Б. Ляпунов

НА РАКЕТЕ ВО ВСЕЛЕННУЮ

Ключ, которым открывается дверь в межпланетное пространство, – энергия.

Представим себе, что ракетный корабль построен. Дан старт, и корабль, борясь с притяжением Земли, устремляется ввысь. Уже отделились ракеты-ускорители. Еще немного, и первая космическая скорость достигнута. Корабль вылетел за атмосферу, и теперь в пустоте он будет вечно кружиться вокруг нашей планеты: он никогда не вернется обратно и не улетит дальше. Но выбраться за атмосферу, летать на спутнике Земли, этого человеку уже мало – надо проложить пути к другим мирам. Однако корабль не может продолжать полет. Иссякли его силы: в баках остался лишь аварийный запас топлива, а нужно еще увеличить скорость почти в полтора раза, чтобы выйти полным победителем из схватки с тяжестью.

Откуда же взять энергию для путешествия на планеты?

Где в космическом пространстве найти «пищу» ракетному двигателю? Раньше думали, что на Луне, лишенной атмосферы, все же есть лед, а где-нибудь в глубоких ущельях, куда не проникают лучи солнца за двухнедельный жаркий лунный день, сохранились твердые «куски воздуха» – превратившиеся сначала в жидкость, а затем затвердевшие газы, когда-то составлявшие газовую оболочку нашего спутника. Лед – это вода, это кислород и водород, это топливо для ракетного корабля. Разложив воду на составные части, сгустив их в жидкость, можно было бы снова наполнить баки, чтобы стартовать на Землю или лететь дальше – к Марсу, Венере, к малым планетам. К сожалению, существование льда на Луне внушает сильные сомнения.

Думают, что в поясе астероидов между Марсом и Юпитером и на планетах добыть сырье для далеких космических рейсов, найти источник энергии поможет астронавтам химия. Возможно, и на Луне будут найдены породы, которые послужат сырьем.

Но не стоит питать несбыточные надежды. Пополнение запаса топлива во время полета крайне сложно, кроме того, до Луны, планет и астероидов надо еще добраться!

Естественно, что в поисках энергии в мировом пространстве взор невольно обращается к Солнцу. Использовать свет и тепло солнечных лучей – Вот о чем мечтают энтузиасты межпланетных путешествий.

Великий русский физик Петр Николаевич Лебедев открыл давление света. Сила светового давления ничтожна: всего около половины миллиграмма на квадратный метр поверхности. Однако из малого складывается большое. И вот набрасываются эскизы кораблей с огромными зеркалами, на которые «давит» свет. Но точный расчет разрушает иллюзии. Слишком мала сила света, слишком велико должно быть зеркало, слишком долог будет разгон до нужной скорости. Нет, как ни заманчива эта идея, она пока несбыточная фантазия.

Только когда удастся обосноваться за атмосферой, можно будет вспомнить и о давлении света. В свободном от тяжести пространстве огромные размеры зеркал – уже. не препятствие. Так думали Циолковский и Цандер.

В самое последнее время возник новый проект «световой», или фотонной («фотос» в переводе значит «свет»), ракеты. Мощный источник излучений посылает поток фотонов на зеркало. Давление света создает тягу двигателя. Правда, еще нет и не скоро появятся излучатели энергии столь фантастической мощности. Да и сам такой корабль – дело, вероятно, еще не нашего века. Но он возможен: световой поток, отражаясь от зеркала, будет двигать космический корабль.

Другой замечательный русский физик, Александр Григорьевич Столетов, открыл еще одно явление: способность света рождать электрический ток. Прибор, в котором свет выбивает с металлической поверхности электроны, создавая ток, стал одним из важнейших электронных приборов современности. Его назвали фотоэлементом. Не обратиться ли за помощью к нему?

...Ракета пролетела плотные слои земной атмосферы. Она вылетает навстречу солнечным лучам – туда, где воздух уже не задерживает часть их энергии. Тогда раскрываются по бокам ракеты «веера» из фотоэлементов. Начинает работать ракетная гелиоэлектростанция. Фотоэлементы дают ток, ток дробит молекулы водорода – «топлива» этой ракеты – на атомы. Атомы снова собираются в молекулы, выделяя при этом тепло, которым нагревают жидкий водород, и из ракетного двигателя вылетает газовая струя с огромной скоростью, почти до двенадцати километров в секунду. Не нужно кислорода, ибо нет сгорания, уменьшается топливный запас, энергия берется прямо у Солнца. Солнце не только своим могучим притяжением увлечет корабль в путешествие между планетами, но и сообщит ему силы для окончательного освобождения от власти Земли.

Идея электроводородной ракеты очень заманчива.

Фотоэлемент, несомненно, займет свое место в заатмосферной энергетике. Найдут применение и фотоэлементы, чувствительные к невидимым солнечным лучам – ультрафиолетовым и инфракрасным, интенсивность которых за атмосферой особенно велика. Но современные фотоэлектрические приборы недостаточно совершенны для этих целей. Пока еще силы фототока едва хватает для вращения крохотного моторчика настольного вентилятора.

Энергетике будущего принадлежит и термоэлемент – простой прибор из двух спаянных обоими концами пластинок разных металлов. Достаточно нагреть один из спаев, чтобы получить электродвижущую силу. Пока что такой прибор мало экономичен. Но можно надеяться, что в будущем применение новых материалов и более сильного нагрева с помощью солнечных лучей превратит сегодняшний измерительный прибор в преобразователь энергии.

Все эти надежды вполне реальны: полупроводниковая техника, хотя и сравнительно молода, одерживает победу за победой. Она открывает перед энергетикой невиданные перспективы: тепло и свет в элементах из полупроводников будут давать ток достаточной мощности, нужной силы. И уже на третьем советском спутнике Земли источником энергии отчасти послужили полупроводниковые солнечные батареи.

Как видим, станция с термоэлементами и фотоэлементами была бы предельно проста: от тепла и света солнечных лучей прямо к электрическому току.

В последнее время появилась идея водородной ракеты иного типа – атомно-водородной. В ней для получения тепла предлагают воспользоваться не электрическим током, а атомным реактором.

А можно ли использовать солнечное тепло иным путем?

Для этого надо тепло и холод заставить работать вместе. Тепло рождает пар, холод сгущает пар в жидкость, снова и снова происходит круговорот: пар – жидкость – пар. Раз есть пар, легко получить ток – турбогенератор честно служит в энергетике более полувека. Итак, на ракете можно установить гелиотеплоэлектростанцию.

Пар – посредник между солнечным лучом и электрическим током. А нельзя ли обойтись без посредника? Высокую температуру в межпланетном пространстве получить легко – стоит только поставить собирающее зеркало. Тогда можно обойтись без пара и турбины и даже без тока, нужного для нагрева водорода, вместо него будет работать непосредственно солнечное тепло. Такой нагреватель может заменить атомный реактор.

Итак, наши поиски энергии в мировом пространстве увенчались успехом, и для собственных нужд ракеты ее вполне хватит. Овладение ею зависит лишь от времени, от успехов техники завтрашнего дня.

Применение для целей межпланетных сообщений атомной энергии откроет со временем новые грандиозные перспективы в области получения космических скоростей и изучения вселенной.

Ничтожно малый атом и бесконечно большая вселенная – что общего между ними? Это миры, в познании которых нет конца и края. Хотя наш вооруженный глаз все глубже проникает и во вселенную и в недра вещества, мы сейчас так же далеки от конца этого путешествия, как и в начале его.

К чему же, однако, путешествовать, если известно наперед, что никогда не достигнешь цели? Да и познаем ли мы мир вообще? Не обман ли чувств все, что доносят нам приборы? Слабый луч света, пришедший откуда-то издалека, – вот единственный источник наших знаний о бесконечно далеких небесных светилах. Не обманывает ли он нас? Мы не видим невооруженным глазом даже молекул, лишь приборы говорят о мельчайших частичках – атомах и электронах. Как знать, насколько правдив их рассказ?

Так или примерно так рассуждают некоторые зарубежные ученые-идеалисты, отрицающие возможность познания мира.

Но жизнь блестяще опровергает тех, кто не верит в могущество разума. Истинность познания проверяется практикой. И часто то, что происходит невообразимо далеко от нас, вдруг оказывается частью нашей жизни.

Наука, изучая атом, нашла пути для атаки атомного ядра. Открылась новая эпоха, открылась перспектива такого энергетического могущества человека, перед которым бледнеет самая смелая фантазия.

В наших лабораториях взрыв атома «доставил» космос на Землю – человек получил температуры в миллионы градусов, господствующие на звездах. Мы говорим теперь об освобождении атомной энергии, об атомных двигателях, о кораблях, самолетах и электростанциях, которым не нужны бензин, уголь и нефть.

Это не пустые разговоры. Наша станция, где работает «прирученный» атом, успешно дает ток уже несколько лет. Спущен на воду и скоро войдет в строй ледокол «Ленин»: он сможет целый год подряд плавать, не заходя в порты, – благодаря все той же освобожденной могучей энергии. За рубежом построена атомная подводная лодка, совершившая первый длительный переход подо льдами Арктики. Строятся опытные самолеты на ядерном горючем: такие машины без посадки облетят вокруг света.

Атомная техника только еще рождается. В будущем атом обещает покорение вселенной.

Самое лучшее топливо, которое может предоставить химия, даст скорость истечения газов из ракетного двигателя примерно четыре тысячи метров в секунду. На практике, с учетом потерь, – а они неизбежны в любой машине, – получим, вероятно, еще меньшую скорость – около трех с половиной тысяч метров в секунду. Возможно, несколько увеличит эту цифру применение металлических топлив.

Даже лунный пассажирский перелет с возвращением на Землю, пока нет атомной ракеты, представляет большие трудности для техники межпланетных путешествий.

