СИЛМАРИЛЛИОН

А теперь продолжаем публиковать

СИЛМАРИЛЛИОН

[Примечания переводчика: Данная глава не имеет аналогов в цикле "The History of Middle-Earth", поэтому не ждите обычных комментариев. До видимому, появилась она из-за необходимости обосновать появление в Средиземье Гномов и Энтов, и, скорее всего, младше, чем основной текст "Силмариллиона".]

© George Alien & Unwin LTD. Houghton Mifflin К°
© Перевод Владимира Шило.

Глава 2

О АУЛЭ И УАВАННЕ

казывали, что появились Гномы благодаря Аулэ, во тьме Средиземья, и так велико было желание Аулэ, чтобы появились слушатели, которых мог бы он обучать умению своему и ремеслам, что не пожелал он ждать полного осуществления замыслов Илуватара. И создал Аулэ Гномов так, как получилось, ведь очертания Детей, долженствующих придти, были неясными в мыслях его, а поскольку власть Мелкора простиралась над Землёй, то пожелал он, чтобы сильными стали они и неуступчивыми. Но боясь, что другие Валары не одобрят его работу, действовал он в секрете, и создал вначале Семь Отцов Гномов в зале под горами Средиземья.

Знал теперь Илуватар, что совершилось; и в час, когда работа Аулэ была завершена, и был он доволен, и начал учить Гномов языку, созданному для них, Илуватар заговорил с ним; услышал Аулэ его голос и замолчал. И голос Илуватара сказал ему: "Почему ты сделал это? Почему пытаешься создать вещи, лежащие за пределами власти твоей и возможностей? Поспешил ты - неужто для подарка самому себе, и не более? - ведь создания с руками и мыслью могут жить, лишь пребывая в движении, когда подумают они о нём, а если это не так, стоять им истуканами. Этого ты хотел?"

Тогда ответил Аулэ: "Я не желал такого господства. Я пожелал вещей, отличных от меня, хотел любить и учить их, чтобы могли они оценить красоту Эа, которой ты дал бытие. Казалось мне, что Арда - большая комната для многих вещей, что могут радоваться в ней, но сейчас она в основном пуста и беззвучна. И в нетерпении своем совершил я глупость. Всё же создание вещей откликается в сердце моём, как твоё творение - в твоём; и дитя неразумное, играющее в дела отца, делает так без умысла передразнивать его, но лишь потому что это сын отца своего. Но раз я сделал так, будешь ли ты гневаться на меня? Как сын отцу своему, я предлагаю тебе вещи эти как изделие рук, которые создал ранее ты. Делай с ними, что пожелаешь. Но должен ли я разрушить итог моей самонадеянности?"

И поднял тогда Аулэ великий молот, чтобы уничтожить Гномов, и заплакал. Но Илуватар пожалел Аулэ и его желания из-за гуманности своей, да и Гномы испугались молота, рванулись из-под него, опустили готовы и просили о снисхождении. И голос Илуватара сказал Аулэ: "Принимаю я это таким, как оно создано. Разве не видишь ты, что получили вещи эти собственную жизнь и говорят своими голосами? Ведь иначе дрожали бы они не перед ударом, а перед командой владельца". Тогда Аулэ опустил свои молот и обрадовался, и поблагодарил он Илуватара, говоря: "Может ли Эру благословить мою работу и улучшить её!"

Но Илуватар заговорил вновь и сказал: "Так, как я дал бытие мыслям Айнэйров в начале Мира, так теперь я принимаю твоё желание и даю им место, и нет другого пути, кроме того, что предназначил я для таких творений, и так как ты спешил, то вот что будет. Вот чего я не потерплю: они появились перед Перворождёнными, моим замыслом, и из-за твоей торопливости будут "вознаграждены". Будут спать они теперь во тьме под скалами, и не выйдут, пока Перворождённые не появятся на Земле, и долго будут ждать они, когда придёт это время. Но когда время наступит, я позову их и будут они Детьми, и частой будет борьба между детьми твоими и моими, моими собственными и приёмными детьми".

Тогда взял Аулэ Семерых Отцов Гномов и положил их спать в потаенных местах, и вернулся он в Валинор, и ждал, пока тянулись долгие годы.

Из-за того, что появиться должны были они во дни власти Мелкора, Аулэ создал Гномов сильными и выносливыми. Поэтому они тверды, как камень, упорны, быстры, - постоянны в дружбе и вражде, и стали они способны к труду, гневу и перенесению лишений более, чем любые другие народы, и жили они долго, по меркам Людей, правда. Впоследствии среди эльфов Средиземья говаривали, что умирая, возвращаются гномы к земле и камню, из которых они и были созданы, но сами гномы так не считали. Они верили, что Аулэ-творец, которого они называли Махал, позаботился о них и разместил их у Мандоса в отдельных залах, и открыл он их древним Отцам, что Илуватар призовёт их и даст им место среди Детей при Конце Мира. Тогда их задачей будет помощь Аулэ и служение ему в переустройстве Арды после Последней Битвы. Они говорили также, что Семь Отцов Гномов возвращаются к жизни в своих потомках, которым дают их имена, из них Дьюрин наиболее известен в последующие эпохи - отец потомков, наиболее дружественных Эльфам и живших в Казад-Думе.

