ТОМАС МОР

Человек, изображенный на этом портрете, умер четыреста лет назад, вернее, четыреста один год. Эта голова упала под топором палача 6 июля 1535 года.

Казнил его английский король Генрих VIII, а еще только за два года до казни Томас Мор был лордом-канцлером английского королевства – первым министром короля.

Такая злая судьба была у этого человека. Время, когда он жил, было жестоким. Людей казнили десятками тысяч только за то, что они верили в бога не так, как требовала церковь. Костры, на которых церковь сжигала еретиков, пылали во всех странах Европы, и у многих людей было больше вероятия погибнуть на костре, чем умереть в собственной постели.

Конец Томаса Мора был концом многих людей его времени. Однако люди помнят Томаса Мора совсем не потому, что он умер на эшафоте. Мысли Мора пережили его вот уже на четыреста лет и будут жить еще долгие века. Томас Мор был одним из самых умных, если не самый умный человек своего времени. Это видно и по его портрету. Замечательный живописец Ганс Гольбейн показывает нам этого умного, проницательного и добродушного человека.

Чем же знаменит в веках этот человек шестнадцатого столетия?

Век, в котором жил Мор, был веком великих географических открытий: вслед за Колумбом европейцы-путешественники открывали новые земли и острова.

Томас Мор знаменит тем, что он первый и единственный в то время «открыл» неизвестный остров Утопию. Добраться до этого острова было нелегко.

«Вход в залив, – писал он, – очень опасен из-за мелей с одной стороны и утесов – с другой. (Почти на середине этого расстояния находится одна скала, которая выступает из воды, вследствие чего она не может принести вреда. На ней выстроена башня, занятая караулом. Остальные скалы скрыты под волнами и губительны. Проходы между ними известны только утопийцам».

Утопия – остров не только неизвестный, но даже не существовавший на самом деле. Впрочем, некоторые читатели поверили в него.

Но доехать туда в то время нельзя было никак. Это был остров будущего. Мор населил его людьми, которые жили совсем другими порядками чем весь остальной человеческий мир. Книга его называется «Золотая книжечка, столь же полезная, как забавная, о наилучшем устройстве государства и новом острове Утопии».

Эта-то книжечка и прожила больше четырех веков и дожила до того времени, когда люди и вправду стали устраивать свою жизнь наилучшим образом, не притесняя и не эксплоатируя других людей. Такой строй жизни называется у нас социализмом.

Томас Мор был первым человеком в мире, который догадался, что когда-нибудь наступит такое время, и описал, какой должна быть такая жизнь. После него жили еще люди, мечтавшие о золотом времени для человечества, и мы называем их социалистами-утопистами по имени того острова Утопии, который был «открыт» Мором. Утопистом называется вообще всякий мечтатель о неосуществимом и несбыточном. В отличие же от социалистов – утопистов, социалистов-мечтателей, мы знаем великих людей научного социализма. Эти люди не только мечтали о социализме, но показали к нему путь и повели за собой людей в бой за социализм. Имена этих великих людей – Маркс, Энгельс, Ленин и Сталин.

Но во времена Мора социализм и впрямь был несбыточен, в то время не было даже класса, который мог бы его осуществить: не было рабочего класса.

Мы сейчас видим, как социализм сбывается на самом деле. И вот то, что мы видим, интересно сравнить с фантастическим социализмом Мора на его благословенном острове, куда добраться было никак невозможно.

Вот этот остров. В средней части, в самом широком месте, он простирается на двести миль, затем его ширина уменьшается, и в направлении к концам остров мало-помалу суживается. От материка он отделяется проливом в пятнадцать миль. На острове пятьдесят четыре города. Столица острова, город Амаурот, расположен на реке Анидре. В ней чередуются прилив и отлив. Во время прилива море оттесняет реку назад и заполняет русло Анидры своими волнами.

С противоположным берегом реки город соединен мостом не на деревянных столбах и сваях, а на каменных арках.

Да ведь это Лондон! А Утопия? Посмотрите на карту: это Англия! И в

Англии было тогда пятьдесят четыре города, и ее отделял от материка пролив шириной в пятнадцать миль.

Это Англия, но не та Англия, в которой жил Томас Мор, не та Англия, где правил король-тиран, где голодных, укравших кусок хлеба, удавливали на виселицах, не та Англия, где помещики сгоняли крестьян с полей, чтобы взять их поля как пастбища для овец, и где крестьяне превращались в нищих, для того чтобы Англия богатела, торгуя (овечьей шерстью, не та Англия, где, по выражению Мора, овцы съели людей.