Что же остается сказать о далеких космических рейсах с высадкой на планеты? Неужели они навсегда останутся лишь мечтой?

Нет. Потому-то и хотят устроить склад горючего в мировом пространстве – внеземную станцию.

А ракетам с атомными двигателями будут не страшны препятствия, которые сейчас стоят на пути во вселенную.

В самом деле, расчеты говорят, что энергия атома даст скорость истечения газов не три, а шесть, десять, двенадцать и более километров в секунду.

Чтобы оценить достоинства двигателя и иметь возможность сравнивать различные силовые установки, моторостроители пользуются понятием «удельная тяга». Они определяют, какая тяга развивается при сгорании одного килограмма топлива в секунду. И если подсчитать, какую удельную тягу может дать атомный ракетный двигатель, то превосходство его будет разительным.

Конечно, это подсчеты теоретические, и практика внесет свои поправки. Можно предполагать, что в действительности выигрыш в тяге будет не столь велик, но все же он окажется весьма значительным.

Не только Луна, не только ближайшие к Земле Марс и Венера, но и далекие Юпитер, Сатурн, Уран, Нептун, Плутон, о которых мы так мало знаем, станут доступны для межпланетных кораблей.

Ядерное горючее могло бы полностью обеспечить энергией будущие космические корабли. Оно даст возможность совершать полеты даже с высадкой на планеты и спутники планет и повысит надежность межпланетных сообщений. Путешественники не будут испытывать недостатка в энергии, они получат свободу маневра, что особенно важно в космическом рейсе, в котором могут встретиться всякие неожиданности и трудно рассчитывать на пополнение запасов топлива в пути.

Предполагают, что использование атомной энергии позволит сильно сократить сроки межпланетных путешествий. Например, по одному из предварительных расчетов, проделанных французским ученым Эсно-Пельтри, полет на Луну займет всего около четырех часов. За четыре часа атомная ракета преодолеет расстояние триста восемьдесят четыре тысячи километров. Полет на Марс занял бы сорок девять часов, в течение которых было бы пройдено около восьмидесяти миллионов километров. Путешествие на Венеру, за сорок миллионов километров, продолжалось бы тридцать шесть часов. Конечно, эти подсчеты сугубо приближенные, но они показывают, насколько может в будущем возрасти скорость полета. Каждая минута будет означать сотни тысяч и даже миллионы километров!

При термоядерной реакции, превращающей ядра атомов водорода в ядра атомов гелия, когда происходит не распад, а рождение новых атомных ядер, выделяется еще больше энергии – примерно в семь раз больше, чем при взрыве атомов урана.

Ядерные реакции являются неисчерпаемым источником энергии. Если сопоставить теплотворную способность обычных топлив, которые ныне применяются в ракетных двигателях, с ядерным горючим, то разница будет огромной – у ядерного горючего она больше в десять миллионов раз.

Три – три с половиной тысячи градусов – такова наивысшая температура в камере сгорания современного ракетного двигателя. В куске же урана при расщеплении атомов – десятки миллионов градусов. Фантастическая цифра! Мгновенное испарение ракеты – вот что она значит!

Тепло надо использовать так, чтобы газ вытекал через сопло с наивысшей возможной скоростью. При этом двигатель не должен перегреваться. Вот две задачи, которые необходимо решить конструктору атомной ракеты.

Решение может быть таким. Тепло испаряет жидкость, образующийся пар расширяется и устремляется наружу. Из камеры газовый поток вытекает со скоростью в три, пять, шесть раз большей, чем удается достичь сейчас. Путь простой и логичный и, как полагают, пока что единственный.

В качестве рабочей жидкости может быть применен водород. Он хорошо поглощает тепло. Пройдя через атомный реактор, жидкий водород быстро испаряется, нагревается и покидает двигатель. Можно использовать как теплоноситель и воду.

По-видимому, в ракетах будут применяться различные типы ядерных реакторов.

Мы хотели избавиться от необходимости иметь в ракете колоссальный запас топлива. Но если прикинуть, сколько водорода понадобится атомной ракете, цифра получается весьма солидная: несколько сотен тонн! Уменьшить это количество, найти более удобную рабочую жидкость – дело будущего.

Едва ли не сложнее борьба с теплом, которого слишком много выделяется при атомном распаде.

Ибо, хотя и можно управлять выделением энергии, регулируя доступ к атомам урана тех частичек, которые проникают в атомное ядро и разлагают его, все же температура при атомном распаде будет чрезвычайно велика.

Из чего построить двигатель? Какой сплав выдержит столь высокий нагрев? На этот вопрос еще не может ответить современный металлург.

Теплотехник подскажет выход. Надо сделать стенки камеры из пористого материала. Множество мельчайших трубочек-капилляров пронизывает такой материал. Их общая длина огромна, огромной получается и площадь стенок, омываемых горячим водородом. Поэтому лучше, быстрее отводится тепло, не возникает опасная температура. Пропустив водород через такие соты, можно нагреть его до нужной температуры без риска расплавить двигатель.

Борьба с нагревом – важнейшая проблема транспортной атомной техники. Может быть, найдут способы превращения тепла, попадающего на стенки двигателя, в электромагнитную энергию, с тем чтобы таким образом добиться эффективного охлаждения.

Вероятно, техника будущего отыщет и другие пути борьбы с нагревом.

К двум задачам конструктора атомной ракеты надо добавить еще третью – защиту от вредных радиоактивных излучений при атомном распаде путем применения специальных экранов. Думают даже, что при взлете и посадке атомного корабля придется пользоваться обычными ракетными двигателями, а атомные включать лишь в стратосфере – тогда радиоактивная струя не будет опасна находящимся на Земле.

Для разгона межпланетной ракеты принципиально возможно применить не только ракетные, но и воздушно-реактивные двигатели, в которых для сгорания горючего используется кислород окружающего воздуха. Здесь пригодится опыт авиационной техники, успешно применяющей такие двигатели для полетов с большими скоростями.

Надо заметить, что атомная энергия открывает широкие перспективы и для скоростной авиации. Атомные двигатели дадут возможность создавать самолеты, пролетающие огромные расстояния за очень небольшое время.

Как будет устроена атомная ракета, ответ даст будущее. Все, что о ней здесь сказано, – лишь первые, предварительные соображения. Но за рубежом уже появляются первые проекты ракетных кораблей с атомными двигателями. Расчеты говорят, что можно было бы построить подобную ракету, однако весить она будет во много раз больше, чем самая большая современная ракета. Практика покажет, удастся ли осуществить постройку гигантского атомно-водородного (или не водородного, а какого-нибудь другого) атомного ракетного корабля.

Возможны способы создания направленного потока частиц большой скорости, например путем разгона ионов электрическими полями.

В мире мельчайших частиц, из которых состоит вещество, царят самые большие скорости. Почти до скорости света разгоняем мы заряженные частицы в наших ускорителях. Порции света – фотоны – несутся с предельно возможной в природе скоростью – триста тысяч километров в секунду.

Физика атомного ядра открывает перед техникой такие возможности, значение которых трудно сразу оценить.

Со скоростью двадцати тысяч километров в секунду двигаются частицы при атомном распаде. Правда, осколки взорванного атома несутся беспорядочно во все стороны. Но ведь научились же мы создавать поток электронов, скорость которого доходит до многих тысяч километров в секунду. И не только создавать, но и управлять им. В электронных приборах, таких, как электронно-лучевая трубка (вспомним, например, телевизор), мы собираем электроны в пучок, ускоряем их движение, уменьшаем или увеличиваем плотность потока, поворачиваем его. В нашей власти повелевать и другими быстрыми частицами, соперничающими в скорости со светом.

Мы можем управлять потоком газовых частиц при взрыве. Обычно они разлетаются в разные стороны, но если в заряде взрывчатого вещества сделана выемка определенной формы, то струя газа вылетит в одном направлении и при этом в десятки раз быстрее, чем обычно. Направленный взрыв позволяет перебрасывать грунт в точно назначенное место, помогая строить водохранилища и плотины, обнажать пласты угля или залежи руды под землей.

И если со временем в нашей власти окажется и такое управление взрывом атома, которое даст нам направленный поток «осколков» атомного распада, то, избавившись от посредника – жидкого теплоносителя, мы добьемся чрезвычайно высоких скоростей истечения, а с ними и гигантских скоростей самой ракеты.

Последние годы ознаменованы новыми успехами в изучении строения вещества. Открыты «античастицы» – с противоположным зарядом или направлением вращения: антипротон, антинейтрон, позитрон. Иначе говоря, существуют два одинаково построенных, но противоположных, разных вещества! Как огонь и вода, как плюс и минус, они «терпеть» не могут друг друга: соединяясь, уничтожаются, но не исчезают, разумеется, бесследно, а переходят в энергию, в частицы света – фотоны. «Реактор», где соединяются вещество и антивещество, где получается мощный поток фотонов, – таков двигатель фотонной ракеты – разумеется, детища XXI, а может быть и XXII века.

Могла бы струя заряженных частиц или фотонов двигать ракету? Может ли быть построена электронная, ионная, протонная, фотонная ракета? Теоретически – да. Практически – пока еще нет. Но это «нет» не означает невозможность решения подобной проблемы в будущем. Ведь и само разложение атома сравнительно недавно казалось утопией, как и превращение элементов, как и возможность полетов вне Земли.

...С Земли уже давно не видно взлетевшей ракеты – она скрылась из виду, растворилась в ночной темноте. В почти космической пустоте, глотая пространство, с огромной скоростью несется стальная сигара. Теперь о ней говорит только зубчик на экране локатора да светящаяся линия на темном фоне неба, словно прочерченная невидимой рукой. Яркий след упрямо тянется кверху и вдруг изгибается, поворачиваясь все круче и круче. Это рули, обжигаемые огненным дыханием двигателя, повинуясь чьему-то приказу, вывели снаряд на новый курс. Когда исчезла горячая газовая струя, рули не сразу остыли и тоненькой черточкой светятся во мраке ночи.