Когда Аулэ работал над созданием Гномов, он скрывал свою работу от других Валаров, но в конце концов исповедовался Уаванне и рассказал ей обо всём, что произошло. Тогда Уаванна сказала ему: "Эру милосерден. Вижу я теперь, что возрадовалось сердце твоё, и недаром, так как твоя спешка не только прошена, но и вознаграждена. Но всё же, поскольку ты скрыл свои замыслы от меня до их полного воплощения, эти дети будут мало любить вещи, дорогие мне. Они возлюбят прежде всего вещи, созданные их собственными руками, и в этом будут похожи на отца своего. Они станут рыть землю, а на вещи, что, растут и живут на её поверхности, не будут обращать внимания. Немало деревьев падёт от их Безжалостного железа".

Но Аулэ ответил: "Это справедливо и для Детей Илуватара, ведь будут они есть и будут строить. Однако же вещи в королевстве обладают ценностью, и кто, кроме пришедших Детей, оценит их, ведь дал им Эру владения, и смогут использовать они всё, что найдут в Арде, и разве, по милости Эру, не без уважения и благодарности?"

"Немало тьмы внесёт Мелкор в их сердца!" - сказала Уаванна. И не продолжала она больше, но огорчилась, в душе страшась того, что было сделано в Средиземье до сих пор. Затем предстала она перед Манвэ, и не открыла дел Аулэ, но сказала: "Король Арды, верно ли то, что сказал мне Аулэ - что Дети, которые придут, получат власть над всеми моими творениями и сделают с ними все, что захотят?"

"Это верно, - сказал Манвэ. - Но почему ты спрашиваешь, ведь твоя собственность от Аулэ не зависит?"

Уаванна смолчала и погрузилась в свои мысли. И ответила она: "Потому что моё сердце беспокоится, думая о других днях, что придут. Все мои работы дороги мне. Хватит и того, что Мелкор захватил их так много. Разве не могу я поделать чего-либо, что будет свободно от власти других?"

"Если бы так произошло, что хотела бы ты сохранить? - спросил Манвэ. - Из всего королевства что тебе дороже всего?"

"Всё имеет свою цену, - сказала Уаванна, - и каждое вносит лепту в цену других. Но kelvar могут убежать или защитить себя, тогда как olvar, что растут, не могут. И среди них мне дороги деревья. Долго они растут и быстро падают, и немало дани платят они своими плодами, мало горюя об их потере. И вот как думаю я. Почему бы деревьям не заговорить от имени всего, что имеет корни, и наказывать тех, кто угрожает им!"

"Это странная мысль", - сказал Манвэ.

"Всё же она была в Песне, - сказала Уаванна. - Пока ты пропадал в гаванях, строил с Улмо тучи и проливал дожди, я поднимала ветви больших деревьев, чтобы принять их, а также пела Илуватару среди дождя и ветра".

Маквэ сидел молча, и замысел, посланный Уаванной в его сердце, рос и крепчал, и было это благодаря Илуватару. Показалось тут Манвэ, что Песня поднялась вокруг него, и обратил он внимание на многие вещи, которые слышал он ранее, но не понимал их. И в конце Видение возникло вновь, но уже не столь отдалённое, и был он теперь с ним, и видел теперь он все, данное рукой Илуватара, и увидел он эту руку, и как вышло из неё много чудес, что были скрыты от него в сердцах Айнэйров. Тогда Манвэ очнулся, и спустился к Уаванне на Эзеллохар, и сел рядом с ней под Двумя Деревьями. И сказал Манвэ: "О Кементари, Эру ведал, говоря: "Неужели кто-либо из Валаров надеется, что не слышал я всей Песни до последнего звука в последнем голосе? Так вот! Когда Дети поднимутся, тогда замысел Уаванны воспрянет также, и будут вызваны духи, и будут они находиться среди kelvar и olvar, и некоторые будут жить здесь, и внушать почтение, и гнева их будут бояться. Но на время: только пока Перворождённые будут могучи, и Рождённые вторыми - молоды". Но разве ты не помнишь, Кементари, что был пропет не только этот замысел? Разве не подумала ты встретиться со мной ещё и потому, что решила: должны мы иметь крылья, подобные крыльям больших птиц, которые парят в облаках? Это также придёт от Илуватара, и перед Детьми мы будем появляться на крыльях Орлов - Повелителей Запада, подобных ветру".

Уаванна была довольна и, привстав, протянула руки к гаваням, произнеся: "Высоки будут кроны деревьев Кементари, так что получат на них жилища Орлы Короля!"

Но Манвэ поднялся тоже, и показалось, что вырос он настолько, что голос его донёсся к Уаванне, словно бы с дорог ветров.

"Нет", - сказал он. - Только деревья Аулэ годятся для этого. В горах получат Орлы дом, и услышат голоса тех, кто призывать будет нас. Но в лесах будут бродить Пастыри Деревьев".

Манвэ и Уаванна вскоре расстались, и Уаванна вернулась к Аулэу и был он занят литьём, заполняя расплавленным металлом форму. "Эру щедр", - сказала она. - "Пускай дети поберегутся! Они смогут лишь гулять по лесам, которые встретят гневом их владычество над собой, и умножатся тогда опасности!"

"А всё-таки дерево не станет от этого им менее нужным", - сказал Аулэ и продолжил свою работу кузнеца.