Ирина Карпова

КВАРТИРНЫЙ КЛФ

На природе

Присутствуют: Ю. Туроверов, С. Карпов, С. Стоян, И. Карпова, Б. Завгородний, О. Кавеева, А. Кравец, В. Пермяков, Б. Щуров, А. Кучерук.

Опоздали 1: И. Ясиновская, М. Латыпов, О.Шевченко.

Опоздали 2: Е. Сигаева, Д. Плаксиенко, О. Кондрашов, А. Новорусский.

Пояснительная записка: Это заседание планировалось как природное, так как никто из клубовцев не рискнул пригласить клуб к себе. Решено было встретиться в два часа на остановке "Обувная фабрика" и отправиться в пеший поход до дендрария. Как запасной вариант (на случай лютой непогоды) рассматривалась возможность встречи в квартире у С. Карпова. Шестого апреля Сергей Карпов отправился "на природу", а его малолетняя дочь, то бишь Я - Ирина, осталась дома. Приехав на оговоренное ранее место, Карпов, не успев выйти из трамвая, узрел Бориса, Стояна, Туроверова и иже с ними в соседнем трамвае. Они размахивали руками и кричали что - то вроде: "Карпов, сюда! Быстрее, мы к тебе едем!". Вот так и получилось, что заседание "На природе" произошло в квартире Карпова.

Два часа по полудни. Карпова набирает текст. Звонок в дверь - это пришли: Александр Кравец, Владимир Пермяков, Борис Щуров, Сергей Стоян, Борис Завгородний, Александр Кучерук, Юрий Туроверорв.

Завгар: Что-то, Ириша, у вас в подъезде говнецом пованивает.

Кучерук протягивает Карповой сумку с продуктами и предлагает отправиться на кухню. Подумав, Карпова отказывается и от продуктов и от их приготовления.

Завгар как-то с ходу умудряется схватить книгу Хуана Рульфо "Педро Парамо" и куда-то ее спрятать. Туроверов что-то говорит про свое новое творение, которое называется "Крылья" и наверняка в ближайшем будущем получит премию Нобеля по литературе. Все рассаживаются в зале.

Стоян (Карповой. Грозно): А теперь объясни мне, что ты там написала?

Стоян: Кого ты там мудаками называла? Я требую опровержения! Мы можем в пьяном виде говорить все что угодно, но это не обязательно записывать в протокол.

Приходит Кавеева и уверенно отправляется на кухню. Она режет хлеб, открывает какие-то консервы, делает бутербродики и так далее. Карпова идет следом за ней. Завгар поручает Кучеруку вести протокол номер два. Так сказать взгляд трезвого человека. Поэтому все, что говорилось важного и серьезного о "Волгаконе" Вы можете прочесть у Кучерука.

На кухне Кавеева занимается украшательством бутербродов. Карпова морщится, зачем, мол, их украшать, и так все съедят. Кавеева объясняет, что еда должна не только удовлетворять биологические потребности, но, также, внушать эстетическое удовольствие. Кавеева переворачивает на пол тарелку с колбасой. Потом аккуратненько собирает колбаску с пола и пытается найти кошку (которая спряталась от Туроверова в кладовку и до утра так и не объявилась). Карпова забирает колбасу и вновь раскладывает ее на тарелке.

Карпова: Тебе и не предлагают. Борис съест.

В это время весь клуб наобсуждавшись "Волгакон" перебазируется на лоджию, что бы быть поближе к природе. Едят, пьют.

Завгар: Вот я вам хочу сказать, что вы все козлы, кроме меня и Ольги Кавеевой. Вот мы подписались на "F - хобби", а вы нет. И вы - уроды.

Туроверов: Между прочим, эти сволочи меня постоянно печатают. По две рецензии в каждом номере, могли бы и журнал бесплатно выслать.

Завгар: Из-за вас, такой журнал погибнет. Вы поймите, что надо человека поддержать.

Туроверов: Я в пятницу уволился и не известно, буду ли работать в понедельник.

Завгар: Ладно, с Туроверова козел снимается. До тех пор, пока он не найдет работу.