Кто же повернул рули? Ведь в ракете нет пилота!

Как сохранить взятый курс, когда ракета предоставлена самой себе? Всего нельзя предусмотреть – легкие колебания тяги, сильные порывы ветра в атмосфере и другие случайные причины могут столкнуть ракету с намеченного пути. Надо все время поправлять ее. За этим следит автопилот, заменивший человека.

Важнейшая часть автопилота – быстро вращающийся волчок.

Волчок не зря называют упрямым. Когда он вертится, ось его всегда сохраняет определенное положение в пространстве. Более бдительного, более верного стража трудно найти. Стоит, например, самолету чуть качнуться, уступая силе ветра, волчок тут как тут. Его ось невозмутимо остается на месте, но рамка прибора, соединенная с корпусом самолета, сдвигается. Этого достаточно, чтобы появился тревожный сигнал. И вот уже идет приказ моторчикам рулей: повернуть их так, чтобы машина вернулась обратно, на прежний курс! Так автопилот ведет машину вместо летчика.

Два волчка кружатся в приборном отсеке ракеты. Их обязанность – наблюдать за отклонением ее корпуса в ту или другую сторону, и то, чего не замечает один, обязательно заметит другой. Заметил – и рамкой замкнул контакты в электрической цепи. Возник ток, слабый, почти незаметный, бессильный что-нибудь сделать. Тогда на помощь приходит усилитель тока. Сигнал усиливается во много раз. Теперь у него хватает силы включить моторчик, отклоняющий руль. Руль делает свое дело – ракета возвращается на правильный путь, и тревожный сигнал замирает. Все это совершается очень быстро, не дает ракете сильно уклониться от верного курса.

Все тот же волчок используют и тогда, когда курс надо не сохранить, а изменить. Механизм, включенный в электрическую цепь и работающий точно по установленной программе, поворачивает ось волчка. Такие повороты вызывают в конце концов сигналы-команды рулям, и, повинуясь автомату, ракета меняет курс.

Устройство автоматического пилота весьма сложно. Рассказанное – лишь простейшая схема, объясняющая, как без вмешательства человека можно управлять многотонной ракетой. Гироскоп-волчок, электронные, электрические и гидравлические приборы, точные, надежные устройства подчиняют движение ракеты расчету, заранее определяющему, как будет происходить полет.

Так воплотились в жизнь слова Циолковского, предвидевшего автоматическую ракету. Да и могло ли быть иначе? В век больших скоростей, огромных мощностей, высокой точности обойтись без множества автоматов невозможно. И невозможно представить себе без них стратосферные и космические рейсы.

Современные высотные ракеты, как мы уже знаем, несут с собой целую автоматическую лабораторию для взятия проб воздуха, фотографирования солнечного спектра, регистрации космических частиц.

Чтобы исследовать солнечное излучение на больших высотах, нужно поднять на ракете прибор – спектрограф – и направить его на Солнце.

Но тут-то и возникает неожиданное препятствие. Ракета не летит прямо. Поднимаясь вверх, она в то же время неизбежно будет быстро вращаться вокруг своей оси, да еще медленно поворачиваться, наклоняясь вбок. Эти замысловатые «пируэты» мешают спектрографу уследить за Солнцем. Что же делать? Призвали на помощь автоматику. Автоматы заставили прибор все время «смотреть» на Солнце, какие бы фигуры ни выделывала в полете сама ракета.

Вот она пролетела атмосферу. В головке ракеты автоматически открывается маленькое окошечко, против которого помещается «искатель Солнца» с фотоэлементом. Солнечные лучи, собранные линзой, направляются на чувствительную к свету поверхность фотоэлемента. Эта поверхность имеет форму диска. Когда спектрограф направлен на Солнце, световое пятно попадает в центр диска фотоэлемента, и тока нет. Но стоит только прибору хотя бы немного уклониться, смещается и световое пятно. Возникает ток. После усиления он заставляет электромоторчики поворачивать спектрограф до тех пор, пока пятнышко вновь не окажется в центре искателя.

Все это совершается так быстро, что следящее устройство успевает постоянно держать щель прибора направленной на Солнце, несмотря на вращение самой ракеты.

Если же искатель совсем потеряет Солнце, то автомат заставит его вращаться с очень большим числом оборотов до тех пор, пока световое пятнышко не будет поймано вновь.

Прибор для слежения за Солнцем автоматически отделяется от ракеты и спускается на парашюте. И другие приборы тоже помещают в специальную камеру, которая выбрасывается в полете автоматическим устройством.

Автоматически управляемые самолеты и снаряды существуют уже сейчас. В течение всего полета от взлета до приземления пилот не вмешивается в поведение машины. Пусть пока еще только зарождается беспилотная авиация, но мы уже вступили на путь, ведущий к транспорту будущего, где будет максимально облегчен человеческий труд.

Автоматы понадобятся для регулирования тяги, чтобы ускорение не превзошло опасного для экипажа или для самой ракеты предела. Они нужны для контроля за исправностью механизмов двигателя и работой всех его частей. Но этюд не исчерпывается их роль.

Ракетный двигатель развивает огромную мощность – у стратосферной ракеты, например, на максимальной скорости мощность превышает миллион лошадиных сил. Значит, многие миллионы сил потребуются, чтобы забросить корабль в космос. Управление ракетным двигателем на летящем с большой скоростью космическом корабле потребует быстроты и точности действий. Пилотирование окажется невозможным без автоматов.

Для точного выполнения программы полета понадобится программный автомат. Ведь наперед будет известно, как должна ракета выбираться за атмосферу, какую надлежит держать скорость и направление. Программный регулятор поведет корабль по курсу взлета. Автоматическое счетно-решающее устройство – «электронный мозг» – поможет штурману мгновенно производить сложнейшие расчеты.

И другие автоматы будут на ракете. Их дело – следить за составом и давлением воздуха в кабине, предупреждать о его утечке, если случайная встреча с метеором повредит обшивку, наблюдать за температурой и вовремя включать отопление или охлаждение – словом, оберегать жизнь путешественников.

То, что здесь рассказано об автоматике ракеты, лишний раз убеждает нас: решение проблемы межпланетных путешествий возможно только в содружестве многих отраслей науки и техники наших дней. Уже сейчас накоплен опыт, который позволит уверенно двигаться дальше. Без автоматики невозможно было бы создать искусственные спутники Земли, запустить первую подлинно космическую ракету.

Мы не случайно начали разговор о космическом корабле с автоматики. Автоматическое управление – едва ли не главная черта этого необычайного летательного аппарата. Слово «необычайный», впрочем, здесь не совсем уместно. Его можно применить лишь к тем кораблям, которые будут стартовать не с Земли, а с внеземной станции, где нет атмосферы.

Как будет выглядеть такой корабль? Кабина, баки с горючим, двигатель, посадочное устройство – «шасси» – вот и все его части. Однако вид у него действительно необычный, потому что корпуса нет, вся конструкция обнажена. Конечно, отдельные части закрыты броней. Но нет привычных обтекаемых форм «земной» ракеты.

По-другому будут устроены корабли «каботажного плавания», задача которых – поддерживать связь между станцией и Землей, летать сквозь атмосферу. Они, вероятно, будут похожи на сверхзвуковые самолеты, но приспособленные для космических скоростей и полетов за атмосферой.

Конструктору космического корабля прядется решить несколько трудных и важных задач. Герметическая кабина с искусственной атмосферой и защитой от излучений, противометеорная броня, безопасный спуск в атмосфере, когда это понадобится, управление, ориентировка, связь – вот лишь немногие из проблем, которые поставит будущее.

Уже сейчас предложено немало проектов космических ракет, а внеземных станций и того больше – несколько тысяч! Пока неизвестно, какой из них воплотится в жизнь. Важно иное: наступило время, когда на смену фантастическим рисункам художника приходят эскизы и расчеты инженера.

Летчик скоростного самолета берет ручку на себя, и земля, обычно неподвижная, вдруг сдвигается с места и всей своей громадой ползет вниз.

Поблескивая крыльями, самолет, похожий издали на игрушку, взмывает в небо, делает полукруг, растворяется в безбрежной синеве, а затем, сверкнув на солнце, устремляется вниз.

В это время, в какие-то доли секунды, пока длится фигура высшего пилотажа, пилот, сидящий в кабине скоростного реактивного самолета, переживает необычайные ощущения. Ускорение – это невидимое чудовище, как назвал его один летчик-испытатель, – прижимает пилота к сиденью. Тело тяжелеет, Кровь отливает от головы, невозможно поднять веки, они опускаются сами собою. Каждое движение дается с трудом. Туман застилает глаза. Нарушается деятельность сердца. Затрудняется дыхание. Мозг перестает четко работать, сознание притупляется, быстрота реакций – так врачи называют ответ организма на внешние раздражения – падает. Слабеют мускулы.

Вот что делает чрезмерное ускорение! Даже когда оно уменьшается, летчик не сразу приходит в себя: примерно минуту он еще чувствует последствия перегрузки.

Следует оговориться: не всегда, не при всяком фигурном полете так бывает. То, что описано здесь, – результат действия, кратковременных больших ускорений. Но сейчас, когда реактивные самолеты летают быстрее звука, когда высший пилотаж связан с многократной перегрузкой, с этим нельзя не считаться.

Во время второй мировой войны в одной из воюющих стран фашистской оси испытывался новый ракетный самолет-перехватчик. Молнией взлетев с пусковой башни, он должен был внезапно настигнуть самолет противника и выпустить залпом ракетные снаряды. Такой сверхскоростной истребитель, по замыслу его создателей, решил бы судьбу воздушного боя одним ударом.

