ЛЮБЕН ДИЛОВ: НЕСКОЛЬКО СЛОВ О ФАНТАСТИКЕ...

Мне кажется, что кино и телевидение конфисковали развлекательный элемент у литературы, монополизировали фабулу и интригу по той простой причине, что развлекают и забавляют гораздо лучше. Впрочем, они изъяли многое и у других видов искусства. И вот литература вынуждена воевать за свою автономность, если она не хочет превратиться лишь в обслуживающий элемент кино и телевидения так же, как воюют последние десятилетия живопись и театр. И литература инстинктивно стала активизироваться в таких областях, в каких кино и телевидение не могут, или еще не могут, показать себя сильнее. Отсюда пришло бурное развитие эссеистики и документальной прозы как проявление субъективизации литературы, с одной стороны, и фантастики как возвращения литературы к своему прообразу - сказке, с другой, противоположной стороны...

Любителей сказок всегда было достаточно много и, по-моему, будет еще больше, потому что, перестав любить сказки, человечество перестанет развиваться и расти. Именно это используют серьезные писатели-фантасты, чтобы донести до многих людей свои мысли и идеи - мысли и идеи, которые иначе можно было бы излагать лишь в эссе или научных трактатах, то есть в форме, доступной лишь узкому кругу читателей.

Современный читатель любит фантастику не только за фантастичное, сказочное в ней, но и за элемент научности. Причем наука здесь играет роль мифа. Некоторые ученые и теоретики возмущаются тем, что научная фантастика мифологизирует науку, что подчас приводит к разочарованию в ней, пониманию, что она не обладает еще теми или иными возможностями. Но они неправы. Это все равно, что убеждать людей не верить в свое будущее лишь потому, что оно может их разочаровать. Наука одна постоянно демонстрирует людям действительный прогресс, неуклонное поступательное движение, и именно это, а не фантасты, превращает ее в миф нашего времени.

Именно потому научная фантастика родилась в Болгарии вместе с приобщением страны к большой науке и с превращением ее в индустриальную державу, в период урбанизации и интеллектуализации ее литературы.

Все это в той или другой форме - и некоторые другие факторы, разумеется, - привело к тому, что немало наших, уже имеющих имя и известность писателей вдруг словно бы неожиданно обратились к научной фантастике. И Александр Геров, и Павел Вежинов, и Эмил Манов, и Атанас Наковски, а также некоторые из более молодых, правильно оцепили ту внутреннюю свободу и композиционные возможности, которые предлагает научно-фантастический жанр для выражения высоких идей нашего времени, и создали произведения, соответствующие сегодняшнему уровню мировой научной фантастики.

Сам я не отказался и от другого способа писания - реалистического (хотя все эти жанровые и стилевые определения довольно относительны). Но еще вторая моя книга - фантастико-сатирический роман для юношества "Атомный человек", который вышел в 1958 году, - показала мне чудесные возможности этого жанра, особенно с учетом моего тяготения к социальной критике и юмору, являющимся очень важными составными частями современной фантастики.