Туроверов (Кучеруку): Кученог, дай мне пару колбасок.

С балкона замечаем, что идут Ясиновская и два молодых человека. Завгар гадает, кто это такие.

Опоздали: Ирина Ясиновская, Марат Латыпов, Олег Шевченко.

Завгар (Кучеруку): Почему ты не пишешь протокол, а ешь?

Кто-то вспоминает историю избиения кого-то Лукиным. Кучерук хвалится, что он даже балладу по этому поводу сочинил. Никто его не слушает, и тогда Кучерук предлагает набрать балладу на компьютере и подарить ее Кавеевой для "Шалтай-болтая". Карпова отказывается пускать Кучерука за комп. и в результате вынуждена набирать творение Кученога сама.

На лоджии Борис предлагает выпить за книгу Зайцева и Завгороднего.

Туроверов: Боря, предложи следующий тост за мою книгу.

Ясиновская: Ребята, вы знаете я к первому апреля запустила в сеть такую шутку: во-первых, что вводят цензуру на фантастику (все сразу обрадовались, говорят - давно пора), но запрещать будут мордобой и постельные сцены (все сразу впали в уныние - что же тогда печатать будут?); во-вторых, что Завгородний бросил пить (и тогда все поняли, что это шутка).

Шевченко: Знаешь, почему людоеды бабушек не едят - они во рту вяжут.

Все как-то неорганизованно пьют, ходят по квартире. Щуров проходит через зал с банкой килек в томатном соусе в руках.

Щуров: Я позволил себе немного отъесть отсюда.

Стоян, подпирает шкаф и читает вслух произведение Федора Березина "Пепел". Читает и ерничает, комментируя каждое слово. Ему поддакивают окружающие.

Щуров (комментирует услышанную фразу из текста): Сначала они тянулись с права на лево, а после тянулись долго.

Щуров: Это перевод каракалпакского на английский.

Кучерук пересказывает Стояну свои рассказы и повести. Стоян подпирает шкаф и слушает. После второй повести и истории создании очередного рассказа он говорит:

Стоян (Кучеруку): Да тебя расстреливать пора.

Щуров: Ирина, зафиксируйте в протоколе, что приговор был приведен в исполнение, на лоджии.

Стоян успевает уйти от Кучерука на кухню. А Кучерук рассказывает всем остальным о своих женщинах. В частности о своей великой финской любви, которая покупает для Кучерука кофе, но из-за высоких пошлин никак не имеет возможности переслать ему свои подарки. Стоян вернувшись заглядывает в протокол, и, узнав, что Кучерук говорил о своих женщинах, сожалеет, что самое интересное он пропустил.

Кучерук: Сколько времени? Через пару часов я от вас сбегу.

Пермяков рассказывает о судьбе Фролова Льва Ивановича. Он де жив и здоров, и даже обитает где-то чуть ли не в пригороде Волгограда, но к нам пожаловать по каким-то причинам то ли не может, то ли не желает.

Кавеева Ольга принесла очередной номер "Шалтай-болтая" и перед своим отбытием оставила его для всех желающих. Этот номер состоит исключительно из предыдущих протоколов.

Шевченко (просматривая фэнзин): Ирина, вот что я тебе скажу - читать отчеты очень интересно, но про меня ты пишешь не правильно. Не надо было это писать, а все остальное весело и интересно.

Щуров (не уследила, по какому поводу и кому): Ментопауза. Вот сейчас Синякина нет, и наступила ментопауза. Секретарь - занесите это в протокол.

Идем на кухню пить кофе. Завгар переворачивает чашку с водой, из которой обычно пьет кошка Таня. Шевченко наступает в лужу и тревожится.

Шевченко: Ой, это не киса там набезобразничала? Нет? Ах, это Борис перевернул ее чашку. Ну, это ничего. А мой кот - такой паразит, вечно безобразничает прямо на пол. Только и успеваешь вытирать за ним.

Шевченко: Только не надо об этом в протоколе писать. Ну, про кота моего - не надо, ладно?

