О ГЕРОЯХ ВАДИМА ШЕФНЕРА

Глядитесь в свое отраженье,

В неведомых дней водоем, –

Фантастика – лишь продолженье

Того, что мы явью мнем.

В. ШЕФНЕР

Необычность – вот что сразу бросается в глаза при чтении фантастики Вадима Шефнера. Пожалуй, он – один из немногих фантастов, которых без труда узнаешь по резко индивидуальной манере письма. Его прозу отличают простота, раскованность и, вместе с тем, поэтическая точность языка.

Органично входят в повествование ирония и юмор. Причем, как и в жизни, у Шефнера эпизоды веселые часто переплетаются с печальными. Даже в очень смешной истории о человеке, мечтающем вывести «четырехногую куру», крушение надежд героя мы воспринимаем чуть ли не на уровне трагедии Акакия Акакиевича, утратившего единственную ценность в жизни («Курфюрст Курляндии»). Герои Шефнера – самое существенное писательское приобретение. И чаще всего писатель говорит об одном и том же человеке, которого очень любит и «частицей» которого обязательно является сам. «Настоящая фантастика, – считает Шефнер, – всегда чуть-чуть автобиографична... всегда хоть каким-то краешком автор должен присутствовать в своем повествовании». Конечно, Шефнер может быть беспощадным сатириком, описывая, например, таких, как Вавик, «путешественник в мир прекрасного»... с подзорной трубой по чужим окнам («Круглая тайна»), «высокоодаренный» Виктор, который даже родителям пишет не письма, а «заявы» («Человек с пятью «не»...»), изобретатель мыла «Не воруй!» («Скромный гений»), Лежачий и другие «работники» НТЗ «Гусьлебедь» («Запоздалый стрелок...»). Однако, главный шефнеровский герой – не таков. На первый взгляд, он довольно-таки странен. У него крайне разнообразная лексика, в которой забавно сочетаются просторечия коммуналок и подворотен с канцелярскими штампами и научными терминами. Иногда этот герой посвящает себя поэзии (кстати, еще одна автобиографическая черточка), но, в отличие от стихов Шефнера-поэта, стихи его героев способны вызвать только улыбку. И еще герой этот добр и бескорыстен, иногда – до глупости. Именно глупостью окружающие его люди с непробиваемым «здравым смыслом» склонны объяснить его благородные поступки, которых бы сами никогда не совершили...

Перед нами – типичный Иванушка – дурачок из сказки, в современной своей ипостаси, недаром Шефнер назвал свою раннюю повесть «Человек с пятью «не», или Исповедь простодушного». Точно определена здесь основная черта героя этой и последующих повестей – простодушие и доверчивость. Это человек, у которого нет «иммунитета» к чуду. Согласно законам жанра научной фантастики, чудеса – даже в «полувероятных историях» – связаны либо с космическими пришельцами, либо с великими изобретениями, либо с чем-то еще из богатого арсенала НФ. Но все – «не всерьез». Всерьез – только отношение героев к этим событиям. Такая фантастика, по мнению самого писателя, «дает возможность автору поставить своего героя в такие условия, где все его душевные качества проявляются с большей контрастностью, чем в сугубо реалистическом рассказе».

А вот еще одна цитата: «Раз Гена подсунул мне одну шефнеровскую фантастическую книжицу... Я честно страниц пять прочел, больше одолеть не мог. Ведь Шефнер писал даже не научную фантастику, а неразбери – бери что, смешивал бред и быт». Шефнер – великий мистификатор. Безапелляционная (и в чем-то верная) оценка его творчества, процитированная выше, принадлежит... герою последнего романа писателя «Лачуга должника». Надо сказать, что имя Вадима Шефнера в книгах Шефнера появляется не единожды. В этом – некий шутливый эпатаж и изрядная доля самоиронии. Но дело не только в этом. Вопрос, который волнует писателя, далеко не шуточный: как будут оценивать потомки произведения наших современников – поэтов и прозаиков? С каким мерилом они подойдут к ним? Или – еще более общо – для чего стоит писать? И стоит ли писать, чтобы некий Ковригин из будущего, составитель «Антологии поэтов XX века», мучился над неразрешимым вопросом: был ли В. Шефнер «Чепьвином» (т. е., Человеком, пьющим вино)? Это – лишь один из грустных парадоксов Шефнера.

Способен ли к творчеству человек, у которого в запасе миллион лет жизни, почти бессмертие? Над этим, тоже не простым вопросом размышляет писатель в романе «Лачуга должника».

А что делать, когда все, задуманное тобой, свершилось: открытие сделано, главная книга написана, мечта, лелеемая с детства, сбылась? Почему-то мало кто из писателей сейчас задумывается над этим «краеугольным камнем» всякого творчества, да и не только творчества. Ведь «итоги всегда плачевны, даже если они хороши», заметил однажды Андрей Вознесенский. Поэтому часто герои Шефнера, достигшие цели, просто не знают, зачем еще жить? «Ну, вот и все... Вообще все... Моя работа кончена», – говорит Андрей Светочев, знаменитый изобретатель аквалида, одержав «последнюю победу» («Девушка у обрыва, или Записки Ковригина»), Алексей Возможный, подаривший человечеству крылья, записывает в своем дневнике: «...нет... ощущения большой радости... Много радости расходуется на само ожидание радости – и вот, когда мы приходим к цели, цель эта не так уж и радует нас» («Запоздалый стрелок, или Крылья провинциала»). И героя повести «Человек с пятью «не»...» после достижения им полного счастья и благополучия «охватывает нелепая грусть» по его «бестолковому прошлому». Эта «нелепая грусть» охватывает и читателя, когда перевернута последняя страница каждой книги Шефнера.

Книги его – умные и ироничные, серьезные и насмешливые – не оставляют людей равнодушными, заставляют радоваться и печалиться, а главное – задумываться над самыми важными вопросами нашей жизни.

Не в этом ли цель настоящей литературы – заставить задуматься?

Р. АРБИТМАН,

член совета КЛФ