КОСМИЧЕСКАЯ ОДИССЕЯ ПРОФЕССОРА ОСИПОВА

"...Гром извержения и подземная пальба с каждою секундой все увеличивались. Вагон качался, словно утлая лодка на морских волнах. При каждом ударе наши путники ожидали, что вот-вот огненная лава и сжатые газы найдут себе проход и выбросят вагон в пространство или вдребезги разобьют его..."

Что это за вагон? При чем тут извержение? Кто эти путники? И вообще где это происходит?

Происходит все, естественно, на страницах фантастического романа. Старого, написанного еще в прошлом веке. Мне показалось любопытным познакомить с его содержанием сегодняшнего читателя, поскольку роман этот в известной степени является своеобразной энциклопедией астрономических и иных гипотез последней трети XIX столетия. Того самого периода, когда в науке, обогатившейся величайшими открытиями, остро назрел, по словам Ф. Энгельса, "конфликт между достигнутыми результатами и укоренившимся способом мышления...".

Главный герой романа - петербургский профессор Михаил Васильевич Осипов. "Это был низенький старичок лет шестидесяти, весь седой, но чрезвычайно живой, бодрый и энергичный. Широкая лысина увеличивала и без того высокий лоб старичка, и только на затылке и висках оставались еще длинные седые волосы; умные, быстрые глаза пытливо глядели через стекла очков".

Вся жизнь профессора отдана решению проблемы межпланетных сообщений. Луна, небесная соседка Земли, таинственная владычица ночного неба, - это о ней по-юношески пылко мечтает Осипов, к ней устремлены все его помыслы... В конце концов ученому удается изобрести необыкновенно сильное взрывчатое вещество, названное им - в честь дочери Елены - "еленитом". Чтобы читатель мог получить представление об этом веществе, заметим, что несколько фунтов "еленита" могут поднять в воздух большой город, а сотня пудов способна разнести на куски и весь земной шар...

Изобретение "еленита" позволяет профессору осуществить давнюю его мечту. Вместе с дочерью, ее женихом - молодым французским дипломатом Гонтраном Фламмарионом, товарищем жениха - талантливым чешским инженером Вячеславом Сломкой и увязавшимся за ними незадачливым американским коммерсантом Фаренгейтом профессор Осипов готовится отбыть на Луну.

Стараниями профессора и главным образом инженера Сломки построен замечательный вагон-граната - надежный космический корабль, в котором предусмотрено буквально все, вплоть до буферов с "весьма сильными пружинами", должных ослабить силу удара при падении на Луну. Правда, современный читатель не сможет не заметить и кое-каких излишеств, для этого достаточно прочитать хотя бы следующее описание:

"Внутренность снаряда походила на футляр для драгоценностей. Обои из толстой шелковой, материи, пушистый ковер, покрывающий пол, поднятый на рессорах; мягкий диван кругом стены, изящная люстра в четыре лампы, привешенная к потолку, - все это делало вагон-гранату очень уютным..."

Фигурирующая здесь люстра, как и следовало ожидать, конечно же, разбивается в момент прилунения...

Но повременим с придирками. Тем более что в Южной Америке, близ Кито, нашими героями уже присмотрен вполне приличный вулкан Котопахи, извержение которого, согласно показаниям изобретенного Сломкой сейсмографа, должно произойти в очень удобный для путешественников момент наибольшего сближения Луны с Землей. И жерло вулкана уже соответствующим образом подготовлено: двадцати четырех дней оказалось вполне достаточно для сорока пяти вывезенных из Европы рабочих, чтобы превратить это жерло в" гигантскую пушку и зарядить ее необыкновенным снарядом. Путешественники, заблаговременно отослав рабочих, уже забрались в свою "гранату". Нажатием кнопки взорваны заряды "еленита", которые должны открыть путь лаве и подземным газам. И...

"Вдруг ужасающий удар чуть не разбил вагон-гранату. Слуха путешественников достиг глухой рев вулкана, сопровождаемый пронзительным свистом... Несколько миллионов кубических метров подземного газа разом ринулись через кратер. Под их напором вагон-граната в огненном облаке вылетел из жерла Котопахи и менее чем в пять секунд миновал пределы земной атмосферы. Оставив Землю, он понесся в абсолютной пустоте межпланетного пространства..."