При первом же испытании самолет разбился и летчик погиб. Слишком большое ускорение сломало позвоночник человеку, смяло и расплющило его, словно он побывал под каким-то чудовищным прессом.

Чрезмерно большая перегрузка убивает, и от нее, казалось бы, нет спасения. А между тем наступает эра больших скоростей и вместе с ними – больших ускорений.

При сверхзвуковых скоростях, при полетах человека на ракете неизбежно будут появляться большие ускорения – при наборе и уменьшении скорости, при изменении направления полета. Этот опасный враг будет проявлять себя уже не долю секунды, как при высшем пилотаже, а значительно дольше, что, конечно, неизмеримо опаснее.

Вот как описывает свои переживания герой одного научно-фантастического рассказа, совершивший стратосферный рейс на ракете. Он испытывал «адскую» тяжесть всего минуту, за которую его корабль успел набрать скорость, достаточную для гигантского прыжка через атмосферу.

«...Я внезапно был придавлен со страшной силой к своему ложу. Мне едва не сделалось дурно от этого усиленного движения. Кровь стучала в ушах; казалось, меня поборол какой-то великан. Сила, с которой напирала на мою грудь сетка, мешала мне свободно дышать, пот выступил на лбу, а связка ключей в кармане чувствительно вдавливалась в бедро. Костюм сразу стал чересчур тесен, рубашка стягивала туловище. Я сделал попытку двигать членами: рука, протянутая к карманным часам – потому что протекшие секунды казались мне чересчур долгими, – сразу отяжелела; казалось, она весила центнер. Потея и кряхтя, я едва мог достать свои часы. Но, не привыкший к усиленной тяжести, я захватил их слишком слабо: с силою вырвались они из моей руки, проскользнули через ячейки сетки и со звоном ударились о противоположную стену. Обескураженный, я отказался от дальнейших попыток к движению и предоставил себя на волю судьбы».

Учтите, что ускорение, которое испытывал герой рассказа, было не слишком велико – лишь в пять–шесть раз больше ускорения силы тяжести на Земле. Его рассказ хотя и фантастичен, но очень близок к истине – к будущим переживаниям астронавтов. А вот что произойдет в межпланетном полете. «Подан знак; началось взрывание, сопровождаемое оглушительным шумом. Ракета дрогнула и двинулась в путь. Мы чувствуем, что страшно отяжелели. Четыре пуда моего веса превратились в сорок пудов. Я повалился на пол, расшибся вдребезги, может быть, даже умер; тут уже не до наблюдений!» Так описывает Циолковский переживания пассажира космической ракеты, перенесшего в течение двух минут тяжесть в десять раз более земной. Десять раз! Уже при шести–восьмикратной тяжести у летчика наступает временное расстройство центральной нервной системы, хотя действие перегрузки продолжается всего несколько секунд. Пожалуй, прав Циолковский, считавший межпланетного путешественника едва ли не смертником.

Как же облегчить тяжелую участь пассажира ракеты?

Весь опыт скоростной авиации говорит о том, что это сделать можно. Авиационные врачи наблюдали воздействие больших ускорений на летчика при разном положении тела – стоя, сидя, лежа. Оказалось, что, откинувшись в кресле, пилот гораздо легче переносит болезненные явления, описанные нами, и быстрее приходит в себя после них. Вот почему конструкторы предусматривают для скоростных самолетов сиденье со спинкой, наклон которой можно изменять. Есть и специальные противоперегрузочные костюмы для летчиков.

Если к этому добавить еще систематическую тренировку и спортивную подготовку пилотов, станет ясно, что ускорение не такой страшный враг, как могло показаться с первого взгляда.

Советские авиаторы отлично владеют техникой больших скоростей. Они первыми в мире исполнили фигуры высшего пилотажа на реактивных самолетах.

Не оправдались пессимистические предсказания некоторых ученых, говоривших когда-то, на заре эпохи скоростной авиации, что человек не перенесет больших ускорений, с которыми ему неизбежно придется столкнуться.

Взгляните в небо! Ослепительный каскад фигур делает истребитель, ведомый закаленным, тренированным советским летчиком. За самолетом трудно уследить – так быстро совершается воздушный «танец». Перегрузка велика, но пилоту она не опасна. Конструктор и врач позаботились об этом. Когда на экране мы следим за воздушным парадом, кинооператор показывает нам летчика во время выполнения фигур высшего пилотажа. И что же? Лицо его сосредоточенно, спокойно и совсем не напоминает страшную маску человека, придавленного тяжестью. Значит, можно без вреда для организма летать быстрее звука, – не только машина, но и человек выдерживает такой полет.

Однако не надо и преуменьшать трудности. С ними еще придется серьезно бороться. Межпланетным полетам да и ракетным перелетам в стратосфере – космическим рейсам в миниатюре – должна предшествовать большая исследовательская работа.

Многое здесь зависит от авиационной медицины. Центробежная сила создаст искусственную тяжесть любой нужной нам величины. Камера, укрепленная на длинном стержне и вращающаяся подобно карусели, заменит в опытах кабину ракеты во время подъема. Как некогда первые стратонавты в высотной камере репетировали полет, переживая то, что им предстояло перенести в отрезанной от мира гондоле стратостата, так и будущие межпланетные путешественники еще на земле испытают все ощущения предстоящего перелета.

Пассажиров ракеты поместят в специально оборудованные кресла с откидными спинками. Автоматические устройства ракетных двигателей ограничат наибольшее ускорение ракеты пределом, безопасным для человека. В случае же, если пилот потеряет сознание, ракета будет управляться автоматически.

Циолковский предложил одеть путешественников в особые костюмы: погруженные в жидкость футляры по форме тела с приспособлениями для свободного дыхания. «Природа... – говорил он, – не пренебрегает свойством жидкости уничтожать разрушительное действие относительной тяжести и потому заботливо погружает все нежные органы животного в особые жидкости, налитые в крепкие естественные сосуды». Таковы мозг в черепе или зародыш в яйце.

Циолковский думал, что можно будет, например, поместить пассажиров в предохранительные масляные ванны.

Однако плотность разных органов человеческого тела неодинакова, плотность же жидкости одна и та же. А ведь только жидкость той же плотности, что и тело, обладает свойством предохранять от вредного действия увеличенной тяжести.

В таком виде идея не пригодна. Современная техника предлагает другой ее вариант.

В наклонном положении летчику легче потому, что тяжесть распределяется более равномерно, на большую площадь. Если одеть его в костюм из прорезиненной ткани, надутый воздухом, площадь соприкосновения тела с опорой сильно увеличится. Действие ускорения будет ослаблено и нанесет меньший вред. Подобные костюмы существуют, они успешно выполняют свою задачу, их применяют в авиации, будут применять и в заатмосферном транспорте.

Остается сказать несколько слов о действии ускорения на приборы и механизмы. Здесь дело обстоит проще. Радиолокационный взрыватель артиллерийского снаряда выдерживает при выстреле ускорение, в двадцать тысяч раз превышающее земное ³. Полупроводникам не страшны перегрузки. Большие ускорения для приборов не угроза. Они «выносливее» человека. Со временем, вероятно, научатся отправлять грузы в межпланетное пространство в снарядах, выстреливаемых из электромагнитных соленоидных пушек. Так можно будет наладить «грузовое» движение между Землей и ракетой-спутником.

Опыт современной техники показывает, что и людей можно будет защитить от перегрузки. Усиленная тяжесть не будет препятствием на пути в космос.

...Ракета в полете. Двигатель ее кончил работать – и тяжесть исчезла. Дальше начинается сон, сказка. Достаточно слегка оттолкнуться, чтобы взлететь к потолку каюты. Потолок, впрочем, перестал быть потолком: в мире без тяжести нет «верха» и «низа». Оттолкнувшись (по привычке скажем все-таки – от потолка), вы устремляетесь вниз, к бывшему полу. Вы летаете в любом направлении – здесь действительно нет никаких преград вашему полету.

Трудно передать словами то, что будет твориться в кабине космического корабля. Ведь этого еще никто не испытал!

Советские кинематографисты в научно-фантастических фильмах «Космический рейс» и «Дорога к звездам» попытались показать мир без тяжести.

На экране видно, как отправляется в лунный перелет первая ракета с людьми. Вот она уже за атмосферой. Поднялись шторы иллюминаторов, открыв звездное небо. Переглядываются первые межпланетные путешественники, жмутся к стенкам каюты. Один, решившись, прыгает... и плавно взлетает в воздух. Вот он уже у другой стены, смеясь, зовет остальных.

Каких трудов стоило все это показать на экране! Артисты «летали», привязанные ремнями к тросам. Сложные кинотрюки создавали впечатление настоящего полета.

Надо думать, что скоро люди познакомятся с невесомостью уже не в кино, а в жизни. Скоро – потому что наше поколение, очевидно, будет свидетелем заатмосферных путешествий.

Вернемся мысленно теперь в кабину космического корабля, к началу нашего рассказа. Пока корабль поднимался с работающим двигателем, двигался ускоренно, пассажирам казалось, будто они стали в несколько раз тяжелее. Когда же скорость достигнет примерно восьми километров в секунду (двадцать девять тысяч километров в час), ракета превратится в спутник Земли, крошечную искусственную луну, и полетит с постоянной скоростью. При этом земное притяжение уравновесится развивающейся центробежной силой. Результатом единоборства ракеты с притяжением планеты будет ничья: Земля притягивает корабль, и он упал бы... если бы с точно такой же силой не стремился уйти от нее. Тогда на спутнике Земли появляется сказочный мир невесомости.

