ИНАЯ ЖИЗНЬ КАКАЯ ТЫ?

Многие любители фантастики, несомненно, оценят созданного воображением волгоградца Г. Мельникова микроскопического паучка фрина (см. рассказ "Волчья яма" в этом номере "ТМ"). Природа наделила паука удивительной способностью: он как бы "спрессовывает" пространство, что позволяет ему охотиться на животных, многократно превосходящих размерами его самого.

Откровенно признаем - отечественные фантасты нечасто балуют нас подобными "изобретениями". Ограничиваются они в основном хорошо апробированным "малым джентльменским набором": первобытными ящерами, гигантскими насекомыми, летающими пиявками и говорящими собаками. Это тем более прискорбно, что "биологическая фантастика" имеет давние и славные традиции.

Не будем вспоминать безымянных создателей кентавров, химер, гриффонов, гарпий, циклопов и прочих представителей многочисленного сонма сказочных чудищ. Обратимся к одному из основателей научно-фантастического жанра - Герберту Уэллсу.

"Прежде всего меня поразили огромные размеры животного: в окружности его туловище имело не менее восьмидесяти, а в длину не менее двухсот футов. Бока его поднимались и опадали от тяжелого дыхания. Я заметил, что его исполинское рыхлое тело почти лежало на грунте и что кожа у него была морщинистая, в складках, белая, темная только на спине. Ног его я не заметил.

Мне кажется, что мы увидели только профиль его, с почти лишенной мозгов головой, с тонкой шеей, мокрым, всепожирающим ртом, маленькими ноздрями и закрытыми глазами (лунные коровы всегда закрывают глаза от солнечного света). Мы мельком увидели и красную пасть, когда чудовище разинуло рот, чтобы зареветь и замычать, почувствовали даже его дыхание. Затем чудовище опрокинулось на бок, как судно, которое волокут по отмели, подобрало складки кожи и проползло мимо нас, проложив просеку среди чащи и скрывшись в зарослях".

Весьма впечатляющее описание, не правда ли? А вот как описывает выдающийся фантаст хозяев "лунных коров":

"Казалось, что в этой суетящейся толпе нельзя найти двух сходных между собой существ. Они различались по форме, по размерам, они представляли самые разнообразные вариации общего типа селенитов. Некоторые были очень высокие, другие же сновали меж ног своих братьев. Все они казались каким-то гротеском, уродливой карикатурой на человека. У каждого из них что-нибудь было гипертрофировано до уродства: у одного большая правая передняя конечность, похожая на огромную муравьиную лапу; у другого ноги, точно ходули; у третьего нос, вытянутый хоботом, и это делало его похожим на человека, если бы не зияющий рот. Форма головы пастухов лунных стад, насекомоподобная (хотя без челюстей и усиков), тоже была очень различна: то широкая и низкая, то узкая и высокая, то на кожистом лбу выдавались рога или другие странные придатки, то раздвоенная, с какими-то бакенбардами, с человеческим профилем. В особенности бросалось в глаза уродливое строение черепов. У некоторых черепа были огромные, напоминающие волдыри, с маленькой лицевой маской. Попадались изумительные экземпляры с микроскопическими головками и пузыристыми телами; фантастические, жидкие существа, служившие как бы основанием для больших трубообразных расширений нижней части лицевой маски".

Не менее удивительны, по Уэллсу, и обитатели других небесных тел.

"Это были большие круглые тела, скорее головы, около четырех футов в диаметре, с неким подобием лица. На этих лицах не было ноздрей (марсиане, кажется, были лишены чувства обоняния), только два больших темных глаза и что-то вроде мясистого клюва под ними. Сзади на этой голове или теле (я, право, не знаю, как это назвать) находилась тугая перепонка, соответствующая (это выяснили позднее) нашему уху, хотя она, вероятно, оказалась бесполезной в нашей более сгущенной атмосфере. Около рта торчали шестнадцать тонких, похожих на бичи, щупальцев, разделенных на два пучка - по восьми щупальцев в каждом. Эти пучки знаменитый анатом Хоуес удачно назвал руками. Когда я впервые увидел марсиан, мне показалось, что они стараются опираться на эти руки, но этому, видимо, мешал увеличившийся в земных условиях вес их тел. Можно предположить, что на Марсе они довольно легко передвигаются при помощи этих рук.

Внутреннее анатомическое строение марсиан, как показали позднейшие вскрытия, оказалось очень несложным. Большую часть их тела занимал мозг с разветвлениями толстых нервов к глазам, уху и осязающим щупальцам. Кроме того, были найдены довольно сложные органы дыхания- легкие - и сердце с кровеносными сосудами. Усиленная работа легких вследствие более плотной земной атмосферы и увеличения силы тяготения была заметна по конвульсивным движениям их внешней оболочки".

Приведенных отрывков достаточно, чтобы видеть: Герберт Уэллс вполне серьезно относился к своим "фантастически-биологическим" изысканиям. Его всерьез интересовало, какой может быть цивилизация насекомых в условиях слабого тяготения ("Первые люди на Луне"); каким может стать разумное существо, лишенное физического труда ("Война миров"), куда приведет человека эволюция через миллионы лет ("Машина времени"). И это направление - путь "мысленного биологического эксперимента" - не осталось без последователей. Вот, например, отрывок из повести Артура Кларка "Встреча с медузой", герой которой открывает неведомую прежде жизнь в атмосфере Юпитера:

"Будто эскадрилья старинных реактивных истребителей, из мглы вынырнули пять мант. Они шли плугом прямо на белесое облако медузы, и Фолкен не сомневался, что они намерены атаковать. Он здорово ошибся, когда принял мант за безобидных травоядных.

Между тем действие развивалось так неспешно, словно он смотрел замедленное кино. Плавно извиваясь, манты летели со скоростью от силы пятьдесят километров в час. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем они достигли невозмутимо плывущую медузу. При всей своей огромной величине, они выглядели карликами перед чудищем, к которому приближались. И когда манты опустились на спину медузы, их можно было принять за птиц на спине кита".

Подобных выдержек из различных произведений разных авторов можно привести множество: писатели в общем-то охотно занимаются "мысленным экспериментированием". Некоторые из них, подобно Г. Уэллсу и А. Кларку, в своих попытках воссоздать инопланетную биологию опираются на какую-либо научную концепцию - выдвинутую кем-то либо свою собственную. Достаточно вспомнить Ивана Антоновича Ефремова, убедительно обосновывавшего идею о человекоподобии внеземных разумных существ. Другие - например, Станислав Лем в "Солярисе" или Роберт Шекли во многих своих рассказах - конструируют чужую жизнь, исходя из требований сюжета или сверхзадачи произведения. Этому же пути, кстати, следует и Г. Мельников в своей короткой новелле.

Как бы то ни было, исследованием инопланетной жизни занимались пока почти исключительно писатели-фантасты. Крылатое выражение "наука опережает фантастику" к данной области явно неприменимо. Но совсем недавно американский биолог Дж. Билински с помощью художника У. Мак-Лофлина сделал попытку показать, к чему могла бы привести эволюция на планете, подобной Земле, но со слегка другими природными условиями или с несколько отличной от земной дорогой развития. Например, при повышенном или пониженном тяготении, при другом атмосферном давлении, при отличном от земного соотношении воды и суши...

Наконец, при отсутствии или заторможенном развитии обезьян, от которых впоследствии произошло существо, которое мы не без самолюбования называем "венцом творения"...

А что из этого получилось, вы можете увидеть на помещаемых здесь репродукциях.

МИХАИЛ ПУХОВ