КОГДА ОСТАНОВИЛИСЬ ЖЕРНОВА...

"А-а, фантастика, - слышу знакомый голос. - Сказочки для взрослых. Впрочем, Жюль Верн предсказал подводную лодку, Алексей Толстой - лазер, а Ефремов - голографию. Хоть какая-то польза..."

Впрочем, отвечу я, Оруэлл в "Скотном дворе" показал, в какой тупик может зайти революция, если ее лидеры исповедуют принцип "У нас все равны, но некоторые более равны", - и как жаль, что роман, написанный в сороковые годы, дошел до нас только сейчас...

Впрочем, добавлю я, братья Стругацкие своевременно предупредили нас о возможном возрождении сталинизма (пусть, как сейчас говорят, в виде фарса, но дорого нам обошелся этот фарс!), а также смоделировали варианты жизни в "эпоху застоя" - когда застоя, собственно, еще и не было.

Вспомним финал "Сказки о тройке", впервые опубликованной в журнале "Ангара" в 1968 году. Идет очередное заседание тройки, дымит "Герцеговиной Флор" Лавр Федотович Вунюков, и Саша Привалов - один из тех героев Стругацких, кому "было интереснее доводить до конца или начинать сызнова какое-нибудь полезное дело, чем глушить себя водкою, бессмысленно дрыгать ногами, играть в фанты и заниматься флиртом разных степеней легкости", чьим девизом было - "Понедельник начинается в субботу..." - так вот этот самый Саша Привалов вдруг почувствовал, что погружается в "зыбучую трясину духовной энтропии", "И ладно, - думает он. - И пусть. И так люди живут... Что, собственно, человеку нужно? Тайны какие-нибудь загадочные? Не нужны они мне. Знания? Зачем знания при таком окладе денежного содержания? У Лавра Федотовича даже и преимущества есть. Он и сам не думает, и другим не дает... И карьеру под ним хорошо сделать... Раз господь начальству ума не дал, то надо ему хотя бы авторитет обеспечить. Ты ему авторитет, а он тебе все остальное".

И хотя этот морок прерывают руководители "НИИЧАВО" и изгоняют Тройку, Лавр Федотович, прежде чем удалиться, сообщил: "Есть мнение, что мы еще встретимся в другое время и в другом месте".

И - "мы действительно встретились с Лавром Федотовичсм совсем в другое время и в другом месте. Это, впрочем, совсем другая история".

"Другая история" тянулась почти двадцать лет. "Почему ЭТО произошло?" - спрашиваем мы себя. "Почему ВЫ это допустили?" - спрашивают наши дети. Потому что живучи оказались лавры федотовичи, легко отвечаем мы. Потому что живуч оказался конформизм в нас самих - ставят беспощадный социальный диагноз Стругацкие.

Видели же мы, не могли не видеть, как уходят в песок решения XX съезда партии и экономические реформы, как оголтело травят Твардовского и "новомировцев" воинствующие бездарности, как увеличиваются размеры и количество сановных портретов... Но - "и ладно, и пусть, и так люди живут"? "И вообще, - размышляет здравомыслящий Аполлон из "Второго нашествия марсиан" (1967 г.). - вы говорите о конце культуры и цивилизации, но это уж вовсе неправда! Непонятно даже, что вы имеете в виду. Газеты выходят ежедневно, выпускаются новые книги, сочиняются новые телеспектакли, работает промышленность..." "И вообще, - слышим мы голос дона Сэра в "Трудно быть богом" (1954 г. [1964 - YZ]), - не вижу, почему бы даже благородному, дону не принять пару розг от имени его преосвященства!"

Однако отнюдь не все благородные доны почитали за счастье подставлять определенные части тела под "пару розг от имени его преосвященства". "Нет, это не для меня, - думает Кандид в "Улитке на склоне" (1966 г.). - Плевать мне на то, что Колченог - это камешек в жерновах их прогресса. Я сделаю все, чтобы на этом камне жернова затормозили".