Но подождите, возразят нам, а как же обстоит дело на уже существующем спутнике, созданном природой, на Луне? Она ведь тоже вращается вокруг своей планеты. Однако тяжесть на ней есть, хотя и меньше, чем на Земле. Человек, правда, потерял бы там пять шестых своего веса, почувствовал бы себя вшестеро легче. Он побил бы все мировые рекорды по прыжкам в высоту, подъему тяжести, прыжкам в длину. И все же невесомым он не стал бы. Почему же невесомость – привилегия только искусственного спутника?

Тут надо оговориться, что, рассуждая строго, полной потери веса не будет и на искусственной луне. Закон всемирного тяготения господствует всюду во вселенной, все тела взаимно притягиваются друг к другу – и тем сильнее, чем больше их массы. У Луны масса меньше, чем у Земли, но все же достаточно велика, и сила тяжести проявляет себя довольно ощутимо. Ракетный корабль – крошка по сравнению с Луной, и «собственная» сила тяжести на нем ничтожна. Она не заявит о себе сколько-нибудь заметным образом. Практически все предметы на искусственном спутнике будут невесомы.

Но почему все-таки мы уверены в том, что именно так развернутся события на межпланетном корабле? Пока ведь еще ни один корабль не совершил космического рейса. Оставаясь же на нашей планете, мы как будто лишены возможности испытать невесомость. Однако это не вполне справедливо. Многим из нас приходилось терять вес. Вспомните ощущения, возникающие в первые моменты спуска на скоростном лифте. Пол кабины уходит из-под ног, сердце слегка замирает... Невольно хочется схватиться за поручень, но лифт останавливается, и непривычное состояние очень быстро проходит, не оставляя следа. Вряд ли кому приходило в голову, что в эти немногие мгновения он был свободен от всевластной, всепроникающей силы тяжести, от которой нельзя укрыться, от которой нельзя защититься ничем.

В лифте на какую-то ничтожную долю секунды тело лишается опоры, перестает чувствовать ее, потому что кабина быстро опускается. Конечно, потерянный вес тотчас же возвращается, человек «догоняет» ушедший от него пол, снова стоит на нем, ощущая опору, «чувствуя» свою тяжесть.

Если же падение будет длиться дольше и ничем не будет тормозиться, продлится и чувство потери веса. Человек внутри кабины движется с той же скоростью, что и сама кабина. Сила тяготения действует одинаково и на нее и на человека. Но раз так, то давление на опору и ответная реакция с ее стороны, то есть именно то, что и вызывает ощущение веса, чувствоваться не будут.

Повредит ли человеку длительное отсутствие тяжести? Одни считают, что невесомость страшна не столько физиологически, сколько психологически: неизвестное всегда пугает! Другие полагают, что многие жизненно важные функции организма от тяжести не зависят, а остальное – дело привычки. Ни у тех, ни у других нет доказательств, есть только предположения. Их нужно и можно проверить, тем более что сейчас существует возможность решить вопрос самым простым и верным путем – опытом.

Еще Циолковский предложил «падающую лабораторию», где можно изучать невесомость. По рельсам, изогнутым в форме подковы, скользит тележка. На одной стороне она падает, на другой – поднимается. При почти свободном падении вес пропадает – правда, на очень короткое время.

Возникает естественный вопрос: почему так происходит, чем объяснить появление невесомости? Падающие в пустоте тела – ракета и все, что находится внутри нее, – двигаются одинаково, с одной скоростью и в одном направлении, не приближаясь и не удаляясь друг от друга. Попробуйте упасть на пол, если сам он все время удаляется от вас!

И это происходит не доли секунды, а дни и недели. Космический корабль по инерции несется в мировом пространстве. Путь его определен законами механики, одинаковыми для всех тел вселенной – от гигантской планеты до карлика-астероида.

Двигатель ракеты не работает, корабль предоставлен самому себе. Если корабль не смог победить земное притяжение, то он неминуемо вернется обратно. Если же скорость его достаточно велика, он освободится от власти Земли, станет ее спутником или помчится дальше. Начнется свободный полет, и в тот же момент, как по мановению волшебного жезла, в ракете исчезнет ощущение тяжести.

Вода не выливается из стакана, а когда тряхнут его, она вылетает вся водяным шаром. Суп нельзя налить в тарелку, нельзя поджарить котлету на сковородке – она подпрыгнет к потолку. Словом, жизнь будет полна неожиданностей и неудобств.

В среде без тяжести пассажиры ракеты должны жить и работать. Пилот или штурман не в состоянии вычислить курс ракеты, вися между полом и потолком, и не могут постоянно пользоваться справочником, карандашом и бумагой, которые как живые бродят по каюте. Нужно производить наблюдения, держать связь с Землей, да мало ли дел у экипажа во время самой необыкновенной в истории человечества экспедиции! Питаться тоже, конечно, необходимо, даже и в такой непривычной обстановке.

Ручки на стенах, полу, потолке, чтобы было удобно передвигаться в каюте; ящики, куда убираются вещи; кресла, прикрепленные к своему месту, и люди, привязанные к креслам; взамен тарелок и ложек – закрытые эластичные сосуды для «выдавливания» из них жидкой пищи; специальная электроплитка, наглухо закрытая посуда – вот черточки быта в условиях невесомости.

Что же, все это не страшно. На первых порах человека, буквально потерявшего почву под ногами, утратившего чувство равновесия, ждут переживания скорее комические, чем трагические. Но и они пройдут со временем, особенно если еще задолго до первого космического рейса тренировать будущих межпланетных путешественников.

Полеты ракет на большие высоты, за атмосферу, с последующим спуском, значительная часть которого явится свободным падением в безвоздушном пространстве, предоставят нам возможность такой тренировки. В кабине, которая отделится от ракеты в высшей точке подъема и ринется затем вниз, пилот переживет то, что впоследствии ждет его в межпланетной ракете. Правда, там – дни и недели, здесь – минуты; там – удаление от Земли, здесь – падение на нее, но разница невелика. И здесь и там одинакова потеря веса. Она произойдет и тогда, когда ракета полетит в пустоте с выключенным двигателем.

Постепенно вылеты в межпланетное пространство, короткие броски в небо, репетиции космического путешествия, полет на обитаемом спутнике приучат астронавтов переносить состояние кажущейся потери веса. Конечно, на всякий случай и здесь будет предусмотрено создание искусственной тяжести вращением ракеты.

Есть основание полагать, что авиационная техника и медицина обеспечат экипажу ракетного корабля все условия для нормальной жизни и работы.

Циолковский мечтал о «свободном» пространстве, в котором люди, если они того захотят, будут избавлены от цепей тяготения. Там тяжестью они будут управлять сами, создавая ее по своему желанию, в своих интересах. Когда это осуществится, человечество еще раз блестяще подтвердит замечательные слова Энгельса о том, что лишь на практике, вызывая природные явления своими силами и управляя ими, человек в состоянии доказать в полной мере правильность и силу научного мышления.

Часто люди, глядя на небо, видят, как срывается светящаяся точка и стремительно несется вниз, прочерчивая яркий след. Тогда обычно говорят: «звезда упала». На самом деле это не звезда, а крошечный кусочек вещества, маленький небесный камешек – метеор – со скоростью в несколько десятков километров в секунду влетел в атмосферу Земли, вспыхнул и мгновенно сгорел. Под стремительным ударом пришельца из космоса разбиваются молекулы, столб ионизированного и светящегося воздуха тянется за метеорной частичкой. Его-то и наблюдаем мы, глядя на «падающую звезду».

Днем, при ярком солнце, падение метеора незаметно. Но от волшебного глаза современной техники – радиолокатора – ему не скрыться. Радиоволны отмечают прилет метеора, отражаясь от шлейфа наэлектризованных частичек воздуха, сопровождающих его полет. Теперь удается наблюдать гораздо больше гостей из межпланетного пространства – и днем и ночью, при свете луны и в облачную погоду, – чем раньше, когда располагали только оптическими приборами.

Огромное число ежесуточно падающих метеоров – несколько тонн метеорного вещества, – видимо, грозит неизбежной гибелью ракете, покинувшей планету. Ведь и крупинка весом в доли грамма, летя с колоссальной скоростью, без труда пробьет корпус даже из самой прочной стали. А вокруг – пустота, воздух из кабины улетучится, произойдет катастрофа! Более крупная частичка или камешек выведет из строя приборы, двигатель, баки. Слепой – без приборов, лишенный сердца – мотора и пищи – топлива, корабль обречен на гибель. Столкновение же ракеты с небесной глыбой равносильно взрыву.

Выходит, полет за атмосферу – самоубийство.

Здесь несколько сгущены краски. Однако нередко приходится слышать мнение, что метеорная угроза слишком сильна, чтобы надеяться на благополучный исход межпланетного полета. Но если трезво оценить величину опасности, вывод получится не столь уж неутешительным.

Площадь поверхности Земли огромна. Поэтому Земля встречает множество метеоров. В такую мишень попадают без промаха притягиваемые ею, как магнитом, тысячи и миллионы небесных странников, блуждающих в солнечной системе.

Ракета по сравнению с Землей невообразимо мала. Площадь поверхности, подвергаемой обстрелу, у нее ничтожна. И во столько же раз, во сколько она меньше земной, уменьшается вероятность столкновения. Не надо забывать: метеоры рассеяны в гигантском пространстве, друг от друга их отделяют сотни километров. Вот почему профессор Герман Оберт, например, считал, что ракета должна пропутешествовать пятьсот лет, прежде чем встретит небесного странника. Такова оценка тридцатилетней давности. Современные данные гораздо менее оптимистичны: они намного увеличивают вероятность встречи с метеорами. И все же опыт первых спутников дает основания думать, что метеорная угроза не чрезмерно велика, хотя, разумеется, она и существует.