Таким-то вот оригинальным способом покидает профессор Осипов родную планету... А ведь поначалу проект ученого вовсе не предусматривал использования вулкана. Подобно Барбикену и К° из романа Жюля Верна "Из пушки на Луну", Михаил Васильевич Осипов возлагал все надежды на гигантскую пушку, в восьмидесятиметровом стволе которой последовательное воспламенение нескольких зарядов специально для этого-то и придуманного "еленита" должно было придать снаряду скорость, обеспечивающую путешественникам попадание на Луну.

Но давний недруг Осипова, честолюбивый венский астроном Шарп, обманным путем завладевает чертежами нашего героя. Выдав их за свои собственные, он на средства американца Фаренгейта осуществляет выстраданный русским ученым проект. В последний момент коварному немцу удается обмануть и Фаренгейта, отправившись в путь без него и лишь по чистой случайности его не уничтожив. Потому-то американец и присоединяется к нашим друзьям - он жаждет мести, жаждет догнать, схватить ненавистного Шарпа, разделаться с ним, хотя бы для этого пришлось обшарить самую отдаленную лунную пустыню!..

Осипов потрясен случившимся. Да, конечно, он тоже может, самостоятельно построив свою "колумбиаду" ⁵, отправиться на Луну. Но запоздалое строительство неизбежно затянется, проклятый Шарп (сумевший помимо всего прочего на какое-то время изолировать Осипова, засадив его в... тюрьму!) успеет вернуться на Землю, где его непременно увенчают лаврами космического первопроходца. Теми лаврами, на которые, если быть откровенным, очень рассчитывал - вполне заслуженно, впрочем, - русский ученый.

В этот критический момент на высоте оказывается Гонтран. Осипов, надо заметить, презирает людей, не имеющих никакого касательства к астрономии; подобный "невежа" никогда не войдет в его дом на правах зятя... поэтому Гонтран вынужден выдавать себя за родственника знаменитого астронома Камиля Фламмариона, причем за родственника, столь же (или почти столь же) знающего и многомудрого, как и его именитый однофамилец. Подавив в себе отвращение к естественным наукам, Гонтран овладевает кое-какими крохами конкретного знания. И вот он-то и подает профессору счастливую идею - использовать вулкан в качестве природной пушки. Идею, которая показалась авторам романа значительно экономичнее и, главное, оригинальнее той, что уже была использована Жюлем Верном. Идею, которую они, авторы романа, столь блестяще - на наших глазах - реализовали...

Вообще же каких только способов передвижения в межпланетном пространстве не испытали на себе наши герои!

Попав на Луну, они окрашивают свою "гранату" загадочным лунным минералом, обладающим способностью притягиваться к Солнцу (вот и еще предтеча уэллсовского "кейворита", не правда ли?). Вот только воспользоваться модернизированным вагоном они не успевают: его у них, увы, похищает все тот же Шарп... Тем не менее путешественники покидают Луну. К Венере и оттуда на Меркурий они летят на корабле куда более реальном, чем фантастический минерал: этот корабль снабжен огромным параболическим зеркалом и движется за счет солнечных лучей... На обломке Меркурия, буквально оседлав комету, проносятся герои романа к Марсу, на один из спутников которого - Фобос - опускаются с помощью... аэростата. Марсианский электролет доставляет их на Марс. Здесь Сломка конструирует корабль, способный, подобно кальмару в воде, "плыть" в метеорном потоке. На этом корабле герои отправляются к Юпитеру и от него к Сатурну, где в нужный момент (на исходе электричество, возобновить его запасы негде) вновь попадают на комету, - она услужливо несет их к родной Земле...

