В МИРЕ ФАНТАСТИКИ

Рис. Ф. Завалова.

ВРЯД ЛИ СЛЕДУЕТ говорить о том, каким огромным спросом пользуется у нас научно-фантастическая литература. И это естественно. Научная фантастика необходима не только потому, что она пробуждает в нас, и особенно в молодежи, творческий дух, но и потому также, что она позволяет приоткрывать завесу над будущим. Вспомним Жюля Верна, который предсказал и даже более или менее подробно описал то, что стало явью только через несколько десятилетий: подводную лодку и танк, электрический двигатель и геликоптер, радио и телевидение.

А Ломоносов, сумевший в восемнадцатом веке дать научный прогноз будущего открытия Северного морского пути? Его «Краткое описание разных путешествий по северным морям и показания возможного прохода между Сибирским океаном и Восточной Индией» читалось в свое время как увлекательный научно-фантастический роман.

Много интересного, поучительного в этом жанре дала и советская литература. После «Гиперболоида инженера Гарина» и «Аэлиты» А. Толстого наибольшей популярностью, пожалуй, пользовались у нас произведения А. Беляева, автора романов «Продавец воздуха», «Прыжок в ничто», «Звезда КЭЦ» и других.

Правда, были у него и неудачные вещи, как, например, «Человек-амфибия», которая, несмотря на увлекательный сюжет, вызвала справедливые упреки со стороны и критики и читателей. Ведь читатель ценит в этом литературном жанре не всякую фантастику, а научно обоснованную, имеющую реальную перспективу, и требует от писателя картины будущего, которое закономерно развивается из настоящего.

В названном нами романе А. Беляев нарушил этот принцип, показав человека, которому в детстве пересадили жабры акулы. Автор стал на путь, чуждый духу советской научно-фантастической литературы: он добивался увлекательности как самоцели, не заботясь ни о возможности подобных научных предположений, ни об их практической целесообразности. Тем не менее Беляев был, несомненно, крупнейшим представителем жанра научной фантастики и по мастерству, и по разнообразию тем, и по смелости выдумки.

Любят наши читатели и произведения А. Казанцева, Г. Адамова, В. Немцова, В. Охотникова, И. Ефремова, Г. Гребнева.

Эти авторы, каждый по-своему, уводят нас в увлекательный мир будущего, на фоне которого раскрываются лучшие качества советских людей: отвага, мужество, изобретательность, самоотверженность. Впрочем, не все авторы: особняком в этой плеяде стоит И. Ефремов, заглядывающий в далекое прошлое. Но вряд ли найдется читатель, который не испытывал бы теплой благодарности к И. Ефремову за его блестящие, преисполненные в одинаковой мере и увлекательностью и поэтической романтикой экскурсы в глубокую древность. Вспомним, например, хотя бы «На краю Ойкумены», этот своеобразный шедевр фантастики, как бы воскресивший образы минувших времен.

В задачу данной статьи не входит детальный обзор научно-фантастической литературы. Хотелось бы отметить только основное: советская литература этого жанра имеет важное преимущество перед зарубежной. Она лишена мрачного пессимизма, которым веет от произведений Г. Уэллса, и дешевой экзотики романов, например, Бенуа или Берроуза. Ее герои проявляют свои лучшие качества не для наживы, славы или пустого каприза, а во имя высоких общественных целей, заботы о благе людей.

И все же кое в чем наша научно-фантастическая литература заметно отстает. Главное, в художественном отношении. К сожалению, во многих, даже хороших научно-фантастических произведениях художественные образы зачастую условны, лишь бегло очерчены, лишены своеобразия, неповторимости, и мы затруднимся назвать те из них, которые запечатлевались бы в памяти так ярко, как, например, образы капитана Немо, упрямца Керабана, капитана Гаттераса, симпатичного чудака Паганеля и других героев Жюля Верна. В большинстве наших научно – фантастических романов не хватает бытовых и психологических подробностей, придающих повествованию художественную достоверность, убедительность. В этом отношении пока непревзойден Г. Уэллс, романы которого, даже самые необычайные по своей фантастичности, написаны так естественно и правдоподобно, словно речь в них идет о повседневных, будничных, реально существующих вещах. Именно этим английский писатель и достигает такой силы эмоционального воздействия.

И, наконец, мало у нас произведений этого жанра, до обидного мало. Об этом свидетельствует хотя бы количество новых научно-фантастических книг, изданных в нынешнем году. Их можно буквально пересчитать по пальцам, да и то по большей части это переиздания. Конечно, заслуживает одобрения тот факт, что «Молодая гвардия» переиздала такие книги, как сборник «Великая дуга» И. Ефремова, «Мол Северный» А. Казанцева (под названием «Полярная мечта»), а «Трудрезервиздат» – «Альтаир» («Счастливая звезда») В. Немцова и «Пылающий остров» А. Казаецева. Читатели и за это будут благодарны. Хорошие, нужные, увлекательные книги! Но где же новинки? Их пока только две: «Атавия Проксима» Л. Лагина и «Ледяной остров» А. Кудашева (оба романа опубликованы «Молодой гвардией»). Неурожайным в этом отношении оказался нынешний год, если только издательства не порадуют нас приятными сюрпризами через месяц–два.

