существует особый вид произведений, в художественной форме описывающий фантастические пути и способы решения различных научных проблем. Произведения этого вида и составляют ту область художественной литературы, которую называют научно-фантастической литературой" (стр. 5).

Итак, фантастика отчислена из триады "Путешествия. Приключения. Фантастика" и причислена к другой триаде - "Наука. Техника. Фантастика". "Союз пяти" теперь надо отнести к разделу "Разрушение горных пород", а "Вверх дном" - к "Прикладной механике"...

Вероятно, есть смысл обсудить на страницах журнала вопросы, связанные с "фантастической" библиографией, ее упорядочением, выработкой разумных принципов, на которых она должна основываться.

В. ЖУРАВЛЕВА.
Баку

Публикуя этот отклик на письмо Е. Брандиса "Библиографический винегрет", редакция вместе с тем выражает надежду, что Государственная библиотека СССР имени В. Н. Ленина, библиографы и читатели выскажутся по существу вопросов, затронутых в письме.