Утопия – это Англия, какой ее хотел видеть Томас Мор. В ней все трудятся и все принадлежит всем. У всех есть одно общее занятие – земледелие, от которого никто не избавлен, но, кроме земледелия, каждый изучает какое-либо одно ремесло как специальное. Женщины имеют более легкие занятия: они обычно обрабатывают шерсть и лен. Мужчинам поручаются остальные ремесла, более трудные. Люди работают только шесть часов в день, но у них всего хватает, потому что все работают. Не работают только люди, которым поручено заниматься наукой, и сифогранты – общественные выборные.

На всякой улице, рассказывает Мор, имеются поместительные дворцы, отстоящие друг от друга на равном расстоянии. В них живут сифогранты. К каждому из дворцов приписаны тридцать семейств. Тут эти семьи должны обедать.

Никому не запрещено обедать дома, но никто не делает этого охотно, потому что считается непристойным и глупым тратить труд на приготовление худшей еды, когда во дворце, отстоящем так близко, готова вкусная и обильная пища.

У этого народа – утопийцев – всего вдоволь. А вдруг в каком-либо городе неурожай! Тогда утопийский сенат – выборные от всего народа – добавляет тем, у кого не уродилось, оттуда, где урожай.

Остров составляет как бы одно семейство. Денег на острове Утопии нет. А с золотом и серебром, из-за которых люди в Англии и во всем мире воюют, сажают в тюрьмы и убивают друг друга, утопийцы обращаются с презрением. Из золота и серебра они делают ночные горшки, выковывают из них цепи и кандалы для рабов. Если кто-нибудь опозорит себя каким-нибудь преступлением, в уши ему вдевают золотые кольца, золотом обвивают пальцы, на шею надевают золотую цепь, голову украшают золотым обручем.

Как-то, рассказывает Мор, в Амаурот приехали анамолийские послы. Они не знали утопийских обычаев и, видя, что утопийцы ходят в одной и той же грубой одежде, решили ослепить их блеском и роскошью своих нарядов. Напялив на себя все, что у них было дорогого, анамолийские послы, петушась, ехали по утопийским улицам. Получилось, однако, то, чего они совсем не ожидали: утопийцы приняли их по наряду за рабов, не обратили на них никакого внимания, но очень почтительно приветствовали их слуг, которые ехали в простой одежде.

В Утопии драгоценные камни служили только для забавы совсем маленьких детей. Подраставшие ребята уже стыдились играть жемчугами и бриллиантами. Поэтому, когда ребята увидели драгоценные камни на шапках послов, они обращались к своим матерям с такими словами:

– Вот, мама, какой большой остолоп, он все еще возится с жемчугом и блестящими камушками, как будто маленький.

А мать отвечала:

– Молчи, сынок, это, думаю я, кто-нибудь из посольских шутов.

Так анамолийские послы сами себя опозорили в чужой стране.

Когда социализм победит во всем мире, золото и в самом деле потеряет свою ценность. Мы, как писал Владимир Ильич Ленин, сделаем из золота общественные уборные на главных улицах больших городов, чтобы показать, чего оно стоит на самом деле.

Как же могли существовать рабы на таком острове свободы? А ведь рабы там были. Они выполняли всякие тяжелые черные работы и были закованы в цепи Мор был очень мягкий и добрый человек, каких немного было в его время, но и он не мог представить себе страны, даже самой счастливой, без рабов. Правда, утопийские рабы не такие, как в других странах: это либо пленные, взятые в бою, либо преступники, такие, которых в других странах приговаривали к смертной казни. В Утопии их обращали в рабов. И для времени, в которое жил Мор, это считалось очень милосердным, тем более что эти рабы, если они раскаивались, получали надежду стать снова свободными.

Утопийцы ненавидят войну, но постоянно упражняются в военных науках. Мор пишет про них, что они никогда не начинают войны зря: они воюют только в тех случаях, когда защищают свои пределы, или прогоняют врагов, вторгшихся в страну их друзей, или сожалеют какой-либо народ, угнетенный тиранией, и своими силами освобождают его от ига тирана.