Что представляют собой новые книги? «Атавию Проксима», строго говоря, вряд ли следует считать научно-фантастическим романом. Это остроумный памфлет на капиталистическое общество. Вот вкратце его содержание. Начальник штаба некой капиталистической страны Атавии, по фамилии Зов, с согласия председателя сената решил совершить грандиозную провокацию: дать одновременный залп из атомных пушек по всем странам мира, кроме Советского Союза. По мнению Зова и его коллег, весь мир мог обвинить тогда СССР в атомной агрессии. Развязалась бы третья мировая война, в которой были так заинтересованы биржевики и монополисты.

Но адъютант генерала Зова, Дэд, по рассеянности допустил ошибку: вместо правого рубильника он повернул левый. И тогда «соединенная взрывная мощь двух тысяч четырехсот сорока двух огромных атомных снарядов... вырвала весь огромный атавийский материк из материнской планеты... превратила в спутника Земли».

Кроме Атавии, на вырванной части Земли, ставшей самостоятельным небесным телом, оказалась маленькая соседняя страна Полигония.

Автор в ярких красках рисует обстановку, создавшуюся в Атавии в результате этого взрыва, и поведение представителей различных слоев населения. Нормальная жизнь повсюду нарушилась. Возникшим из-за атомного залпа землетрясением было разрушено здание научного института, где находились подопытные зачумленные крысы и майские жуки. Они вырвались на свободу, и над страной нависла угроза страшной эпидемии. Это дало автору повод для остроумной сатиры: предприимчивые финансисты, воспользовавшись случаем, организовали соответствующий концерн и нажили огромные барыши на платных и для всех обязательных прививках, а попутно и на заячьих лапках, которые будто бы должны были оберегать каждого благомыслящего атавийца от всяческих неприятностей.

Читатель с интересом воспринимает памфлетную сторону романа Л. Лагина. Злой сатирой является ярко и остроумно показанная писателем война между Атавией и Полигонией, затеянная по взаимной договоренности правящих кругов обеих стран. Чтобы оградить себя от движения народных масс, правители Атавии назначили руководителем министерства юстиции главного босса атавийских преступников, который со своим «войском» громил и убийц защищал существующий строй.

По ходу повествования автор показал целую галерею самых различных действующих лиц, травы и типы капиталистической Атавии.

А как же с научной фантастикой? По сути дела, ее нет. Л. Лагин попросту отмахивается от нее. Он уже с самого начала дает понять читателю, что жизнь в Атавии после полета в космос была бы невозможна. «Было твердо установлено, что Атавия из-за слабого притяжения не смогла бы удержать на себе ни атмосферы, ни воды».

Когда профессор Ингрем уверял сенатора Мэйби, что остров, на котором расположилась Атавия, в результате атомных взрывов оторвался от земли, тот иронически заметил:

« – И он при этом не превратился в пыль, не разлетелся на атомы?

– Вполне законный вопрос...

– А атмосфера?

Ингрем только развел руками».

Как же все-таки произошло столь удивительное, явно противоречащее науке событие? Ответ на этот загадочный вопрос дается такой:

«По сей день остается непонятным, во всяком случае, для автора этих строк, почему не смело в пыль и не унесло в воздух вместе с самим воздухом – в космическое пространство все живое на этом материке... Но автор... решительно и бесповоротно отказался от заманчивой перспективы видеть свое произведение в качестве пособия для внеклассного чтения по астрономии, геологии и физике, в частности по кинетической теории газов».

Л. Лагин не дает себе труда хоть как-нибудь объяснить, почему, собственно, из-за путаницы с рубильником взрывная мощь обратилась в обратную сторону, для чего предназначены железобетонные задвижки и как могло получиться, что не все атомные снаряды устремились вглубь земли, а только в «значительной своей части». Таким образом, элементы научной или, точнее, псевдонаучной фантастики послужили для Лагина лишь поводом для памфлетного раскрытия интересующей его темы. Разумеется, ставить это в вину автору не приходится. Научная фантастика не его жанр, и он вправе был использовать ее в той мере, в какой это требовалось для развертывания сюжета. Но мы с не меньшим правом можем исключить «Атавию Проксима» из «Библиотеки научной фантастики и приключений», хотя издан этот роман именно под этой многообещающей рубрикой. Можно предъявить некоторые претензии роману и как памфлету, но это вышло бы за рамки нашей темы.

