ПОСЛЕСЛОВИЕ К ПРЕДИСЛОВИЮ

Человечество победно углубляется в космос, и контакт с обитателями иных миров неизбежен на пути прогресса. Проблема контакта уже сделалась предметом изучения, о ней спорят футурологи и пишут литераторы. Одной из таких литературных публикаций и предисловию к ней посвящена и эта статья.

Американский городишко Милвил охвачен недоумением и страхом, его отгородила от мира невидимая стена, непроницаемая для всего живого...

Так начинается роман "Все живое..." известного американского писателя-фантаста Клиффорда Саймака. Повествование ведется от лица неудачливого страхового агента Брэдшоу Партера. В заброшенном саду Картера разрослись диковинные лиловые цветы. Картер, встревоженный необыкновенными событиями, случайно углубляется в их заросли и вдруг оказывается в ином мире. Выясняется, что это смежная Земля, отделенная от нашей временем - долей секунды. Она населена уже знакомыми Картеру лиловыми цветами, которые оказываются мыслящими, высокоразумнымй растениями. В процессе миграции они прошли уже целый ряд миров, видели много народов, вобрали в себя их познания и властвуют даже над временем. Мыслящие цветы уже давно пытаются установить контакты с человечеством. Это они оградили Милвил, как стеной, непроницаемой для всего живого, капсулой времени, чтобы привлечь к себе внимание людей. Стало быть, в саду Картера существует нечто вроде приоткрывающейся двери из Земли цветов на Землю людей. Цветы предлагают Картеру стать посредником между ними и человечеством. Они не могут миновать Земли людей в своем странствий по цепи смежных миров, им нужны ловкие человеческие руки, чтобы воплотить свод знания. Действуя заодно с людьми, они намерены объединить эти миры для достижения неких светлых целей.

Звучит заманчиво: наконец-то человечество вступит в контакт с высокой иноземной цивилизацией и благодаря ей совершит гигантский скачок по пути прогресса. Но Картера гложут сомнения: что если мыслящие цветы захватят Землю и потеснят либо вовсе уничтожат человечество? Как он узнал, они способны трансформироваться в любое земное растение и размножаться с непреодолимой силой, помехой им служит лишь смертоносная радиация. Кто помешает им, если у них недобрые замыслы, подменить собою все земные растения и злаки, чтобы потом сделаться несъедобными или ядовитыми? Тогда конец человечеству. Полный сомнений. Картер возвращается на Землю, в Милвил, где обстановка усложняется и накаляется с каждым часом - "стена" застопорила сонное течение жизни городка, и он бурлит.

Фантастическая ситуация, измысленная К. Саймаком, отнюдь не самоцель. Она выражает прежде всего тревогу писателя за судьбы человечества в непрерывно усложняющемся мире и презрение к обывательской стихии, всевластно захлестывающей Америку. Во-вторых, это попытка проанализировать контакт человечества с возможной инопланетной цивилизацией, имеющей неизмеримо более высокий уровень знаний, но с нечеловеческой психологией. К. Саймак художественными средствами исследует вопрос: стоит ли вступать в подобный контакт? И отвечает на него словами Картьра: "Ведь это впервые мы встречаемся с иной жизнью, с иным разумом. Впервые человечеству представился случай - если только у нас хватит решимости - приобрести новые познания, по-новому посмотреть на жизнь, заполнить пробелы в нашей науке, перекинуть мост мысли через пропасть, постичь иные, новые для человека воззрения... Неужели мы струсим и попятимся? Неужели не сумеем пойти навстречу первым пришельцам из иного мира, не постараемся сгладить разногласия, если они и есть?"

Действие романа разворачивается стремительно. Известия о необыкновенных событиях в Милвиле потрясают весь мир. В дело вмешиваются американские политики, военные, ученые. Пентагон категорически против контактов с мыслящими цветами, которые поставили непременным условием своей помощи людям уничтожение ядерных бомб и рассредоточение расщепляющих материалов, чтобы нельзя было изготовить другие бомбы взамен уничтоженных. Пентагон считает это угрозой и намерен остановить пришельцев, сбросив на Милвил ядерную бомбу и уничтожив тем самым дверь в иной мир. На Милвил надвигается гибель. Помощи ждать неоткуда, даже цветы готовы отступиться от контакта с людьми, видимо, полагая, что человечество еще не созрело для этого. Спасительную идею предлагает один из второстепенных персонажей романа, забулдыга Шкалик, - спасение принесет человечность.