Некоторые главы из «Утопии» кажутся поразительными, когда читаешь их теперь. Ведь все это написано четыре века назад! Какой ум и какое сердце нужно было иметь, чтобы хотя в мечтах создать такую страну справедливости в такое несправедливое и жестокое время!

Тогда в Европе яростно боролись две церкви: католическая и протестантская. В Германии за одно только лето было перебито семьдесят тысяч человек за то, что они не хотели оставаться католиками.

В Утопии много религий. Одни утописты считают богом солнце, другие – луну, третьи – одну из планет. Некоторые преклоняются перед каким-нибудь великим человеком, а иные – еще как-либо иначе, но никто друг друга не убивает за то, что другой верит в бога по-особенному.

Это одна из самых удивительных глав его «Утопии», потому что Мор сам был католиком и признавал римского папу единственным и главным представителем бога на земле. Мало того: казнен он был королем Генрихом VIII именно за то, что не соглашался с ним, когда тот решил отделиться от католической церкви и перестал признавать папу главой религии.

Правда, едва ли Томас Мор был бы таким защитником папы, если бы не считал, что английские протестанты – еще большие грабители народного добра чем католические попы.

Король старался переманить Мора на свою сторону, потому что его очень уважали в Англии. Против его воли он сделал его первым министром королевства.

Когда Мор вступал в эту должность, два герцога: Норфолькский и Суффолькский – провожали его во дворец. Один из герцогов при огромном стечении народа произнес в честь него хвалебную речь. В ответ на нее Мор оказал герцогу:

– Я считаю это кресло местом, полным опасностей и трудов и далеко не слишком почетным. Чем выше место, тем сильнее падение с него.

Три года пробыл лордом-канцлером Томас Мор, бывший судья, а потом посол английского королевства. Через три года он ушел со своего поста, потому что не хотел поддерживать короля против его подданных. Генрих VIII не простил ему этого и стал преследовать его со всей силой своей грязной и мстительной натуры.

После того как король конфисковал все небольшое имение своего бывшего канцлера, после того как Мор вытерпел еще много неприятностей, тот же герцог Норфолькский, который провожал его во дворец, сказал ему:

– Опасно воевать с государями, и я желал бы, чтобы вы уступили желанию короля. Ведь, ей богу, гнев короля равносилен смерти!

– И это все, милорд? – возразил Мор. – Тогда ведь между мной и вами лишь та разница, что я умру сегодня, а вы завтра.

Наконец, король добился того, чего хотел: его, а не римского папу, признали главой английской церкви, и Томасу Мору предложили принести присягу королю. Он отказался. Тогда его бросили в тюрьму в Тоуэр, а через год осудили за измену и вынесли такой приговор:

«Вернуть его при содействии шерифа Вильяма Бингстона в Тоуэр, оттуда влачить по земле через все лондонское Сити (центральная часть города) в Тиберн, там повесить его так, чтобы он замучился до полусмерти, снять с петли, пока он еще не умрет, вспороть живот, выдернуть и сжечь внутренности, затем четвертовать его и прибить по одной четверти его тела над всеми четырьмя воротами Сити, а голову выставить на лондонском мосту».

Король «помиловал» его: он заменил ему эту казнь простым отсечением головы. Юмор никогда не покидал Мора. Он. услышав об этом, сказал:

– Избави, боже, моих друзей от такой милости.

Его привезли на место казни. Эшафот был плохо сколочен – он зашатался, когда Мор вступил на него. Тогда Мор вежливо обратился к тюремному офицеру:

– Пожалуйста, помогите мне взойти, вниз я уж как-нибудь сам сойду.

Он хотел сказать речь народу, но ему не позволили, тогда он обернулся к палачу и сказал:

– Только смело, не страшись своей работы. Шея моя коротка, целься хорошенько, чтобы не осрамиться.

Так погиб Томас Мор. Палач отрубил эту светлую голову, которая еще в туманном рассвете шестнадцатого века, могла догадаться о том, что ждет человечество впереди.

Наша сталинская Конституция, в которой записано то, чего добился рабочий класс на нашем социалистическом острове, занимающем шестую часть мира, осуществила много больше, чем надумала фантазия Томаса Мора. Но жители нашей счастливой страны помнят человека, который пытался осветить будущее описанием счастливого острова Утопии.

Утопия в переводе с греческого означает «несуществующее место». Тогда и не могло существовать место, где бы люди жили счастливо.

Теперь такое место существует.

Б. Ивантер