Вероятность лишь отвлеченное понятие, показывающее только, как часто может произойти столкновение. Но когда именно оно случится – неизвестно. И как бы мала ни была вероятность, случай есть случай, и не считаться с ним нельзя.

Надо учесть и то, что радиолокатор не может обнаружить в мировом пространстве, лишенном воздуха, мелкие крупинки – слишком маленькую цель они собою представляют. Крупинку-метеор, влетевшую в земную атмосферу, локатор обнаруживает потому, что радиоволны отражаются от столба ионизированного воздуха, который тянется за метеором. Иное – за атмосферой. Так что столкновение, если оно произойдет, будет внезапным.

Поэтому обязательно надо делить корабль на отсеки и защитить жизненно важные его части: пилотскую кабину, баки, двигатель. Прочная двойная обшивка с легкой прослойкой, вероятно, представит достаточную защиту. Опыт бронирования боевых кораблей подсказывает это решение. Броня из тонких стальных листов, разделенных воздушной прослойкой или слоями заполнителя, защищает корабль от взрыва мины или торпеды. Воздух и прослойки ослабляют взрывную волну, и она уже бессильна разрушить внутреннюю обшивку. Кроме того, броню располагают так, что она встречает удар под углом, и защитное ее действие значительно усиливается. Можно думать, что и для будущих заатмосферных кораблей сумеют сконструировать надежную броневую защиту. Впрочем, окончательное суждение о том, каким должен быть бронированный панцирь межпланетной ракеты, принадлежит будущему.

Можно также предполагать, что через пробоины, сделанные метеорами, воздух не улетучится мгновенно. Будет время заметить утечку, заделать пробоину. Но время это невелико, от быстрой ликвидации последствий аварии зависит успех дела и в конечном счете жизнь экипажа. Обеспечить доступ ко всем ответственным частям корабля, предусмотреть все для скорейшей заделки пробоин – такова обязанность конструкторов и инженеров.

Прежде чем выбраться в межпланетные просторы, где ничто не мешает космическому полету, кораблю предстоит пролететь атмосферу. Эта часть путешествия самая короткая, но не самая легкая.

Известно, что докрасна раскалялась обшивка далеко летающей ракеты всего за пятиминутный полет.

Атмосфера гасит космическую скорость метеоров, тормозит их полет, не допуская до поверхности Земли. Лишь очень крупным удается прорваться сквозь воздушную броню. Но в каком виде долетают они к нам – оплавленными, словно побывавшими в доменной печи, глыбами камня или железа! Трение о воздух – причина столь сильного нагрева.

При возвращении на Землю космический корабль, имеющий огромную скорость, может сгореть в земной атмосфере. Невеселая перспектива – побывать в неведомых мирах, чтобы, возвращаясь, сгореть заживо в стальной коробке, превратившись в искусственный метеор.

Однако нельзя упускать из виду, что в высоких слоях атмосферы, где воздух чрезвычайно разрежен, произойдет и торможение. Космическая скорость будет гаситься, – не полностью, конечно, но, во всяком случае, основная доля ее. Это уменьшает опасность перегрева.

И все же в нижних слоях атмосферы нагрев будет значительным, а потому создание жаростойкой обшивки и надежной системы охлаждения будет второй основной задачей инженеров.

Страстный энтузиаст космических перелетов Юрий Васильевич Кондратюк предложил интересную идею: превратить кабину ракеты при подходе к Земле в несгораемый посадочный планер. Для этого все лишнее – корпус, баки, двигатель – сбрасывается, и к кабине присоединяются крыло, хвостовище, заменяющее фюзеляж, и рули из огнеупорного материала с двойными стенками, охлаждаемыми изнутри.

Кроме метеоров и нагрева, путешественников подстерегает еще одна опасность – коротковолновое ультрафиолетовое излучение Солнца, от которого мы на Земле защищены слоем озона.

Можно создать и искусственную защиту от губительных ультрафиолетовых лучей. Специально подобранный сорт стекла в иллюминаторах ракеты устранит опасность. Стекло с примесью редкоземельных элементов, оказывается, совсем не пропускает ультрафиолетовых лучей.

Иногда высказывается опасение, что людям могут повредить космические лучи. Их интенсивность с высотой возрастает. Подъемы шаров-зондов, полеты ракет и спутников убеждают в этом. Космическая частица несет с собой такую энергию, что может даже разрушать ядра атомов. Кто знает, какие превращения произойдут в живых клетках, и в частности в нервных, а также в молекулах химических соединений при встрече с частичкой, которая, даже пройдя всю земную атмосферу, способна на поверхности Земли проникнуть через толстый слой свинца?

Предстоит провести еще немало опытных подъемов ракет, обработать результаты наблюдений на спутниках, прежде чем удастся окончательно оценить, как велика опасность космического излучения.

Итак, межпланетных путешественников подстерегают: метеоры, коротковолновое ультрафиолетовое излучение, перегрев от трения в атмосфере, космические лучи. К ним надо добавить и невесомость, действия которой мы еще точно не знаем. Их значения не нужно ни преувеличивать, ни преуменьшать.

Но нет ли в космосе еще чего-нибудь неизвестного, таинственного, опасного, о чем сейчас мы на Земле не знаем? Например, еще каких-нибудь излучений, пронизывающих мировое пространство и не проникающих сквозь атмосферу. Наблюдения с помощью спутников показали, что около Земли существует скопление заряженных частиц высоких энергий. Возможно, они опасны для человека. Предварительные исследования помогут изыскать от них защиту. Ведь научились же мы защищаться и от ультрафиолетового, и от рентгеновского, и от радиоактивного излучений.

Когда придет время первого космического рейса и нужны будут смелые люди, нет сомнения, что они найдутся и прославят человечество новыми подвигами.

Полет Лайки произвел сенсацию во всем мире. Первое космическое путешествие четвероногого оставило в человеческой памяти неизгладимый след. Но даже и после этого трудно представить себе, какую ни с чем не сравнимую бурю восторга вызовет путешествие на одном из будущих спутников или межпланетном корабле человека! Кто он – тот, на чью долю выпадет счастье совершить беспримерный подвиг – вырваться в мировые просторы? Кем будет участник экспедиции через границы непознанного сейчас мира? Казалось бы, на подобный вопрос теперь нельзя еще ответить. Немалые сроки, видимо, отделяют нас все же от пассажирского корабля вселенной. Как здесь гадать?

Однако ответа не придется ждать слишком долго. Пусть неизвестна пока биография первого астронавта, профессию его уже сейчас можно угадать довольно точно. Он, видимо, будет летчиком-испытателем, представителем людей героической профессии, сделавших смелый риск своими буднями.

Летчикам уже приходилось испытывать перегрузку и невесомость. Однажды летчик, пикируя, на четверть минуты потерял вес. В другой раз пилот на ракетном самолете поднялся почти на тридцать восемь с половиной километров и развил скорость более километра в секунду ⁴ – почти втрое больше звуковой.

Остался жив летчик истребителя, который выбросился с парашютом на сверхзвуковой скорости, но трудно даже описать, что он вынес!

Человек вынослив, у него твердая воля, и, если понадобится, эта воля победит все, все препятствия, стоящие на дороге к открытию мира! Он тренируется, еще оставаясь на Земле. Недавно в зарубежной печати сообщалось о необычайном опыте. Несколько суток провел летчик в кабине «космического корабля». Корабль никуда не летал, но его пассажир побывал за пределами нашей планеты. Ему пришлось питаться концентратами – искусственной пищей, дышать искусственным воздухом, не видеть смены дня и ночи, быть в полном одиночестве, чувствовать себя оторванным от всего живого...

Другую репетицию устроили уже не на Земле, но и не на ракете: герметическую кабину подвесили к воздушному шару-стратостату. Летчик пробыл тридцать два часа в полете, поднявшись на тридцатикилометровую высоту. Тут уже добавилось и действие космических лучей. Опять-таки эксперимент окончился благополучно. Конечно, нельзя переоценивать значение подобных экспериментов. Все это еще не настоящий космический полет. Однако успех полета в космос должен готовиться на Земле, космическая медицина рождается из земной. А со временем устроят, быть может, репетицию и другого рода. Воспроизведут условия, существующие на соседних планетах – Марсе, Венере, как их представляют себе астрономы. В искусственно созданный на Земле кусочек иного мира войдет, чтобы привыкнуть к нему, одетый в скафандр человек – будущий Колумб чужой планеты.

Самолет на взлетной дорожке. Он готов к вылету в стратосферу. Свое место в открытой кабине занимает летчик. На голове его металлический шлем, поблескивающий стеклянными глазами. Вместо куртки и меховых сапог – прорезиненный костюм, полностью скрывающий тело: ни единой щелочки, ни одного отверстия – ничего, что соединяло бы его с окружающим миром.

Казалось бы, в стратосфере, где царят холод и низкое давление, летчика в открытой кабине самолета ожидает неизбежная смерть.

Но наш летчик чувствует себя нормально. Его согревает электрический ток. Специальная мазь не дает замерзнуть стеклам очков. Внутри костюма – давление, позволяющее свободно дышать, живительная струя кислорода бесперебойно поступает в легкие. Мозг работает четко. И самолет, подчиняясь воле пилота, упрямо идет вверх.

Скафандр для высотных полетов наряду с герметической кабиной – немалое достижение современной авиационной медицины и техники.

Нельзя покинуть самолет, летящий на очень большой высоте, где слишком низкое давление воздуха, пользуясь одним лишь кислородным прибором. А в таком костюме можно.

В скафандры думали одеть и стратонавтов, находящихся в открытой гондоле стратостата. Тогда потолок подъема увеличился бы до тридцати–сорока километров. Но появилось новое средство полета на большие высоты – ракета, а с нею возможность подняться на десятки, сотни километров.