Братья Стругацкие слали все, чтобы затормозить жернова, чтобы сохранить в сознании своих читателей светлые коммунистические идеалы "Полдня. XX век", чтобы уберечь их от "хищных вещей века" и бессмысленных директив бессмысленного Управления, блестяще показанного в "Улитке".

Трудно быть благородным доном - так же трудно, как "быть богом". И хотя "газеты выходили ежедневно, выпускались новые книги, сочинялись новые телеспектакли", перед Стругацкими (да разве только перед ними!) ставились не видимые миру заслоны и барьеры. Жесткой критике подверглось "Второе нашествие марсиан" в "Журналисте" и "Огоньке". Главное обвинение - писатели злонамеренно искажают нашу прекрасную действительность. Применены санкции к редакциям "Ангары" и "Байкала", опубликовавших "Сказку о тройке" и "Улитку", а сами эти повести так и остались в журнальных вариантах, ныне дублированных "Сменой". Жесткая и грустная повесть "Гадкие лебеди", написанная в 60-х годах, увидела свет лишь в 1987 году - в журнале "Даугава" под новым названием "Время дождя". Вот вам и "выпускаются новые книги". Сочинялись, конечно, и "новые телеспектакли", в том числе фантастические, и фильмы про полеты в космос снимались, что же касается Стругацких, то - до сих пор тянется "другая история" со съемками "Трудно быть богом", а о случившейся в 1978 году истории со "Сталкером" А. Н. Стругацкий рассказал недавно в "Огоньке" (№ 29, 1987): "Беда грянула с совершенно неожиданной стороны. При обработке отснятой пленки проявочная машина дала сбой, и пленка сильно пострадала... У Андрея погибла половина отпущенной ему пленки и безвозвратно сгинули две трети отпущенных на фильм денег. В Госкино... ему дали понять, что готовы все потери щедрой рукой списать по параграфу о творческой неудаче, если, конечно, он плюнет на фильм и займется чем-нибудь другим".

Что ж - и эта трагическая ситуация была спрогнозирована Стругацкими - в повести "За миллиард лет до конца света" (1976). Вот ее сюжет: несколько ученых, занимающихся разными научными изысканиями, вдруг испытывают давление некой могучей силы. Каждый из героев стоит перед проблемой выбора: либо сдаться (и тогда, как из рога изобилия, польются не его голову всевозможные "блага"), либо - противостоять, рискуя потерять все. Стругацкие не были бы Стругацкими, если бы попытались приукрасить жизнь, выдать желаемое за действительное. Увы - один за другим пасуют герои повести. Но - остается верен своему долгу - как он его понимает - Вечеровский. И остались верны своему гражданскому долгу братья Стругацкие, за десять дней после трагедии с пленкой написавшие новый сценарий, и Андрей Тарковский, снявший по этому сценарию "Сталкера", - несмотря ни на что!

...В 1973 году Аркадий Натанович Стругацкий был гостем "Молодого дальневосточника". Помню долгий - за полночь - разговор в редакции, разговор прямой и честный, наши "больные" вопросы и слова Аркадия Натановича; "Не ждите от меня ответов, ищите их сами. Думайте, ребятушки!" В интервью с писателем, опубликованном тогда в "Молодом дальневосточнике", я говорил о том, что книги братьев Стругацких являются своеобразными учебниками жизни. Сегодня добавляю, что сама жизнь и судьба Стругацких - весьма поучительный урок гражданского и писательского мужества.

Так что судьба у них, можно сказать, счастливая - а никакая не "хромая", и порукой тому - разномастные "собрания сочинений" из рассыпающихся от непрерывного "хождения по рукам" книг и любовно переплетенных журнальных страниц, хранящихся на полках любителей фантастики, искреннее уважение читателей и - оценка Мастера, после которой герой "Хромой судьбы" Феликс Сорокин "был возмутительно, непристойно и неумело счастлив, хотя и сам толком не знал, почему, собственно".

Но мы-то знаем.

Ю. ШМАКОВ.