Фантастика способна в образной, то есть в, наиболее доступной и впечатляющей форме нарисовать картины коммунистического завтра, воссоздать идеал общественных и человеческих отношений, к которому мы стремимся. Как не подумать, что наш кинематограф должен был бы активно поддержать эти начинания и что именно экран с его волшебными возможностями особенно подходит для воплощения таких сюжетов. На деле, однако, фантастика оказалась чрезвычайно крепким орешком для кинематографа. Можно предположить, что именно достоверность, "реализм" кинокадра приходят в столкновение с фантастическими допущениями. Но трудно - не значит нельзя или не надо. Зрители к фильмам этого жанра небезразличны. Вспомним успех такой средней ленты, как "Человек-амфибия". Немало нашумевших за последнее время фильмов мирового экрана относятся к "ведомству" фантастики. И здесь экран становится полем острых идеологических схваток: ведь в большинстве таких фильмов речь идет о будущем, которое ожидает человечество. Тут с западным кино часто нужно, необходимо спорить. Но хорошо бы вести этот спор не только на страницах книг, а и, так сказать, непосредственно - экран на экран. Право же, нам было бы что противопоставить и пессимизму, и скептицизму, и всевозможным ужасам. К сожалению, у нас в активе разве что "Солярис" А. Тарковского, о котором высказывались разные мнения, но который привлекает страстным утверждением гуманистического тезиса: в освоении космоса, как и во всех крупных человеческих делах, главное - не техника, пусть самая совершенная, главное это сам человек, и не только его разум, но и душа, любящее сердце... Хотя, разумеется, дефицитность жанра не может служить извинением его просчетов, но выход каждой новой научно-фантастической картина радует: ведь если не пробовать, не пытаться, то никогда ничего и не будет. Обычно фантастические произведения стараются уверить читателей или зрителей в реальности изображаемых событий. Авторы же фильма "Москва - Кассиопея" (студия им. Горького) вовсе и не хотят, убедить нас, что придуманная ими история возможна в жизни: несколько советских школьников улетают на звездолете к созвездию Кассиопеи, откуда донеслись сигналы разумных существ. Полет продлится много лет, и чтобы финишировать хотя бы к старости, надо чтобы в путь отправились дети - таково "научное" оправдание "мероприятия". Картина сделана в юмористическом ключе: забавны приключения ребят в космическом пространстве; вызывают улыбку первые простодушные порывы чувств юных героев, очарователен сонм мудрых академиков, которых играют весьма известные актеры. На первом плане; однако, сам детский экипаж. Впрочем, "детский" не то слово. Перед нами не подопытные кролики, а маленькие, но подлинные исследователи, инициаторы и организаторы космического рейса. При всех фантастических преувеличениях их способностей, знаний, стойкости ребята в фильме - сегодняшние, и в этом его главное достоинство, его злободневность. Это те самые любознательные пареньки и настырные девчонки, которых уже в 14 - 15 лет обуревает желание разгадать мировые загадки. Из них и выходит лучшее пополнение физтехов и биофаков, надежда и будущее нашей науки. Так что полет к звездам можно понимать символически. Вокруг нас катятся валы научно-технической революции. И в этом плане "Москва - Кассиопея", несомненно, "отклик" на происходящие изменения в интеллектуальном облике молодого поколения. Можно посетовать на то, что фильм вряд ли открыл новые горизонты, литературная фантастика давно и основательно "проработала" данную область. Но кино обладает большой притягательной силой для юных сердец, и, я уверен, что картина сценаристов А. Зака, И. Кузнецова и режиссера Р. Викторова сделает доброе дело: следя за веселыми приключениями отважных сверстников-космопроходцев, не один из ее зрителей задумается над своим призванием, местом в жизни, над безграничностью Вселенной и человеческого познания. В продолжающих "Москву - Кассиопею" "Отроках во Вселенной" экипаж детского звездолета достигает цели полета - планеты, взывавшей о помощи. Выясняется, что власть над планетой захватили искусственные существа, которым тамошние люди неразумно позволили выйти из-под контроля. Исправляя "несовершенную" человеческую натуру с помощью операции "полного осчастливливания", то есть лишения человека всяких желаний, стремлений, переживаний, чувства неудовлетворенности, роботам быстро удалось "очистить" планету от ее прежних обитателей. Думается, что школьникам среднего возраста, на которых и рассчитан фильм, не в полной мере доступна философская идея традиционной для мировой фантастики притчи о взбунтовавшихся роботах. Может быть, стоило не скороговоркой, а куда более основательно растолковать, что победа роботов над людьми - это наказание за отказ от творческого труда, за переход к паразитической форме существования. Есть известное противоречие между вполне "взрослым" смыслом борьбы людей и роботов и довольно облегченными действиями пятерки "отроков", которые "запросто" побеждают "глупых" роботов и помогают уцелевшим обитателям снова стать хозяевами родной планеты. Несомненно, что и этот фильм будет иметь успех в юношеской аудитории благодаря множеству смешных ситуаций и виртуозной технике комбинированных съемок, но несколько большая идейная и художественная цельность ему явно не помешала бы. С "делегатами" иных обитаемых миров мы встретились и в другой, на этот раз вовсе не детской картине "Молчание доктора Ивенса" (студия "Мосфильм"). Вызывает интерес неожиданное обращение к политической фантастике Б. Метальникова, сценариста и режиссера, известного своими картинами о деревне. Потерпевших аварию пассажиров, самолета спасли приводнившиеся по соседству инопланетные путешественники. Испуг, потрясение, затем изумление, любопытство - всю эту гамму чувств, которую должны пережить люди, попавшие в столь необычную переделку, экран доносит достаточно достоверно. Однако литературная фантастика давно уже отучила нас удивляться самому факту появления гостей из космоса, она приучила искать, какую "сверхзадачу" преследуют авторы, обращаясь к такому пришествию. В пересечении земных и неземных путей оказался один из спасенных пассажиров, биолог с мировым именем, некто Мартин Ивенс. Его играет С. Бондарчук, что тоже не может не привлечь внимания. Долгие века пришельцы искали братьев по разуму, но, познакомившись с Землей, решают улететь с нее, так и не открывшись перед человечеством. Они отказываются поделиться с землянами научными достижениями, боясь, что те обратят эти знания против себе подобных. "Есть тайны, - говорит Ивенсу одна из космонавток, - к которым человек не может прикасаться, пока не достиг определенной моральный высоты. Как ты считаешь, ваша цивилизация созрела для того, чтобы владеть любой тайной природы?" Непосредственно за этими словами следует сцена гибели космического "блюдца" пришельцев, на которое беспричинно нападает военный самолет. Так ответили авторы фильма за Ивенса. Тем не менее пришельцы предоставили доктору возможность рассказать о них людям. Но в том обществе, где живет доктор, его не хотят слушать: одни - потому, что боятся истины, другие считают его помешавшимся. Ученый вступает в трудную, неравную борьбу, из аполитичного специалиста он "переквалифицировался" в борца за социальную справедливость. Итак, встреча с пришельцами, с этими красивыми, умными людьми, прилетевшими с планеты, где давно уже не, знают, что такое война, расизм, неравенства, произвела коренной перелом в мировоззрении ученого. Для того-то и понадобилась эта встреча. Но тогда, может быть, пришельцев вообще стоит вынести за скобки? Мы вправе счесть их сном, видением, проснувшейся совестью немолодого человека, несколько поздно задумавшегося над смыслом своей жизни и работы. И тогда перед нами останется один лишь Ивенс со своими колебаниями, сомнениями и душевными терзаниями. Распространенный недостаток фантастических произведений - игнорирование психологических или иных внутренних мотивировок в поступках героев. Однако быть достоверным в фантастических обстоятельствах - задача не из легких. Невообразимые трудности представляла бы для реалистического воплощения, например, сцена прощания с детьми, покидающими Землю навсегда. Поэтому авторы " Кассиопеи" ее просто-напросто обошли, условный мир их фильма допускает такие пропуски, а вот в "Докторе Ивенсе" "проскальзывания" пленки едва ли оправданы, перед нами не робот, не пришелец, и спрашивать с этого образа можно в полной мере. Разбудить дремавшие в Ивенсе (и в ивенсах) гражданские чувства? Что ж, может быть, для этого и стоило пролететь миллиарды километров. Но тут же мы наверняка подумаем: а как могло случиться, что столь крупный ученый не решил для себя раньше самых существенных, уже реально решаемых и решенных на земле вопросов. Впечатление такое, что они просто не приходили ему в голову. Нам неясен, так сказать, исходный уровень убеждений Ивенса: от чего ему пришлось отказаться, что пересмотреть в себе после контакта с пришельцами. Знай мы это - фильм и главный образ приобрели бы значительно большую глубину. Далее - так ли прав Ивенс, когда решительно перечеркивает свои прежние работы над продлением человеческой жизни, заявляя, что плодами его открытия прежде всего воспользуются богатые, а не достойные? Давайте, мол, сперва добьемся социальной гармонии, а уже потом будем заботиться о здоровье людей! Ивенс гибнет, не успев сделать и двух шагов на поприще политической деятельности. Что ж, и это, может быть, закономерно, он поднял руку на такие силы, для борьбы с которыми требуются борцы потверже и неопытнее, чем наивный биолог. И уж, конечно, не одиночки. Правда, и этот вывод зритель должен сделать самостоятельно... Противореча собственным словам о том, что пришельцы в фильме - всего лишь абстракция, нравственный критерий, скажу, что как раз изобразительно они получились на экране неплохо. Хороша Ж. Болотова в роли Оранте. Ее неземная героиня по-королевски величава и благородна, но совсем не по-королевски добра и самоотверженна. Респектабельный Ивенс рядом с ней выглядит минутами мелким и суетливым. Правда, я не уверен в уместности романа между Ивенсом и Оранте, хотя и не успевшего развернуться. Зрительный зал дружно смеется, увидев, как своевременно "испаряется" Оранте из комнаты доктора, заслышав шаги его жены, но мысли при этом появляются скорее игривые, чем возвышенные... Должно быть, самый верный путь кинофантастики: искать в парадоксальном - обычное, в неземном - земное; не холодные, хотя бы и самые причудливые конструкции смогут взволновать зрителя, а близкие сердцу заботы, мечты и переживания, увеличенные линзой, чудесного вымысла.
|
|
|
||