А как быть с пилотами стратосферных ракет? Их ведь также надо защищать от «воздушной болезни», как называют иногда явления, вызываемые малым давлением и недостатком кислорода.

Скафандр? Но нельзя забывать, что подъем на большую высоту сопровождается значительной перегрузкой. В скафандре ее особенно трудно переносить. Поэтому, проектируя высотную ракету, инженеры обязательно предусматривают в ней изолированную от внешнего мира герметическую кабину.

Зато межпланетному путешественнику без скафандра не обойтись. Иначе он будет заперт в металлической коробке своего корабля, лишен всякой возможности выйти в мировое пространство, ступить на Луну и планеты. Необходим скафандр и на случай аварии, которую трудно ликвидировать, оставаясь внутри корабля. Словом, вылазка в пустоту будет неизбежной в космическом полете, а для этого звездоплаватель должен взять с собой специальный костюм, в котором можно дышать, двигаться в пустоте.

К такому «пустолазному», а не стратосферному скафандру предъявляются особые требования. Нельзя сделать его из легкой непроницаемой ткани – внутреннее давление, которому не будет препятствовать пустота, раздует костюм, превратит его в пузырь. Надо, чтобы скафандр не стеснял движений и был удобен. В нем путешественник должен иметь запас кислорода, искусственную, бесперебойно очищаемую атмосферу, желаемую температуру, нормальное давление. Скафандр должен позволять передвигаться в свободном пространстве, а также иметь средства связи с другими членами экипажа.

Наладить кислородное питание и очищение воздуха не будет чрезмерно сложной задачей – она и сейчас решается авиационной техникой при высотных полетах. Придется только позаботиться об увеличении запасов искусственной атмосферы в скафандре – мало ли какие неожиданности могут встретиться разведчику вселенной!

Ткань с прослойками или металл послужат материалом для костюма звездоплавателя. Более того, вероятно, в нем будет еще и слой брони – какой, покажет будущее. Метеорная опасность существует не только для ракеты, но и для человека, покинувшего ее. Правда, вероятность попадания метеора в человека еще меньше, чем в ракету. Тем не менее бронировать скафандры или нет – этот вопрос, вероятно, решат, учитывая опыт первых вылетов в мировое пространство.

Регулировать температуру внутри одежды звездоплавателя помогут электрическое отопление и лучи солнца. Циолковский предложил применить плащ из темной материи, который накидывался бы на блестящую поверхность скафандра, когда станет холодно.

Но только этим не решить сложной проблемы. На близких к Солнцу «горячих» планетах – Меркурии и Венере – костюм надо будет охлаждать. На холодных – Плутоне или на Луне ночью, например, – обогревать, иначе в скафандре можно будет замерзнуть.

Телефон и радио – испытанные средства связи. Они, вероятно, не подведут и в необычайных условиях космического полета.

Представьте себе, что путешественник выбрался через двойной шлюз в пустоту. Тяжести нет, и легкий толчок унесет его прочь, если он не привязан тросом. По тросу же нетрудно вернуться обратно. Ну, а если трос оборвется, что тогда? Останется подчиниться законам небесной механики и превратиться в вечного странника, блуждающего в межпланетном пространстве? Нет, портативный ракетный двигатель в ранце за спиной или отдача при выстреле из пистолета вернут заблудившегося обратно.

Подошвы с магнитными «присосками» могут также пригодиться, когда невесомым астронавтам понадобится ходить – внутри или снаружи – по корпусу корабля.

Итак, мы с вами на бумаге очень просто решили проблему создания межпланетного скафандра. Однако из опыта авиации известно, что со скафандром для летчика пришлось порядочно повозиться! Здесь же придется потрудиться еще больше. Но как от самого самолета в конце концов перейдут к космическому кораблю, так и от высотного костюма летчика путь приведет к костюму звездоплавателя, в котором он побывает за атмосферой и вступит на почву неведомых миров.

Летом 1920 года из Неаполя вышла яхта и взяла курс в открытое море. Это была экспедиция, но не за диковинными рыбами и растениями больших глубин и не за сокровищами погибших кораблей. Огромные антенны изуродовали стройный корпус яхты. Невиданной еще мощности приемник со множеством ламп установлен был в радиорубке. Не корабль, а плавающая радиостанция бороздила воды Средиземного моря.

Уже давно то там, то здесь коротковолновики ловили странные шумы, шорохи, трески. Кое-кому чудилась какая-то правильность в капризном шепоте радиоволн. Любители сенсаций спешили оповестить мир о сигналах с других планет и прежде всего с Марса. Яхта вышла на охоту за таинственными сигналами, столь смущавшими умы даже некоторых ученых.

То же повторилось и в 1924 году, во время великого противостояния, когда Землю и Марс разделяли «только» пятьдесят пять миллионов километров, Думали, что марсиане, если они существуют, захотят установить связь со своими соседями. Что такое полсотни миллионов километров для радиоволн, не знающих преград в мировом пространстве?

Горячие головы уже мечтали о регулярном радио» обмене депешами с Марсом. Писатели, забегая вперед, описывали воображаемые разговоры с марсианами.

К чему выдумывать сложные системы световых или иных сигналов, «исписывать» лицо планеты разными геометрическими фигурами из лесных насаждений, когда можно пользоваться межпланетным радиотелеграфом? Радиоволнам не страшно расстояние. Со скоростью света пробегут они космические бездны, принося вести о том, что мы, возможно, не одиноки во вселенной. Уж если слабенькие любительские приемники ловили что-то похожее на сигналы, так сверхмноголамповый приемник их отыщет – в этом не может быть сомнений.

Однако как ни изощряли слух радисты, сигналов обнаружить не удалось. Экспедиция вернулась обратно ни с чем.

Не пришлось экспедиции убедиться и в том, что радиоволны способны совершать межпланетные путешествия. Только много позднее это доказали другим, более правильным путем. Чем ждать, пока кто-то неведомый пришлет сигналы, решили послать их сами. Но здесь сразу же встало препятствие столь серьезное, что о нем стоит рассказать подробнее.

Мы живем в мире электромагнитных колебаний, к которым принадлежат и радиоволны. Бесчисленные передатчики – плавающие, летающие, стоящие на Земле, – день и ночь посылают их в пространство. Волны совершают замечательные путешествия. Некоторые из них могут несколько раз подряд обогнуть земной шар.

Но покинуть Землю и вырваться в межпланетные просторы им не удается. Непреодолимая преграда стоит на их пути, и виновником этого является Солнце. Невидимые ультрафиолетовые лучи на больших высотах, где воздух сильно разрежен, обладают особенно большой энергией. Они ионизируют газовые молекулы, создавая электропроводящие слои, отражающие радиоволны.

Кроме того, Солнце посылает потоки заряженных частиц. Заряженные электрические частицы образуют броню для волн. И на разных высотах, от ста километров и выше, в атмосфере постоянно находятся крепко запертые двери, не дающие радиоволнам покинуть Землю.

Однако и тут нашли лазейку. Короткие волны, несущие большую электромагнитную энергию, могут проникать через первый слой. У них хватает силы пробить электрический панцирь и подняться выше его. Но и они вынуждены в бессилии останавливаться перед другой преградой. Только самые короткие волны, которые посылает радиолокатор мощным пучком, способны прорваться через все отражающие слои атмосферы и пуститься в далекие космические путешествия.

Несколько лет назад радиолуч впервые был послан на Луну и вернулся обратно. Локация Луны, возможность которой еще ранее предвидели советские ученые, – выдающееся событие в истории науки и техники. Его значение не только в том, что удалось прямым, а не косвенным путем точно измерить расстояние до нашего спутника. Прикосновение радиоволнами к другому небесному телу положило начало новому многообещающему методу астрономических исследований – методу активного изучения окружающих нас миров. До сих пор астрономы вынуждены были довольствоваться тем, что расскажет им свет – этот единственный вестник далеких звезд и планет. Теперь настало иное время. Человек находит способы изучать процессы, происходящие вне Земли, далеко за пределами своей планеты, посылая разведчиков в глубины космоса.

Радиолокация дает возможность не только проследить за изменениями расстояния от Земли до Луны – оно ведь меняется, бывая то больше, то меньше, – но и узнать о том, какова лунная поверхность. Отраженный луч позволяет судить об этом. Так наблюдения за отражением радиоволн подтвердили существование слоя пыли, покрывающего Луну.

Радиоастрономы делали попытки измерять температуру поверхности нашего спутника, улавливая излучаемые им слабые радиосигналы.

Радио выступит в роли небесного топографа и поможет составить подобные карты соседних с нами планет. Радиоволны проникнут туда, куда не может попасть свет, – за густые газовые оболочки планет-гигантов, за облака Венеры. Локация сыграет свою роль и в разгадке многих тайн других планет.

Можно смело сказать, что теперь еще больше раздвинулись рамки мира. Лабораторией человека, изучающего природу, становится и космос, ибо локация планет – это уже не пассивное наблюдение, а грандиозный научный эксперимент не только на Земле, а в целой солнечной системе. А насколько возрастет размах таких опытов, когда сумеют перенести их за атмосферу, на внеземную станцию!

Радиотехнике по праву будет принадлежать исключительная роль в завоевании межпланетного пространства. Сейчас она уже помогает управлять полетом ракет, поднимающихся в заоблачные высоты, передавать показания приборов с ракет и спутников, сведения о работе двигателя. Одновременно радио доносит по многим каналам связи несколько сигналов, не мешающих друг другу. Достижения радиотехники последних лет позволяют, не поднимаясь с Земли, побывать в стратосфере: все, что отмечают приборы, сразу же становится известно на земном пункте наблюдений. Автоматическая ракета-спутник немыслима без радиопередатчика.