Космическая эпопея "В неведомых мирах", имеющая подзаголовок "Необыкновенные приключения русского ученого", состоит из четырех объемистых - до четырехсот и более страниц - романов. Правда, на русский язык переводились лишь два из них... Стоп, переводились?! Да, именно так, поскольку написаны-то они, что тоже любопытно, младшими современниками знаменитого Жюля Верна - французами Жоржем Ле Фором (драматургом по основному роду литературных занятии) и Анри де Графиньи (известным в свое время, отнюдь не бесталанным инженером). "Путешествие на Луну" и "Вокруг Солнца", первые части тетралогии, появились на французском языке в 1888-1889 годах, уже в 1890-1891 годах они идут с продолжением сквозь годовые комплекты популярного "тонкого" петербургского журнала "Природа и люди", затем их дважды: издает П. П. Сойкин; наконец, уже в советское время, в 1926 году еще раз выходит на русском языке роман "Вокруг Солнца".

Выдумка, фантазия Ле Фора в Графиньи поистине неистощимы. Мы уже продемонстрировали, как изобретательно рисуются межпланетные полеты в их книгах. Крайне разнообразен здесь и, так сказать, "местный" транспорт.

На Луне к услугам путешественников - "нечто вроде лодки на полозьях, которые бесшумно скользят по выемкам, высеченным в лаве". Вниз под уклон, набирая скорость, затем по инерции вверх, и снова вниз, и снова вверх мчатся такие лодки, из кратера в кратер, по туннелям, в которые превращены все мало-мальски для того пригодные естественные трещины. Более ста метров в секунду - такую вот скорость, по Ле Фору и Графиньи, обеспечивает на Луне использование езды на санках, известной на Западе под названием "русских гор"!

Здесь же, на Луне, Осипов и его спутники встречают удивительный сигарообразный корабль с реактивным двигателем. В специальной камере этого корабля воспламеняется особое взрывчатое вещество; "образующиеся при сгорании газы вылетают в трубу, обращенную назад, и в силу отдачи толкают аэроплан". Подобно Жюлю Верну (припоминаете вспомогательные двигатели, установленные на корабле-ядре в упоминавшемся уже романе "Из пушки на Луну"?), Ле Фор и Графиньи, казалось бы, совсем вплотную подходят к кардинальнейшему способу преодоления межпланетных пространств. Но - как и у Жюля Верна! - дальше их фантазия не идет: принцип ракеты уместен, полагают они, лишь вот в таком, сугубо частном виде транспорта...

По морям Венеры наши герои путешествуют на кораблях, могущих плавать и под водою, и по ее поверхности. Но странные это корабли. С одной стороны, свернув парус и накрыв палубу сводом, их хозяева способны погружаться в океанские глубины - тайное тайных для землян XIX века! А с другой - грубые и несовершенные машины "венузийцев" приводятся в движение не паром и не электричеством, а... мускульной силой рабов! И кстати, на сорокакилометровую (!) гору, откуда путешественники намерены лететь дальше, их доставляет больших размеров повозка, от которой к вершине горы тянется толстенная бронзовая цепь. Там, наверху, все те же бедолаги-рабы наматывают эту цепь на огромнейший ворот...

Зато на Марсе, достигшем, как и Луна, поразительных успехов в машиностроении, герои романа находят и орнитоптеры, движимые тремя парами крыльев, и винтовые аппараты, рассекающие воздух с головокружительной быстротой - около семисот пятидесяти километров в час, и пневматические вагоны, несущиеся в подземных трубах с совершенно уже умопомрачительной для прошлого века скоростью - тридцать километров в минуту!..

Изображая инопланетные виды транспорта, авторы, между прочим, очень наглядно демонстрируют метафизическую ограниченность мышления, которую в науке последней трети XIX века отмечал Ф. Энгельс. За примером далеко ходить не надо. Вам говорит что-нибудь такая величина - 330 метров в секунду? Да, конечно же, это скорость распространения звука в воздушной среде. Так вот, герои Ле Фора и Графиньи не однажды превышают эту величину. Но превышение скорости звука для наших авторов - обычное количественное изменение, оно не переходит для них в новое качество. Фантасты прошлого века и не предполагают, что существует сверхзвуковой барьер, именно барьер, порог, с преодолением которого непременно связан целый ряд феноменов... Ведь чтобы предполагать это, надо быть диалектиком!

Но пойдем далее.

По-своему оригинально рисуют отважные авторы и мир планет, их природные условия, обитающих в этих условиях разумных существ.

