ЗОВ ИНЫХ МИРОВ

На 1, 2, 3-й стр. вкладки репродукции картин Георгия КУРНИНА

Издревле глядели в небо обитатели Земли. Что они видели там? Бесконечную россыпь далеких мерцающих огоньков? Несомненно. Но не только это.

Еще Лукреций, знаменитый римский философ-эпикуреец, за добрую сотню лет до нашей эры утверждал, что "наш видимый мир не является единственным, и мы должны верить, что а пространстве существуют другие земли, другие существа и другие люди".

Живыми существами населяли звезды, планеты и Луну древние египтяне. Древние китайцы полагали, что их предки появились на Земле, упав с Луны. А пришествие с неба всевозможных богов и родоначальников? Не счесть подобных легенд у самых разных народов!

Россыпь огоньков оказалась, тем самым, неявно подразумеваемым скоплением непредставимо далеких землеподобных миров, в том числе – и обитаемых!

Уже в древности предпринимались и попытки вычислить "процент обитаемости" Вселенной.

Сицилианец Петроний Химера утверждал, к примеру, что существует 183 населенных мира. Весь мир образует треугольник, полагал он, – и на каждой стороне этой невообразимо огромной геометрической фигуры размещается по 60 миров. Да еще три мира – в ее углах!..

А в 1837 году (всего лишь сто сорок лет назад!) англичанин Томас Дик ухитрился подсчитать даже число разумных обитателей Солнечной системы – Земли с Луною, планет, их спутников и, наконец, самого Солнца. Цифра у него получилась совсем немалая: 703 079 774 404 000 разумян! А уже из них подавляющая часть – 681 триллион 184 миллиарда – приходилась на Солнце, что и не мудрено: за основу подсчетов Томас Дик принял заселенность Англии и, естественно, числил равномерно по 280 живых душ на каждую квадратную милю. При этом на самой Земле у него расположилось лишь 800 миллионов...

В наш скептический XX век мы стали много строже в своих прогнозах. Да и как не поостепениться – даже в фантастике, даже в самых безудержных, самых, казалось бы, безоглядных выдумках, – если, скажем, на Венере (где у Томаса Дика размещалось – ни много ни мало – 53,5 миллиарда обитателей!) по современным научным данным температура на поверхности – до пятисот градусов выше нуля...

Но тем не менее и в нас жив зов иных миров – древняя, как мир, как человечество, мечта о братьях по Разуму, о сестрах Земли – цветущих и, главное, пригодных для нас планетах иных солнц.

Пожалуй, наиболее яркое выражение нашла эта мечта в фантастической живописи, широко распространившейся ныне, почти немыслимой – как самостоятельный жанр – еще каких-нибудь четверть века назад.

Да, конечно, отдельные картины – или даже циклы картин – посвящались "его величеству Космосу" и художниками прошлого.

Самому мне, к примеру, запада когда-то в память картина, встретившаяся на обложке старого журнала. Огромным холодным шаром нависал над зыбкой твердью малой планетки величественный Сатурн, озаряемый странным сиянием могучего разнополосного кольца... Наткнувшись позже еще раз на тот журнал (им оказался номер сойкинского "Природа и люди" начала века), я запомнил из редакционного объявления, что репродукция изображав ночь на Мимасе – ближайшем (по научным данным того времени) спутнике Сатурна, а принадлежит эта картина кисти ученого аббата Моро, художника-астронома, постаравшегося учесть и относительные размера Сатурна, и наклон его кольца, и положение тени, – все это было скрупулезно рассчитано им теоретически...

Целая подборка космически пейзажей ("Вид Земли с Лун", "Марс с его лунами", Венера, Меркурий, Юпитер, тот же Сатурн и даже "Пейзаж планеты другой системы, освещенной четырьмя солнцами и четырьмя лунами") приведена во втором выпуске редких ныне "Межпланетных сообщений" Н. А Рынина (1928).

Однако в то время подобны публикации интересовали, по-видимому, лишь узкий круг энтузиастов, самозабвенно занимавшихся проблемами межпланетных сообщений.

Сейчас, когда сами эти проблемы по-новому высвечены современной наукой (и уже не только наукой, но и практикой!), по-новому же воспринимается и космическая живопись.

Она перестала быть отдушина для "посвященных". Со страниц специальных изданий она проникла самые популярные, самые общедоступные – такие, как, скажем, журнал "Огонек". Она демонстрируете ныне на конгрессах ученых и в выставочных залах, вызывая интерес у самой разнообразной и широко аудитории...

Уже не игру холодного ума, увлекшегося магией астрономических вычислений, а в первую очередь эмоциональное начало воспринимаем мы в фантастических экскурсах наших живописцев.

В этом смысле, пожалуй, особенно показательны картины сочинского художника Г. И. Курнина.