В ином плане написан «Ледяной остров» А. Кудашева. Хотя произведение и не носит названия научно-фантастического, тем не менее большая его часть относится именно к этому жанру. В романе идет речь о том, чего еще нет, но что может быть в более или менее близком будущем: о новых методах эксплуатации нефтяных месторождений и технологии добычи нефти. «Извлекать из недр Земли не двадцать, не тридцать и даже не пятьдесят процентов, а всю нефть» – такую задачу поставили перед учеными молодые советские инженеры Алексей Трофимов и Ольга Кириллова. По их замыслу, в море с помощью специальных холодильников, основанных на достижениях ядерной физики и способных поглощать неограниченное количество тепла, был построен искусственный ледяной остров. Это дало возможность добывать нефть на большой глубине под водой в нескольких стах километрах от берега.

Автор наглядно и убедительно показал нам новую технику нефтяного дела. На дне моря была устроена целая система специальных станций, разработанная Институтом подводных работ. Бурение скважин производилось с помощью подводных самоходных установок и вибрационных буров, а добытая нефть перекачивалась на материк по трубопроводам. Читатель знакомится с разнообразной электронной и нейтронной аппаратурой и подводными автобусами, каждый из которых снабжен портативным аккумулятором, концентрирующим в себе такие огромные количества электрической энергии, что автобус мог совершить подводный рейс вокруг света без дополнительной зарядки аккумулятора.

Все это подано с такими техническими, бытовыми и психологическими подробностями, что невольно воспринимаешь описываемые факты как вполне достоверные. Это и есть настоящая научная фантастика. Остается лишь пожалеть, что автор допустил композиционную неувязку: в первой половине романа о фантастическом острове ничего не говорится. Не лишено произведение и трафарета: в нем действуют непременные персонажи многих наших приключенческих книг – шпионы и работники разведки – «дежурные» образы, обрисованные весьма схематично. Если главные действующие лица, Трофимов и Кириллова, нарисованы довольно выпукло, то остальные явно не удались автору. Журналист Павел Зарубин, симпатичный, неловкий, застенчивый молодой человек, вечно попадающий в нелепое положение, безвыездно находится на нефтяных промыслах, хотя живет и работает в Москве. Роль его в повествовании кажется малооправданной; создается впечатление, что автор не знал, что с ним, собственно, делать.

Весьма сомнительным является и другой факт. В прологе книги рассказано о том, как советский лейтенант Сорокин под вражеским обстрелом спас тяжело раненного капитана Трофимова. Впоследствии же выясняется, что Сорокин не кто иной, как матерый немецкий шпион Краузе. Непонятно, зачем же ему понадобилось с риском для жизни спасать советского офицера? Если это своеобразная форма маскировки, то она неестественна. Или, может быть, Краузе заранее знал о том, что через 10 лет Трофимов сделается главным инженером нефтяного треста, который будет интересовать иностранную разведку? И как мог Трофимов столько лет беспредельно доверять Сорокину, дружить с ним, ни разу не обратив внимания на его всем подозрительные поступки? Все эти перипетии развития сюжета автор должен был бы хоть сколько-нибудь убедительно мотивировать.

В общем, оба романа, несмотря на все очевидные их достоинства, вряд ли следует причислить к активу нашей научно-фантастической литературы. А ведь это все или почти все, что поступило в нынешнем году на книжные полки. Факт, наводящий на грустные размышления! Почему так оскудел столь нужный нам жанр? Неужели писатели, даже работавшие не без успеха на благородном поприще научной фантастики, потеряли к ней вкус? Или, может быть, писательские организации и издательства перестали включать ее в планы своей деятельности? Трудно, конечно, поверить этому.

Жизнь наша становится все богаче и романтичнее. Наука и техника занимают в ней все больше и больше места, открывая необъятный простор для пытливой творческой мысли. Уже в шестой и последующей пятилетках в нашей стране произойдут новые удивительные изменения. Телемеханика, электроника, автоматизация, полупроводники, аналитические счетные машины, которые умеют решать шахматные задачи и переводить с языка на язык, радиолокация, фотоэлементы и ультразвук, не говоря уже об атомной энергии, – все это в корне меняет характер и самый образ жизни советских людей. А если хотя бы немного пофантазировать, нарисовав как бы пунктиром дальнейшие перспективы средствами литературы! Если сделать попытку представить в художественных образах жизнь в эпоху коммунизма! Как бы было это увлекательно и полезно! Ведь, пожалуй, лишь один Г. Гребнев в своей «Арктании» попытался проникнуть взором в «коммунистическое далеко». Не мешало бы нашим писателям, даже и тем, которые не занимаются специально научной фантастикой, выступить в этом интереснейшем жанре, в котором работали Некрасов и Чернышевский, Алексей Толстой и В. Каверин. Уместно будет напомнить здесь обращенные к писателям слова Чернышевского: «Перенесите из него (будущего) в настоящее сколько сможете перенести: настолько будет светла и добра, богата радостью и наслаждением жизнь, насколько вы умеете перенести в нее из будущего».