Возьмем для начала хотя бы инопланетные поселения.

Селениты в основном живут в помещениях, вырытых в почве. Однако же и на Луне есть вполне приличные города, такова, скажем, лунная столица, в которой обитает несколько миллионов селенитов.

Ощутимо сказывается местный климат на городских зданиях Венеры: дома здесь "походили на огромные металлические зонтики; их ручки, состоявшие из круглых башен, служили для жилья, а зонтикообразные крыши заключали в себе бассейны с водой, постоянное испарение которой предохраняло обитателей от излишнего жара".

Что же до Марса, то на этой планете города имеют совершенно земной облик. "Путешественники могли сверху прекрасно разглядеть общую картину города, здания которого по своему стилю удивительно походили на средневековые готические постройки: те же высокие шпили, те же легкие, вытянутые в вышину формы, те же стрельчатые окна, те же остроконечные башни, горделиво поднимающиеся к небу".

Ну, а инопланетяне, обитатели этих непохожих одно на другое поселений? Ведь не секрет, что сегодняшний читатель, на глазах которого человечество шаг за шагом углубляется в космос, с особенным интересом выискивает в фантастике конкретные описания иного разума: каков он, каково его обличье?

Луна... "Остолбенев от изумления, старый ученый и его товарищи не без страха смотрели на этих гигантов, имевших по крайней мере двенадцать футов роста. Голова у них была удивительного объема, совершенно непропорционального туловищу: она качалась на длинной, тонкой шее, казалось, едва державшейся на узких, худых плечах; по бокам болтались костлявые, тощие руки, оканчивавшиеся широкими кистями; непомерно плоская грудь, словно не заключавшая в себе вовсе легких, переходила внизу в столь же плоский живот, а последний - в длинные, худые ноги с огромными ступнями".

"Они именно таковы, какими я их себе представлял, - опомнившись, утверждает профессор Осипов. - Если у них громадный череп, значит, их мозг развитее нашего; грудь селенитов узка, так как их легкие функционируют под гораздо меньшим давлением, чем на Земле... Словом, что ни возьмите, все зависит от тех условий, в которых живет известное существо..." Эта последняя мысль очень верна, и мы постараемся запомнить ее, но... Впрочем, об этом чуть позже.

На Венере у Ле Фора и Графиньи обитают две расы. Первая чрезвычайно напоминает землян. "Незнакомцы походили на обитателей страны пирамид: продолговатое лицо, обрамленное густой черной, тщательно завитой бородой, совершенно голый череп, черные огненные глаза. Одеты они были в короткие туники, обуты - в подобие древних котурн красного цвета". Если вспомнить о рабовладении, царящем на Венере, - чем, в самом деле, не древние египтяне?!

Роль рабов на Венере выполняет народ Боос. "Эти существа вместо человеческой кожи были покрыты чем-то вроде тюленьей шкуры, ноги оканчивались круглыми плоскими ступнями, походившими на ланы уток, длинные мускулистые руки спускались почти до колен. На пальцах как рук, так и ног находились плавательные перепонки, на плечах сидела круглая голова с большими глазами, широким ртом, острыми белыми зубами и слуховыми перепонками вместо ушей". Что ж, учтем, что значительную часть времени люди Боос проводят в воде, тем самым мы легко поймем и их особенности...

Поскольку Марс много легче Земли (его диаметр почти вдвое меньше земного), сильно отличаются от землян и обитатели "красной" планеты, "Высокого роста, тощие, худые, с огромными ушами и совершенно плешивыми головами, обитатели Марса казались какими-то карикатурными уродами. Но что было у них всего замечательнее, так это широкие кожистые крылья, походившие на крылья летучей мыши; эти крылья служили своим обладателям вместе с тем и одеждою, в которую они драпировались с большим достоинством. У некоторых, по-видимому, начальствующих лиц, перепонка крыльев была весьма искусно раскрашена в разные цвета и местами покрыта металлическими украшениями".

