МАГИСТР ЧИСЕЛ И ПОЭЗИИ

А. КАЗАНЦЕВ. Острее шпаги. - "Молодая гвардия", 1983, № 7-9.

Пьер Ферма... Любой из современных математиков почтительно снимет шляпу при звуке этого имени. Но и свыше трех веков назад французский "Журнал ученых" писал о нем: "...Один из наиболее замечательных умов нашего века, такой универсальный гений... что если бы ученые не воздали должное его необыкновенным заслугам, то трудно было бы поверить всем вещам, которые нужно о нем сказать..."

Гениальный математик, юрист, талантливый поэт, писавший изящные стихи на французском, латинском, испанском языках. Ферма сделал столь значительные открытия, что они привели к появлению новых разделов математики - теории вероятностей, аналитической геометрии, теории чисел. Даже школьники знают, что Великая теорема Ферма не доказана до сих пор.

"Искателей истин судьба нелегка, но тень их достанет в веках облака..." Пьер Ферма жил в эпоху, красочно изображенную Дюма-отцом. Но отнюдь не дуэли и коварные придворные интриги составляли главное содержание истории Франции XVII века. Это убедительно показывает Александр Казанцев в своем новом романе.

Рассказать о жизни Ферма, биография которого обозначена лишь пунктирными датами - "родился... учился... женился... переписывался... скончался", - мог лишь писатель энциклопедически образованный, одаренный многими талантами. А. Казанцев, как мы знаем, не только писатель-фантаст, но и математик, поэт, шахматный композитор. Все это позволило ему и блестяще изложить читателю Великую теорему, и "перевести" ненайденные стихи своего героя. Такие, например: "Ты приходишь ко мне по ночам, когда я беспробудно сплю. По серебряным лунным лучам ты приносишь с собою весну... Сны пусть прежние видятся мне, но приди раз ко мне... не во сне!"

Жанр романа "Острее шпаги" - историческая фантастика: воображение автора восполняет недостаток фактов. И писатель честно предупреждает: "То, что нарисует воображение, не может быть точным слепком ни подробностей жизни подлинного исторического лица, ни поэтических его произведений (к сожалению, не дошедших до наших дней), ни даже математических открытий, сформулированных, но намеренно не доказанных Пьером Ферма".

Повествование о современнике мушкетеров автор насытил легким галльским юмором, расцветил колоритными приметами эпохи. "Мало кто знает, что не у литературного героя, а у подлинного д'Артаньяна, чьи мемуары, опубликованные в 1701 году... вольно использовал несравненный Дюма, существовал сверстник, действительный современник, который на самом деле въехал (не в Менг, а в Тулон) в первый понедельник апреля 1625 года... не на кляче немыслимо розовой масти, а в почтовой карете, забрызганной дорожной грязью; не с длинной и грозной шпагой, успешно заменяющей образование, а со степенью бакалавра. И не с напутствием благородного отца, а в сопровождении почтенного родителя, второго консула городка на юге Франции, носящего название Бомон-де-Ломань".

А потом герой отплывает в Александрию с благородной целью: посетить могилу великого математика и философа древности Диофанта. Ферма мечтает перевести загадочную надпись на могильном камне философа, ибо, по слухам, это зашифрованная математическая задача (ее решает за Ферма сам автор). На долю героя выпадает немало увлекательных приключений. В их числе: нападение на корабль алжирских пиратов, знакомство с великим Декартом (Картезиусом), беседы с египетским звездочетом Мохаммедом эль-Кашти, открытие "изумрудных таблиц бога Тота", постижение загадочного мира чисел, начертанных в настенном орнаменте тайного языческого храма... А. Казанцеву удалось создать полнокровный, живой образ великого ученого и поэта.

Роман "Острее шпаги" насыщен уникальными познавательными сведениями, такими, например, как новая теорема теории чисел, сформулированная и доказанная автором. Глубокие математические рассуждения, вынесенные в подстрочные примечания, А. Казанцев адресует "особо интересующимся", но... Можно надеяться, что эти примечания, занимающие порой целые страницы, помогут многим молодым людям выбрать жизненный путь, избрать профессией математику - царицу точных наук.

И в этом, быть может, главная ценность романа.

АЛЕКСАНДР КОЛПАКОВ