Всего три спутника нужны, чтобы вести телевизионные передачи из одного пункта для всей планеты. Такие ретрансляционные промежуточные станции увеличили бы дальность телевидения до тысячекилометровых расстояний. Волны, на которых идут передачи, распространяются примерно в пределах прямой видимости – лишь на десятки километров. Если ретрансляционную станцию поднять над Землей, возможности телевидения вырастут необычайно – я говорю о внеземных отражателях, поставленных так, что они всегда будут «висеть» в одном месте, словно поднятые на вершину невидимой горы. Только круговая космическая скорость и правильно выбранное расстояние до спутника позволят так сделать. Предлагали использовать для этого Луну. Искусственные луны удобнее. Дальновидение станет действительно дальновидением!

Земные радиостанции успешно принимали сигналы первой космической ракеты до тех пор, пока она не удалилась от Земли на полмиллиона километров.

Астрономическая обсерватория, вынесенная ракетой в космос, будет иметь радиолокационные установки такой мощности и таких размеров, какие трудно сегодня представить. Слабая тяжесть, неисчерпаемая энергия, отсутствие атмосферных помех создадут там для них идеальные условия. Расширятся возможности радиоастрономии. Подробная карта Марса, исследование поверхности Венеры и гигантских планет солнечной системы, скрытых облаками ядовитых газов, локация Солнца – эти реальные уже сейчас проблемы получат дальнейшее развитие.

Может быть, научатся локировать планеты другими невидимыми лучами, инфракрасными например. Экраны таких локаторов покажут истинное лицо планет, скрытое непрозрачной для света атмосферой. Невидимые лучи вызывают свечение минералов, растений, горных пород. Волшебными красками засияет ожившая чудесная карта далекого мира! С помощью радиотелескопов, возможно, будут улавливать излучения Солнца, звезд, звездных скоплений.

Предполагают, что в мировом пространстве существуют своеобразные природные радиостанции, посылающие сигналы из космоса, которые говорят о каких-то еще неведомых процессах в скоплениях раскаленной материи. Когда удастся проникнуть в эти тайны, новое слово – радиоастрономия – наполнится еще более глубоким содержанием.

Радиолокация облегчит космическому кораблю посадку на планеты и возвращение его на Землю. Наконец межпланетным сообщениям нужна надежная служба связи – ее тоже обеспечит радио.

Управляемые беспилотные ракеты полетят на разведку к далеким планетам. Телевизионные передачи с ракет из мирового пространства и вблизи планет, навигация с помощью радиомаяков – спутников планеты, разговор экипажа ракеты с Землей и с другими ракетами – все это станет возможным благодаря великому открытию Попова.

Когда-то люди услыхали голос с неба: «Говорит «Марс»! Высота девятнадцать километров...» Это были позывные рации советского стратостата. Стратонавты рапортовали о подъеме в поднебесье.

Придет время, и люди услышат: «Земля! Говорит Луна! Говорит Марс!» То будет не голос мифических селенитов – жителей Луны – или обитателей Марса и не условные позывные радиостанции, а голос людей, впервые совершивших полет к иным мирам.

Еще ни один космический корабль с людьми не поднимался с Земли.

Еще далеко до рабочих чертежей и технологических карт, до заводских цехов и стартовой площадки. Будущие капитаны и штурманы еще только в начале пути от школьной и вузовской скамьи до исследовательского института, завода, ракетодрома.

Но уже прокладываются небесные дороги на карте вселенной. Уже к Луне и дальше – в путешествие вокруг Солнца отправилась первая советская космическая ракета. От Земли до Луны и планет вычерчиваются маршруты межпланетных кораблей, и с точностью до минуты рассчитываются будущие перелеты. Это можно сделать потому, что пути планет известны нам на много лет вперед, хотя до них миллионы и миллиарды километров.

В мировом пространстве, разделенные огромными расстояниями, мчатся они по строго определенным путям-эллипсам со строго определенными скоростями. Закон всемирного тяготения властвует над хороводом планет, бегущих вокруг Солнца и в то же время вертящихся, как волчки, вокруг своих осей.

Попасть на такую движущуюся цель – будет нашей задачей. Здесь не случайно сказано: цель. Путешествие к другой планете можно отчасти уподобить выстрелу с одного самолета по другому, также летящему в воздушных просторах. Стрелок целится не в противника, а туда, где его еще нет, но где он будет. Учитывая скорость своего и вражеского самолета, он направляет оружие в ту точку пространства, где должен появиться враг. Дело это не очень простое – ведь оба корабля движутся, и выстрелить надо точно в определенный момент. Иначе неизбежен промах. Пуля или снаряд не встретит цели. Выстрел пропадет впустую.

Почти тридцать километров в секунду проходит Земля, столько-то километров – планета. Ракета полетит по кривой, указанной небесной механикой, чтобы прибыть в определенный час к месту назначения, будь то Марс, Венера, Меркурий, Сатурн или другая планета. Корабль и планета будут неуклонно сближаться друг с другом. «Свидание» состоится в том случае, если штурман точно рассчитает путь, если старт состоится в точно назначенное время, если ничего непредвиденного не случится в дороге. Придется все же взять лишний запас топлива, чтобы убыстрить бег корабля или замедлить его, если это понадобится.

Небесные дороги необычайны не только тем, что они протянутся на миллионы километров. Как мы уже знаем, движение по ним, когда достигнута нужная скорость, не потребует затраты энергии: инерция и притяжение Солнца и планет «бесплатно» помчат корабль.

Чтобы затратить как можно меньше топлива, мы должны использовать все возможности, какие предоставляет нам сама природа. Вылетать с Земли необходимо в направлении ее движения по орбите – тогда скорость ракеты будет складываться с земной. Мы получим, таким образом, добавочную скорость. Кроме того, нам поможет Солнце. Когда двигатель перестанет работать, солнечное притяжение сделает корабль небесным телом, двигающимся, как и планеты, по эллипсу.

Время, скорость и направление вылета можно рассчитать так, что корабль на своем пути встретит планету.

Кратчайший путь – прямая – не всегда самый выгодный. Межпланетному кораблю понадобится намного больше топлива, если он не возьмет себе в союзники скорость движения Земли по орбите и притяжение Солнца. Кораблю, взлетающему с внеземной станции, понадобится еще меньше топлива, так как он получает в союзники не только скорость движения Земли по орбите, но и круговую скорость искусственного спутника.

Несколько по-иному произойдет лунный перелет. Притяжение Солнца почти одинаково для Земли и для Луны, составляющих вместе как бы двойную планету. И потому, отправляясь на Луну, межпланетный корабль должен сначала преодолеть власть Земли, а затем бороться с лунным притяжением, чтобы замедлить скорость падения.

Путь корабля может быть рассчитан и так, что он обогнет планету или Луну и без посадки возвратится на Землю.

Начало и конец пути проходят через атмосферу. Подлетая к Луне или Меркурию, лишенным газовой оболочки, придется бороться с притяжением единственным способом – тормозить падение включением двигателя. При спуске на планеты, имеющие атмосферу, добавляется еще возможность гасить скорость сопротивлением газовой оболочки. Описывая круги вокруг планеты и с каждым оборотом опускаясь все, в более плотные воздушные слои, корабль может постепенно снижать скорость. Такой спуск выгоднее, так как не требует расхода драгоценного топлива. На него и указал раньше других Циолковский, говоря о возвращении на Землю из космического рейса.

Сейчас уже рассчитываются пути и сроки лунного перелета, путешествий на Марс, Венеру, Меркурий. Остальные планеты некоторые исследователи считают пока недоступными. Значит ли это, что человек никогда не сможет посетить их? В ближайшем будущем – нет, в более отдаленное время, конечно, сможет.

Циолковский считал главной целью звездоплавания отнюдь не посещение планет. Дело пойдет далеко не так, говорил он. Высадка на крупных небесных телах чрезвычайно трудна. И главное, ради чего будут совершаться полеты в мировое пространство, – это само мировое пространство с его запасами солнечной энергии – подлинным сокровищем вселенной, пространство, сулящее свободу от пут тяжести.

Наука и техника развиваются так быстро, что меняют намеченные сроки: отдаленное будущее становится близким, реальным. Если сначала Циолковский говорил о сотнях лет, нужных для воплощения его идей, то впоследствии уже только о десятках.

Быть может, атомная энергетика скажет свое слово раньше, чем предполагают, и тогда многое из того, к чему мы сейчас стремимся в области звездоплавания, устареет, не родившись, многое станет возможным значительно скорее. Дороги к планетам в наших руках. Дело за космическим кораблем, путь к планетам наука ему укажет.

Теперь, чтобы закончить рассказ о небесных дорогах, следовало бы описать одну из них – от старта до приземления. Но вряд ли стоит это делать. То, что придется увидеть и пережить межпланетным путешественникам, трудно описать. Изумительная картина вселенной во всем ее величии развернется перед ними из окон корабля. И вряд ли сегодня кто-нибудь сумеет нарисовать этот пока еще сказочный для нас мир. А если среди нас будут звездные капитаны, участники космических рейсов, если нам доведется, оставшись на Земле, следить за героической эпопеей первых полетов во вселенную – тогда мы узнаем из газет, увидим на экранах телевизоров и кино, услышим по радио о путешествиях к другим мирам. Не так уж много времени осталось ждать репортажа из космоса. Действительность обгонит выдумку, ибо нам выпало счастье жить в эпоху великих дел, смелых дерзаний, грандиозных свершений.

ИНТЕРЕСНЫЕ СТАТЬИ

Гуревич Г. Мой друг фантастика

Аникин А. «Радиант» клуб любителей фантастики

Зубакин Ю. Будущее Фарерских островов

Зубакин Ю. Как Звезда Давида накрыла Солнечную систему

Харитонов Е. Библиография библиографии фантастики