Юрий Буркин.
Это - поэтическая проза. В чем-то, правда, несколько вторичная, но по-своему обаятельная: "Дело в том, что такой, ничем вроде бы не примечательный снаружи дом наш, имел-таки достопримечательности: в подвале его жил Мёрцифель - старый злыдень, а на чердаке - крылатый мечтатель Лаэль. Но об их существовании не знал никто, кроме меня. Так получилось...". Это - действительно автобиография по жанру, но осмысленная, так оказать, поэтически. Это - действительно сказка, хотя реальность Застоя сквозь нее проглядывает порой весьма отчетливо: "Город встретил меня огромным, писанным белыми буквами по алому полотнищу транспарантом: "Достанем и перестанем!". "- Государственность должна быть безопасной! - воскликнул Косой и потянулся к ящику стола". "-.Это вы мне бросьте, - сказал Косой. - Вопросы тут я, так сказать, задаю. Вы нам все расскажете. Мы добьемся... - И перебьемся, - подсказал, я". В этой новелле много иронии. Иногда она бывает по-настоящему едкой, но чаще, увы, вся вторичность "Автобиография" по сути именно в ней. Все это уже осмеяно я пересмеяно. В этой сказочке много горечи. Она, словно выплеснулась через край чаши терпения. Впрочем, быть может, и несколько запоздало, если даже судить не по дате публикации, а по дате написания... Однако для "автобиографии" поздно или рано, пожалуй, не имеет смысла. Просто есть, и все. Именно горечью увенчан финал. "Блудный сын" возвращается, наконец, домой: "...Вот он. Это он? Эта покосившаяся хибара? И этот выживший из ума старый голубь на чердаке - Лаэль?.. - Мёрцифель! - позвал я. Но звук без сил упал на пол. Я посмотрел на то место, куда он упал, и увидел крысу. Она улыбалась мне и, мертвенея, силилась что-то оказать... Я похоронил ее возле крыльца... - Дина! - крикнул я. Тишина поспешила ко мне на зов...". "Автобиография"...
ИНТЕРЕСНЫЕ СТАТЬИ
Якубовский М., Битюцкий С. «Мы не одни!» Мельников А. От героя «безгеройного» жанра к полноценному образу
|
|
|
||