Каждый знает, что братья Стругацкие - это фантастика. А сегодняшний наш поединок можно назвать полуфантастикой - мы фехтуем с одним из братьев - тем, который живет в Ленинграде.
- Борис Натанович, вы не хотели бы сделать кого-нибудь из современных политиков героем своего романа? Скажем, как особо яркую личность? - Увы, я отношусь к ним только как к носителям определенных политических программ. Так что извините - это герои не нашего романа. - Что фантастического вы ожидаете в будущем? - Мне кажется, впереди дремучий реализм. Нет ничего более прозаического, чем рыночная экономика. Причем с каждым годом будет все хуже. А в один прекрасный момент мы заметим, что стало лучше. - Потому что все-таки начнется фантастика? - Фантастикой мог бы показаться момент, когда ситуация перестанет ухудшаться. Вот безболезненный переход из одного состояния в другое действительно был бы фантастикой. - Почему же переход будет таким тяжелым? - А потому, что мы не умеем работать. Мы семьдесят с лишним лет ходили не на работу, а на службу, получали не заработную плату, а жалованье. Мы научились угождать начальникам и совершенно не умеем угождать потребителям нашего труда. Система всеобщего холопства приучила нас, с одной стороны, делать что прикажут, а с другой - лопать что дают. - А кому же угождал самый большой начальник? - Самым большим начальником был СТРАХ. Боялись все - с самого низа до самого верха. Сталин, скажем, тоже оставался рабом той системы, которую создал, и делал то, что вынужден был делать. Страх - это неплохой стимул для работы, но не единственный и далеко не самый лучший. По-настоящему производительно работать можно только ожидая пряника, а не кнута. - Но давайте все-таки попробуем оторваться от реальности. Скажите, чему бы вы могли удивиться? Вот, к примеру, вышли вы из дома... - Меня очень трудно удивить. Все фантастическое, что существует на свете, я, по-моему, уже представил в воображении. Летающие тарелки? Было. Телекинез? Надоело. Рог изобилия на углу? Описано неоднократно. Так что пусть вокруг будет проза жизни. В булочной - хлеб. В Гастрономии - гастрономия. На бензоколонке - бензин. Вот такая ситуация, может быть, и вызвала бы у меня удивление. - Ну это что! А вот представьте: в булочной нет хлеба. В гастрономе пусто. С бензином - напряженка. Да плюс еще горячую воду отключили... - Так что же тут удивительного? - А вы представьте, что все это - в Америке! - Да-а. Тут бы я, конечно, удивился... - Вот видите: что нам запросто, то американцу не по зубам! А ленинградцы и вообще народ особый. Кстати, сейчас заметны какие-нибудь различия между двумя столицами в плане, так сказать, телесной пищи? - Москва всегда подкупала меня бодростью. Я имею в виду чай "Бодрость", я его очень люблю. А Ленинград, насколько я знаю, всегда поражал москвичей обилием кур на прилавках - в нашей области было хорошо налажено их производство. Но сейчас эти различия исчезли. - В Ленинграде появился чай, а в Москве... - Нет, наоборот, и то, и другое пропало. - Что же вас утешает? - Прожитая жизнь. Ничто не внушает такого оптимизма, как преодоленные трудности! А наш народ преодолел столько этих препятствий, что просто обязан быть оптимистом! С писателем фехтовала Н. ГРАЧЕВА.
ИНТЕРЕСНЫЕ СТАТЬИ
|
|
|
||