РИСУЕТ АВТОР

"Просто стыдно, что я никогда не видел курдля", - сокрушается Ийон Тихий, прочитав одолженную у профессора Тарантоги книжку "Два года среди курдлей и осмиолов". Чтобы наверстать пробелы в образовании, знаменитый звездопроходец вынужден предпринять специальную экспедицию на далекую Интеропию - планету в созвездии Тельца, на которой только и водятся редкостные животные...

С недавних пор польские любители фантастики, желающие взглянуть на курдля, получили значительное преимущество перед их зарубежными коллегами и даже Ийоном Тихим. Станислав Лем на правах "родителя" и курдлей, и Ийона Тихого сам позаботился об этом - толстый том "Звездных дневников" он снабдил собственными рисунками.

Станислав Лем-художник, естественно, в точности следует замыслам Станислава Лема-писателя. Но Лем при этом - отнюдь не иллюстратор ситуаций, созданных в рассказах: эти ситуации, полагает автор-художник, достаточно ясны, читатель представит их и сам. Фантазия Лема-художника, щедрая и раскованная, направлена на иное - на подробнейшую прорисовку деталей, подчас лишь упомянутых в тексте. Так, в описании 22-го путешествия Ийона Тихого только названы "пидлаки"; по объяснению, данному в скобках, это - большие безногие пресмыкающиеся, похожие на змей и широко используемые на Андригоне для верховой езды. Или еще пример. В своем 25-м путешествии Ийон Тихий лишь мимоходом - хотя и не бесцельно - посещает маленькую пустынную планетку, в изобилии усеянную вулканами, - весь и эпизод-то уложился в два абзаца текста. Но и "пидлак", и безымянная планетка, и, скажем, "зловонка гиусница", фигурирующая в двух же абзацах "Открытого письма Ийона Тихого", предстают на рисунках Станислава Лема столь же фотографически конкретно, как и легендарный курдль из тотентамского зоопарка.

Текст не диктует, не навязывает художнику тех или иных решений, - чувствуется, что Станислав Лем совершенно свободен в выборе тем для рисунков, в" их расположении. Добрую треть их - восемь из двадцати пяти - он ухитрился поместить на пятнадцати страничках "Открытого письма", заключительной главы "Дневников".

Трудно представить, чтобы кто-то мог совершенно всерьез, без тени улыбки воспринять лемовские рассказы о "звездном Мюнхаузене". Эта же откровенно ироническая улыбка без труда ощутима и в рисунках фантаста.

В. ИВАНОВ