В отличие от полотен большинства его собратьев по жанру, на них нет земной техники – пусть даже техники отдаленнейшего будущего. Почти не встречаются на них и сами земляне, – их вы увидите лишь на одной из четырех картин, репродуцируемых на нашей вклейке. Его полотна – это именно пейзажи. Ландшафты далеких миров, живущие в воображении художника, выплеснутые на холст и, возможно, – а почему бы и нет?! – взаправду поджидающие где-нибудь в безвестном далеком далеко, когда же, наконец, станут их очевидцами первопроходцы – наши праправнуки.

А что, в самом-то деле?!

Разве так-таки исключена возможность будущей переделки климата той самой Венеры, где сейчас под плюс пятьсот? И ни за что не примет растительность, занесенная землянами на укрощенную планету, вот такой необычайный вид – способность к самосвечению, спиралевидные безлистые ветви, свертывающиеся с приближением бури?

Разве никогда не бывать посланцам Земли свидетелями рождения новой планеты, на которой уже проглядываются кое-где скальные образования, правда, в любой момент могущие погрузиться в раскаленную магму?

И не встречать чужезвездных ночей, чей мрак развеян светом не одной, как на Земле, а сразу трех лун?

И – во всех своих космических странствиях так и не найти инопланетную жизнь, пусть даже в облике гигантских насекомых?

Право, не хотелось бы иметь дела с человеком, который на все эти вопросы ответит безоговорочно отрицающим "да": слишком скучен должен быть мир будущего в глазах столь закоренелого скептика...

Скептикам противопоказано многое, том числе – и картины Курнина, яркий, взволнованный мир этих полотен, о котором так отозвался, впервые представляя художника широкому читателю, летчик-космонавт В. И. Севастьянов: "Человек, прилетевший на "неизведанную планету, о которой столько мечталось, поначалу будет жадно осматриваться. Георгий Иванович очень точно передает настроение этих волнующих первых минут..."

Видимо, именно эта взволнованность и яркость полотен Г. И. Курнина побудила жюри международного конкурса "Мир 2000 года" присудить художнику первую премию. А ведь в конкурсе участвовало 1400 живописцев из разных стран, представлено было свыше 4000 работ...

Первые свои космические картины Курнин написал еще в середине пятидесятых, когда человечество только готовилось к штурму Космоса. Как пришел художник к этой теме? Как он вообще стал художником?

- В юности, – рассказывает Георгий Иванович, – я страстно хотел стать путешественником и всерьез готовился к этому. Занимался спортом. Много читал книг по географии, археологии, палеонтологии, ботанике и зоологии. Много рисовал и писал красками, так как и это было нужно для путешественника... Школьный учитель рисования настоял, чтобы я после седьмого класса поступил в художественную школу. Так я и сделал, ведь это не противоречило моим замыслам...

Так или иначе, но выбор был сделан; за художественной школой последовал университет, несостоявшийся путешественник стал поначалу искусствоведом, а затем и художником.

Впрочем, почему – несостоявшийся? А его экскурсы в иные миры?

- В нашей библиотеке, – вспоминает художник, – было очень много сказок, их любила вся наша семья. По вечерам к нам приходили соседи, и старшая сестра, мечтавшая стать актрисой, читала вслух. И, верно, умела хорошо читать, потому что слушатели весьма активно переживали все эти сказочные истории. А для меня они были как бы второй реальностью: я нисколько не сомневался, что все, о чем рассказывалось, происходило на самом деле... Потому в юности, встретившись с книгами гениального Жюля Верна, я сразу увлекся фантастической литературой и с упоением читал все, что мог достать... Живопись, фантастика, музыка стали главными увлечениями в моей жизни. Вполне логично и естественно, что свое творчество я посвятил Космосу. Я стоял перед этой темой, как стоит путешественник перед Терра Инкогнита – Страной Неизведанной. Меня неодолимо влекло как можно скорее начать путешествие в эту таинственную страну, но в то же время я хорошо понимал: нужна большая подготовка, чтобы сделать даже первый шаг...

- В основном нужно было решить две задачи, – рассказывает далее Георгий Иванович. – Во-первых, основательно проштудировать точные науки. Особенно астрономию и все, что с ней связано. Во-вторых, нужно было научиться картину, рожденную воображением, видеть ясно, как реальную. Решение первой задачи требовало только времени. Но как решить вторую?.. Я начал тренировку воображение путем писания картин на земную тему – по памяти, впечатлению и настроению, без помощи этюдов и эскизов. Только через пять лет такой подготовки я решился написать первую картину о другой планете...

Столь тщательно продуманная подготовка принесла – и продолжает приносить – свои плоды: сейчас в активе художника, помимо двадцати пяти сугубо земных картин, – тридцать космических полотен.

Тридцать окон в иные миры. Знакомство читателей журнала с четырьмя из них, нигде до сих пор не публиковавшимися, хочется закончить строками из "Звездных сонетов" Леонида Вышеславского:

Мы со своей мечтою дерзновенной
отныне – корабельщики Вселенной.
Вселенная – открытый океан!