Лирическое отупение. На это заседании очень многие из присутствующих были огорчены содержанием протоколов, которое касалась их персон, в то время как про других читать всем было забавно. Многие просили не включать их поступки и высказывания в протокол. Но Борис Завгородний считает, что эти разговоры и поступки являются Историей Волгоградского Фэндома и их ну просто необходимо зафиксировать, ибо так рождаются мифы. Потому пусть не обидятся на меня фэны, но просьбы их об умолчании я не исполнила. Приношу свои извинения Стояну, Шевченке, Завгару и всем, всем, всем.

Шевченко: Сел я в трамвай тройку. Еду, спрашиваю у кондуктора - как мне до обувной фабрики доехать. Она и говорит, Вам, мол, надо на маршрутку номер 38, 50 или 25. Выхожу, ловлю маршрутку, еду. В маршрутке спрашиваю, доеду ли я до обувной фабрики. Мне и говорят, иди на трамвай. Выхожу, сажусь в трамвай номер три и кого я там вижу? Опять ту же кондукторшу, что меня на маршрутку отправила. Вот так я до вас и добрался.

Пытаюсь подбить Завгара и остальных на написание клубного буримэ. Все смеются над наивной чукотской девушкой.

Борис говорит о каких-то бабах. Пермяков на лоджии читает стихи Ясиновской. Фотографируемся на лоджии всем скопом. Кучерук выполняет свою угрозу и отбывает домой.

Туроверов спит на диване. Уговариваю всех идущих домой забрать его с собой. Никто не соглашается.

Борис рассказывает, как экономнее носить носки.

Завгар: Вот протерлась у тебя пяточка на носке, а ты носок переверни, так, чтобы дырка сверху была и носи дальше. Протрется, ты переверни, чтобы дырки были сбоку. Носок в четыре раза дольше можно использовать. Плохо только, что переворачивать его можно не больше четырех раз, а потом передняя часть у носка отваливается. Ты это занеси в протокол.

Приходит Новорусский. Потом в 18.00 Сигаева, Плаксиенко и Кондрашов. Их отправляют на лоджию, и они пьют и мерзнут там часов до 8 вечера.

Завгар находит чехол от гитары и под бурные аплодисменты пытается натянуть его на себя.

Завгар: Ириша, это что такое? Кофточка? А почему только один рукав у нее? Я не понял, как этот надо надевать.

Ясиновская вспоминает, что ей нужен активированный уголь. Идем в аптеку за углем. Пермяков идет с нами. По пути пытаюсь выяснить у Ясиновской, что за дяденька с нами увязался, она ссылается на туннельное зрение и говорит, что, во-первых, никакого дяденьки не видит, а во-вторых, не помнит кто это такой. Приходим в аптеку. Вместо активированного угля Ясиновская и Пермяков покупают настойку элеутерракокка и четыре бутылочки спирта. Офигеваю молча. Возвращаемся.

Щуров и Пермяков рассказывают, как зародился клуб в Волгограде. Оказывается, это произошло без Бориса!

Сигаева, Плаксиенко, Кондрашов, Завгар и Карпов пьют и мерзнут на балконе.

Ясиновская и Карпова выгоняют всех с балкона и допускают до "природного стола" только тех, кто тепло оденется.

Завгар собирает продукты, всякие печенюшки, консервы, которые не успели вскрыть, и складывает все к себе в пакет. Заметив Карпову с блокнотом в руках, он говорит.

Туроверов: Ну что, Ириша, ты так грустно смотришь? Ну, хочешь, я под табурет залезу?

P.S. Остаются Сигаева, Плаксиенко, Кондрашов, Новорусский, Латыпов, Кравец, Карповы, Ясиновская. Говорят о фантастике, о книгах прочитанных и приобретенных, пьют. Время 20.30. Этот мини-клуб продержался до двух ночи. Если пересказать все, что там было, понадобиться еще один протокол, который никто, естественно, вести не сподобился.

ИНТЕРЕСНЫЕ СТАТЬИ

Васюченко И. Отвергнувшие воскресенье

«Альтист Данилов»

Парнов Е. Зеркало Урании

Зубакин Ю. «Национальная география» и вдохновение

В мире бредовой фантастики