БУНКЕР ПАНДОРЫ

Любовь Лукина, Евгений Лукин. Миссионеры: Повесть // Искатель. - 1989. - № 6.

Прочитав эту повесть, я еще более укрепился в мысли, что Александр Петрович Казанцев, нацарапав в 1984 году доносную рецензию на сборник Лукиных (и тем самым погубив его), совершил не просто подлость, но преступление. Будь я шершавым прагматиком, я мог бы высчитать - какую уйму валюты потеряла страна из-за нескольких машинописных листков, испачканных безграмотным и гротескно-патетическим текстом этой рецензии. Очень дорогая, знаете ли, оказалась бы бумажка.

"Живому тормоз - мертвечина"...

"Миссионеры" - несомненно, одно из открытий года. Действие повести происходит в некоем параллельном мире, соответствующем XV-XVI веку истории нашей Земли по уровню развития. Каравеллы европейцев приближаются к тропическим островам, населенным языческими племенами. Туземцы готовятся встретить "гостей" во всеоружии: литым пушкам пришельцев они могут противопоставить ракеты, напалм и авианосцы, которые давно уже используют в межплеменной войне...

Завязка, согласитесь, захватывающая. Давнее вмешательство извне в дела этого мира распахнуло перед островитянами бронированный бункер Пандоры - и история свернула со своей обычной колеи и понеслась по невесть каким чигирям...

Не буду лишать читателей удовольствия самим проследить дальнейшее течение событий. Лукины, как всегда, не претендуют на какую-то умопомрачительную философскую глубину, достоинством их вещей является открытость и наглядность авторских концепций. Взяв за основу вынесенную в эпиграф повести древнюю истину ("Ад вымощен благими намерениями"), они строят на диво яркую и впечатляющую иллюстрацию к ней. Пожалуй, точнее всего к их творчеству подойдет термин социально-философская беллетристика.

Проза Лукиных удивительно светла и оптимистична. Но как же, господи, далек этот оптимизм от оптимизма насиловавшего страну идеологического стада! Он не декларативен, не туп, не показушно криклив - он просто светел, и свет этот глубок и неистребим. В своих произведениях Лукины могут описывать кровь и беспредел лагерей, окунать героев в океаны отчаяния, нагнетать шекспировский трагизм - но сквозь все это, как сквозь марлевый экран, светится ласковая и немного грустная улыбка авторов. Она переизлучается всем текстом, это обязательная составляющая любых работ Лукиных, придающая их повестям и рассказам - даже наиболее приближенным к реальности - романтическую приподнятость.

Но любое достоинство - оборотная сторона недостатка. Иногда эта романтическая интонация начинает читателю активно мешать. Так получилось и с "Миссионерами". Описывамый мир переживает экологическую катастрофу - но из-за особенностей авторской стилистики факт этот проходит практически мимо сознания читателя и всплывает лишь в финале повести, где на него делается достаточно сильное ударение. Упущеньице...

Впрочем, мнение рецензента неизбежно субъективно. Действительно, если авторы будут следовать всем даваемым им советам, то что же тогда останется в их произведениях от них самих? Пока же прозу Луниных не спутаешь ни с чем.

Завершая разговор о "Миссионерах", хочу предупредить читателя: о Лукиных мы будем вспоминать и дальше. Сейчас, например, по заданию редакции "Фэнзора" я готовлю рецензию на первый сборник Лукиных, вышедший в апреле этого года в Волгограде. А скоро, возможно, мы получим и вторую их книгу, которая готовится в серии "Новая фантастика".

И напоследок, хором и злорадно: "Что, гражданин Александр Петрович, не вышло?!"

П. Верлухин

-:о:0:о:-