БЕЛОЕ ПЯТНО В ЦЕНТРЕ ЕВРАЗИИ

Честно говоря, отправляя организаторам фестиваля фантастики "Белое пятно" дискету с текстом только что законченного романа, я вовсе не предполагал, что вслед за нею отправлюсь за Урал и сам. Цель была банальна - показать urbi et orbi (да и себе), что, в отличие от некоторых, Романецкий занятия сочинительством не бросил.

Поэтому звонок Миши Миркеса меня сильно (и приятно!) удивил: оказывается, моя "Додола" попала в номинанты. Однако за удивлением пришли сомнения. Прямо скажем, не очень я люблю удаляться от родного города, да и вызывал опасения тот факт, что предстоящий кон организуется впервые: ведь первый блин всегда комом... Но раз зовут - надо лететь. Вот и полетел.

Впрочем, начало оказалось унылым: Борис Завгородний (из Санкт-Петербурга собирались на фестиваль только мы двое) уехал в Москву, откуда и должен был отправиться в Новосибирск. Так что меня ждала дорога в одиночестве, а она началась с того, что пришлось вернуться из аэропорта домой: над Питером вечером двадцатого ноября разыгралась такая метель, что Пулково закрыли прочно и надолго (к счастью, надолго настолько, что даже не пришлось ночевать на скамейках аэровокзала). Одним словом, я оказался в Новосибирске на четырнадцать часов позже запланированного, и, когда к вечеру понедельника прибыл в гостиницу "Сибирь", тусовка была уже в полном разгаре. О том, что происходило дальше, догадается всякий бывавший на конах.

В отличие от "Сидоркона", на "Белом пятне" количество писателей было сравнимо с количеством фэнов, однако этот факт практически не сказывался на массиве выставляемых из номеров бутылок. Впрочем, сие непотребство происходило поздно вечером и ночью, а днем и ранним вечером невыспавшиеся участники кона стоически отрабатывали свой хлеб в программе, запланированной организаторами. За шесть дней фестиваля были пережиты открытие и закрытие, состоялся вечер памяти Михаила Петровича Михеева и Виталия Ивановича Бугрова. В промежутках встречались с КВН-щиками Новосибирского университета, посетили Академгородок и берег местного моря. А еще были театральные действа - спектакли "Сумасшедший" самодеятельного коллектива из города Мариинска и "Любовь и проклятие Рэдрика Шухарта" театра "Старый Дом". Увы, на последнем присутствовали не имевшие ни малейшего понятия о героях "Пикника" и изрядно мешавшие зрителям местные бронеподростки, но в данном случае от оргкомитета фестиваля ничего не зависело - со своими учениками не справились даже организовавшие этот "культ-поход" учителя. В общем, программа оказалась достаточно насыщенной, и я даже позволил себе оставить без внимания книжную ярмарку (каюсь, решил отоспаться).

Литературный фонд фестиваля составили полтора десятка романов, около полусотни повестей и две с половиной сотни рассказов, присланных на конкурс со всех концов России.

Как ни странно, самой неорганизованной структурой фестиваля оказалось жюри, и тут надо отдать должное Геннадию Прашкевичу, Михаилу Успенскому и Виктору Колупаеву, которые сумели своими телами закрыть гигантские бреши, образовавшиеся в результате уваж-прич-неявок Кира Булычева и Владислава Крапивина. Во всяком случае, трое мэтров справились с обрушившимися на них трудностями, и раздача лауреатских слонов состоялась в запланированное организаторами время.

В четверг, 24 ноября 1994 года, на торжественном заседании в конференцзале гостиницы "Сибирь", вердикт жюри был обнародован. Премий фестиваля "Белое пятно" удостоились:

а) в номинации "Крупная форма" - Андрей Лазарчук (Красноярск) за роман "Опоздавшие к лету";

б) в номинации "Средняя форма" - Александр Рубан (Томск) за повесть "Сон войны";

в) в номинации "Малая форма" - Виктор Клименко (Новосибирск) за рассказ "Урод".

Ряд авторов получил поощрительные премии.

А еще были беседы, беседы, беседы... И не было скандалов.

Конечно, все вышесказанное не означает, что обстановка вокруг фестиваля была безоблачной - иначе не посетовал бы Женя Носов в информационной передаче местного телевидения на почти полное отсутствие у "Белого пятна" спонсоров, - однако о трудностях можно было догадаться лишь по осунувшимся лицам ребят. В общем, они в очередной раз подтвердили наше советское "Можем, если захотим". И пусть бросит в них камень тот, кто никогда не жил от аванса до получки и не считал последние медяки в кармане.

Одним словом, недовольными были только горничные на этажах. Впрочем, как известно, для горничной лучший постоялец - тот, кто оплатит номер, а жить будет где-нибудь в другом месте...

Что же явило миру "Белое пятно"? На мой взгляд, из обстановки, царившей на фестивале, можно сделать следующие выводы:

- во-первых, позиции турбореализма в настоящее время настолько прочны, что всякое произведение, не относящееся к данному направлению современной русской фантастики, не имеет практических шансов быть удостоенным престижных и претендующих на престижность премий;

- во-вторых, исходя из диалектики, поскольку турбореализм достиг высшей точки своего развития, близится время взлета какого-то иного направления (какого, покажет будущее), так что алчущим славы самое время дерзать и работать. И помнить, что та же диалектика заставит турбореализм драться с течениями - претендентами на передовые позиции в русской фантастике.

А на закуску пара замечаний, ставших главными лично для автора этих строк:

1) тот факт, что "Додола" расположилась следом за романом турбореалиста Андрея Лазарчука, окончательно убедил меня, что направление в фантастике, которое привлекает меня в последние два года (назовем его, к примеру, sin"s fiction или фантастикой первородного греха), не только имеет право на существование, но и интересно другим;

2) этот кон был первым, на котором я не чувствовал себя бездомным бродягой, попавшим в богатый и гостеприимный дом, презренным и накормленным. Однако, если разобраться, и не допущенным в этот дом далее передней.

И потому спасибо тебе, "Белое пятно". Верю, что ты переживешь родовые муки и займешь собственное место в ряду отечественных конов.