Мыслящие цветы прошли много миров, видели много народов, впитали их знания, сотрудничали и ладили со всеми. Но ни разу ни одно племя их не полюбило просто за то, что они цветы, что они благоуханны и красивы. "Никто не выращивал их у себя в саду, никто и не думал их холить и нежить только за то, что они красивые..." В сердце человеческом заложено стремление к прекрасному, это одно из величайших человеческих качеств. Люди с радостью согласятся растить цветы, чтобы любоваться их красотой. На Земле людей вечные странники миров - цветы обретут родной дом. Человечество гостеприимно распахнет перед ними двери с одним лишь скромным условием: часть цветов должна оставаться просто лиловыми цветами, чтобы давать людям радость.

К. Саймак высказывается против разрешения спорных жизненных проблем военными средствами. Правда, он избегает называть тех, кто породил зловещую тень термоядерной войны, но не следует забывать, в какой стране и в какой обстановке живет и творит писатель - человек преклонного возраста, далекий от активного участия в политической борьбе. Но как честный человек он не может скрыть своего отвращения к агрессивной военщине и мещанской тупости. Не дает К. Саймак и научно-философской оценки проблемы контакта, ограничиваясь ее фантастическим вариантом, но взгляд его на будущее светел, он предвидит "тот завтрашний день, когда неисчислимые и несхожие племена все вместе устремятся к несказанно славному и прекрасному будущему".

А теперь перейдем к предисловию А. и Б. Стругацких "Контакт и пересмотр представлений". Бегло ознакомив читателя с романом "Все живое..." и его автором, они торопятся заняться вопросом о связи с иными цивилизациями космоса. "Вопрос этот, - пишут они, -трактуется фантастической литературой с незапамятных времен. Однако сегодня мы находимся в таком положении, что можем хоть завтра направить в космос радиосигналы, свидетельствующие об обитаемости Земли и о высоком уровне нашей цивилизации. Сам вопрос формулируется так: посылать этот сигнал или не посылать?"

Начнем с того, что оспаривать совершившийся факт - занятие неблагодарное. Еще семь лет назад одна из американских обсерваторий направила радиосигналы к звезде Тау Кита, у которой предполагается существование планетной системы. С тех пор ее радиотелескопы нацелены на эту звезду в ожидании возможного ответа. Странно, что братьям Стругацким это неизвестно.

Удивляет и сам подход к проблеме контакта. Чем иным, как не поиском контакта, объяснить упорные попытки Лоуэлла и других астрономов конца прошлого и начала нынешнего века доказать искусственное происхождение "марсианских каналов"? И в наши дни сохранилась еще тень надежды на встречу с Аэлитой. Чем иным, как не подготовкой будущего контакта, был самоотверженный труд Циолковского или создание первых жидкостных ракет Цандером? Наконец, чему иному, как не будущему контакту, служат героические усилия нашего народа по завоеванию космоса? Сейчас, по сути, стоит вопрос не о том, посылать или не посылать сигнал, а о том, как это сделать наилучшим образом, чтобы нас поняли и нам ответили. Но Стругацкие не видят в этом обнадеживающей перспективы: "Так что, если кто-нибудь действительно откликнется на наши сигналы, то это почти наверное будет либо невероятно далеко ушедшая от нас цивилизация земного типа, либо цивилизация негумановдная, обладающая сходной с нами технологией, однако безмерно отличающаяся от нас психологически. В первом случае мы просто окажемся неспособны на обмен информацией. Мы не сможем даже получать ее, как не смог бы троглодит получить от нас принципы устройства атомного котла. Во втором случае положение еще безнадежнее, а может быть, и опаснее. В лучшем случае мы могли бы представлять друг для друга интерес в плоскости сравнительной зоологии".

Подобное утверждение представляется нам не столько любопытным "в плоскости сравнительной зоологии", сколько непонятным пренебрежением законами диалектики и элементарной логики. Предположим, мы столкнулись с цивилизацией, невероятно нас опередившей. Пусть ее здание возвышается над нашим, как небоскреб над хижиной, а все же небоскреб и хижина равно стоят на земле. Иными словами, любая цивилизация неизбежно базируется на фундаменте из основных законов природы, общих для Вселенной. Они и явятся базой для контакта. Кроме того. чем совершенней, могущественней цивилизация, тем шире ассортимент ее средств и методов общения. Еще пятьдесят лет назад нельзя было и помыслить о тех контактах с дельфинами, которые пытаются установить сейчас. Только применение электронных вычислительных машин и последних достижений радиотехники, не говоря уже о прецизионной механике, позволило вступить в непосредственный контакт с планетами Луна и Венера.