Таковы у Ле Фора и Графиньи инопланетяне. При кажущейся оригинальности внешнего облика все они слишком похожи на землян, представляют собою ухудшенные или улучшенные, но всего только слепки с обитателей Земли, выглядят так, как выглядели бы, вероятно, проэволюционировавшие в их условиях земляне. А ведь самим авторам принадлежит мысль о том, что "все зависит от тех условий, в которых живет известное существо"! Почему же эта вполне здравая мысль так неожиданно узко преломилась в романе?

И совсем уже земными оказываются в книгах Ле Фора и Графиньи инопланетные пейзажи.

В самом деле, попробуйте догадаться, где еще, кроме родной нашей планеты, в каком уголке Солнечней системы могли бы встретиться земным космонавтам такие вот картинки?

"Оглядевшись кругом, они заметили, что находятся у подножия высокой горы, на опушке густого леса" с той стороны, откуда слышалось журчание, сверкала серебристая лента ручья".

Это, дорогой читатель, - Меркурий!

"Они находились на берегу моря: вблизи раздавался гул прибоя; ветер доносил, до них брызги соленой влаги; под ногами хрустел прибрежный песок, смешанный с мелкими камешками... Словом, окружающая обстановка во всем напоминала им родную планету". Однако же местный пейзаж "резко отличался от пейзажа Земли". Чем же? Да тем, что "вместо зеленого цвета здесь все деревья, кустарники" травы были окрашены в красный цвет различных оттенков, начиная с оранжевого и кончая алым...".

Только вот этот традиционный красный оттенок и подсказывает нам, что перед нами, ясное дело, - Марс!..

Но отчего же это так? Отчего при всем подчас отличии от земного все инопланетное сводится-таки у наших авторов к сугубо земному?

Это, конечно, не случайно.

Открой мы сейчас вместо рассматриваемых романов любое из многочисленных сочинений Камиля Фламмариона - французского астронома ⁶, который к концу прошлого века популярностью своих книг едва ли не затмевал даже Жюля Верна, - мы и там обнаружим в иных мирах чем-то отличные от земных и тем не менее изначально земные условия.

Все дело в том, что конкретный земной опыт, метафизический способ мышления довлел в прошлом веке над самыми отчаянными фантазерами. Земные мерки и критерии переносились и в космос; они казались в целом единственно возможными, абсолютными. Нужны были серьезнейшие сдвиги в характере самой науки, чтобы вслед за уже достигнутыми результатами (которых в романах тех же Ле Фора и Графиньи отражено великое множество) пришло диалектическое осмысление их, в том числе и осмысление такого самоочевидного для нас факта, как проистекающее из разнообразия строения и свойств материи разнообразие ее форм. Лишь в результате этой, говоря ленинскими словами, "новейшей революции в естествознании" конкретный земной опыт потерял оттенок обязательности, абсолютности при сопоставлении его с бесконечностями Вселенной.

Едва ли не символической предстает в этом плане такая деталь в "Необыкновенных приключениях русского ученого". Ле Фор и Графиньи снабжают своих героев отличными, с трехдневным запасом кислорода в баллонах, скафандрами. Но вот используются-то эти последние не так уж часто. Ибо и на Луне, и на Венере, и на Марсе, и даже на Меркурии (а позднее и на крохотном обломке Меркурия, увлеченном кометою) существует, оказывается, не просто атмосфера, но именно та самая смесь азота с кислородом, какою дышит человек Земли. Лишь на Фобосе, из-за разряженности атмосферы и для марсиан-то служащем чем-то вроде исправительной колонии, да на видимой стороне Луны (высочайшие горные цепи не пропускают сюда воздушные массы с другой половины нашего спутника) герои романа вынужденно облачаются в скафандры...

Неосознанный геоцентризм в описании природных условий на иных планетах в разной, конечно, степени характерен для всей фантастики прошлого века. Космическая одиссея русского ученого в изложении Ле Фора и Графиньи - наглядное тому подтверждение.

5. Название гигантской пушки в романе Жюля Верна, ставшее нарицательным для огромных орудий.

6. Кстати, К. Фламмарион, незримо, но тем не менее очень ощутимо присутствующий на страницах эпопеи Ле Фора и Графиньи, предпослал первой книге тетралогии весьма и весьма лестное предисловие.