По меньшей мере непродуманным и странным выглядит заявление, что мы якобы, подобно троглодитам, не сможем получить от высокой цивилизации никакой информации. Неправомерно ставить на одну доску существо с зачатками разума и современное человечество, которое овладело не только основными законами природы, но и само вышло в просторы космоса. Правда, человечество познало законы мироздания в земных условиях, исходя из земного опыта и земных представлений, но факты подтверждают, что основные законы природы - общие для всех миров. На основе этих законов не только возникали гипотезы, но и предсказывались многие явления в космосе. Так, ученые из города Горького, используя метод аналогий поглощения радиоволн земными породами, определили характер лунной поверхности до посадки лунников на планету. Как показывает тот же земной опыт, самые отсталые народы легко приобщаются к сложностям современной цивилизации и завязывают с ней активный двусторонний контакт, перескакивая через целые периоды исторического развития. Все зиждется на доброй воле и гуманной настойчивости более развитой цивилизации. Разве не управляют пультами атомных реакторов, которые смонтировали советские ученые в Африке, руки, еще недавно сжимавшие копье с костяным наконечником?

Во втором утверждении братьев Стругацких кроется явное противоречие. В самом деле, если у гипотетической "негуманоидной" космической цивилизации окажется "сходной с нами технологией" (иными словами, сходные понятия о мироздании и его законах. - Ю. К.), то чего же еще хотеть? Это и послужит надежной основой для контакта с ней. Контакта, быть может, чрезвычайно сложного благодаря несходности мышления и психологии, но абсолютно неизбежного, если наши цивилизации как-то соприкоснутся. Непонятно, в чем тут соавторы узрели безнадежность, тем паче опасность. Высокий разум никогда не начинает постижение неведомого со слепого уничтожения, основной его стимул - познание. Основной стимул Контакта тоже прежде всего познание. Трудно предположить Контакт с завоевательской целью, хотя бы потому, что межзвездные сигналы и перелеты - удел исключительно высокоразумных существ и мудрых цивилизаций. Накопление знаний, внедрение их в жизнь и развитие культуры неизбежно ведут к переходу от менее совершенных и менее гуманных общественных формаций к более совершенным и человечным, с гуманным подходом к многообразию живых форм. Вспомним хотя бы дискуссию об ограничении охоты, что имела место на страницах нашей печати. Таких тенденций не было и не могло быть в феодальном обществе или капиталистическом с его антагонизмом узкособственнических интересов.

По мнению Стругацких, даже успешный и дружественный Контакт - сомнительное благо. "Возникает вопрос: будет ли для человечества благом получить готовые знания? Опыт истории науки показывает, что процесс познания не менее важен, чем само знание. Человечество, перепрыгнув через столетия, может упустить нечто очень существенное, безвозвратно потеряет кусок своей истории..." Это заблуждение Стругацких - своего рода навязчивая идея, из которой вытекают далеко идущие следствия. Так, на базе этого тезиса в своей повести "Трудно быть богом" Стругацкие тщились доказать неправомерность вмешательства в ход исторического процесса для помощи малоразвитым странам. (Об этом уже упоминал писатель В. Немцов, писал акад. Ю. Францев, приходилось и мне выступать по этому поводу). Хочу напомнить Стругацким, что, например, египтянам никак не повредили "готовые знания" советских специалистов, возводивших Асуанскую плотину. Советую Стругацким побеседовать, скажем, с трудовыми людьми братской Монгольской Народной Республики. Жаждали ли они самостоятельно изобретать радио, слепнуть от оспы, изыскивая вакцину (в процессе познания!), и добывать человеческие права в столетней кровавой борьбе? Наверное, братья-фантасты многое бы уяснили себе: ведь как раз Монголия "перепрыгнула через столетия" благодаря братской помощи советского народа, из феодализма шагнула в социализм, минуя жестокость и мерзости капитализма.

Назначение предисловия к переводному произведению - идейно-художественный анализ, ознакомление с писателем и его позициями. Если эти позиций противоречат марксистско-ленинским, то долг пишущего предисловие обратить на это внимание советского читателя, раскрыть порочность авторских позиций. В данном же случае автор романа и соавторы предисловия как бы поменялись местами. Признавая всю сложность Контакта с инопланетными цивилизациями, американский писатель К. Саймак тем не менее придерживается на этот счет более прогрессивных взглядов, чем советские писатели А. и Б. Стругацкие. У них подход к проблеме крайне настороженный и пессимистичный. Оказывается, они даже и не намеревались всерьез ответить на свой же вопрос. "Посылать или не посылать (сигнал иным мирам. - Ю. К.)?" После рассуждений на разные темы они снова возвращаются к нему: "Так посылать все-таки или не посылать?" И подытоживают: "Нет, мы и не намеревались ответить на этот вопрос. Вряд ли мы способны на исчерпывающе обоснованный ответ". Что верно, то верно! Но тогда возникает вопрос: зачем понадобилось предисловие, неспособное осветить основную проблему романа?