ВСТРЕЧИ С ГРЯДУЩИМ

Мы находимся в великом походе в будущее. Цель похода - завоевание подлинного счастья для всех и каждого. Такое всеобъемлющее счастье достижимо лишь при окончательном торжестве коммунистического строя. Мы строим коммунизм, руководствуясь девизом: все для человека, все во имя человека.

"Коммунизм - это высокоорганизованное общество свободных и сознательных тружеников, в котором утвердится общественное самоуправление, труд на благо общества станет для всех первой жизненной потребностью, осознанной необходимостью, способности каждого будут применяться с наибольшей пользой для народа", - записано в Программе партии.

Оказавшись непосредственными участниками строительства коммунизма, мы обрели счастливую возможность наблюдать самый процесс глубинных качественных преобразований жизни. Новое, коммунистическое мы обнаруживаем не только в масштабах гигантских, в масштабах общегосударственного порядка, когда речь идет об ускорении развития производительных сил, о создании могучей материально-технической базы нового общества, о роли науки, но и в малом, хотя не менее важном, - в делах и поведении отдельного человека. И все же мы пока в состоянии видеть и осязать лишь частности, только рабочие чертежи и отдельные детали всего величественного здания. А мы уже и сегодня мечтаем зрительно и эмоционально представить его себе во всей красоте и гармоническом совершенстве.

Белинский, говоря о пафосе поэта, утверждал, что "...идея является, в его произведении, не отвлеченною мыслью, не мертвою формою, а живым созданием".

Если согласиться с тем, что наша научная фантастика - прежде всего мечта о будущем, облеченная в плоть и кровь научного предвидения, мечта о создании на земле самого совершенного коммунистического общества, то определение великим критиком пафоса поэта и разницы между идеей отвлеченной и поэтической становится компасом, направляющим современную художественную литературу, посвященную грядущему, которую мы относим к жанру научной фантастики.

Сейчас, когда советская научная фантастика сделала заметный шаг вперед, стало обычным определять ее назначение.

В статье "Золушка", напечатанной в "Литературной газете", Ариадна Громова утверждает, что "современная фантастика приучает к тому, что мир непрерывно меняется, что перемены эти неотвратимы, а последствия их не всегда еще удается предугадать".

Такое определение представляется мне расплывчатым и отчасти объективистским. Сказать, что современная фантастика "приучает" к тому, что мир беспределен, что мир разнообразен, что мир в движении - это все равно, как, созерцая колесо телеги, "приучать" себя к мысли, что оно крутится. Утверждать лишь, что перемены в мире неотвратимы и что научная фантастика призвана помочь понять их неотвратимость, значит ограничить возможности произведений этого жанра, которые, прежде всего, призваны показать, какими должны быть эти перемены.

Тут может возникнуть сомнение: а не являются ли все эти гипотетические построения писателей-фантастов интеллектуальными забавами? Не относится ли научная фантастика к области составления гороскопов и изобретения философского камня? Может ли сознание, которое есть отражение бытия, предвосхищать будущую действительность?

В. И. Ленин, анализируя мысли Гегеля о развитии человеческого познания, писал, что "сознание человека не только отражает объективный мир, но и творит его". Исходя из этого ленинского положения; подкрепленного многолетней практикой строительства социализма и коммунизма, последовательно преобразующей мир, следует сделать вывод, что, опираясь на познание объективных законов реальности, можно увидеть и те процессы, которые развернутся в будущем.

Наши писатели-фантасты, всматриваясь в даль веков, пользуются сильной и точной оптикой - марксистско-ленинским учением. Поэтому в их произведениях нет места чувству растерянности перед огромным и еще не познанным миром. Они не предрекают неотвратимый перемен, последствия которых, по мнению Громовой, "не всегда еще удается предугадать", научно предвидят новый радостный мир, который они в состоянии не только осмыслить, но и горячо полюбить.

Одним из первых фантастических произведений в советской литературе, давших наиболее полное и впечатляющее представление о коммунистическом обществе, был роман И. А. Ефремова "Туманность Андромеды". Он завоевал умы и сердца миллионов читателей как у нас, так и за рубежом. Один французский буржуазный критик, проводя параллель между "Туманностью Андромеды" и утопическим романом Герберта Уэллса "Люди как боги", пришел к выводу, что Ефремову удалось показать цель человеческого существования после того, как исчезнут опасность войны и экономическая борьба. "Это не химерическая утопия "Господин Барнстепл у людей-богов", а прозорливое предвидение лучшего будущего", - восклицает критик в конце своей рецензии.

О романе Ефремова написано множество статей. Я позволю себе лишь сказать о том эмоциональном воздействии, которое оказывает "Туманность Андромеды" на вдумчивого читателя. Люди разного возраста и темперамента, самых различных профессий и устремлений сходятся на том, что "Туманность Андромеды" помогла им осмыслить свой жизненный путь. "Читая роман Ефремова, я встретился со своей мечтой. Она была прекрасна и удивительно реальна! Я почувствовал себя современником людей эры Великого Кольца", - говорил мне недавно умерший писатель Юрий Константинов.

"Туманность Андромеды" произвела на меня неизгладимое впечатление своим высоким поэтическим пафосом, сплавленным с научным предвидением. В отличие от великих утопистов прошлого, порой вслепую нащупывавших контуры будущего идеального строя, Ефремов в своем творческом воображении воздвиг здание коммунистического общества на несокрушимом фундаменте объективных законов общественного развития. Писателю удалось самое трудное: показать весь облик Земли, преображенный доброй волей человечества. Вспомним лекцию историка Древнего мира Веды Конг, переданную по Великому Кольцу для разумных существ планеты Росс 614 в созвездии Единорога. В ней сжато и ясно повествуется о всем историческом пути человечества от эры Разобщенности Мира, когда люди страдали от войн, насилия и бесправия, чинимых капитализмом, до эры Великого Кольца, знаменующей торжество идей коммунизма на всей Земле.

Но только сказать об этом, пусть самом существенном, недостаточно для того, чтобы художественное произведение покорило воображение и сердца читателей. Волшебство художника - в его умении создать такие образы, которые бы сливались с представлениями, бродящими в воображении миллионов людей, но не нашедшими еще воплощения. Или иначе - превратить собственную мечту в достояние каждого, не лишенного способности мечтать.

Как этого достигает Ефремов?

Если большинство писателей-фантастов разными способами отправляет своего героя в будущее и заставляет его воспринимать это будущее в сравнении с настоящим, то Ефремов поступает по-другому. Его герои живут в будущем, органически с ним слиты и, следовательно, воспринимают все происходящее, как нечто само собой разумеющееся. Они, находясь на высших ступенях общественного устройства, имеют возможность вглядываться в прошлое, критически оценивая весь восходящий по спирали исторический путь человечества. Автор "Туманности Андромеды" сумел ощутить себя современником героев романа, а не гостем, заглянувшим к ним из бездны прошлого. Вся необычность обстановки и напряженная интеллектуальная атмосфера, окружающая людей той далекой эпохи, воспринимается поэтому как реальная действительность и заставляет мысленно вступить в новый прекрасный мир с убежденностью, что он должен быть именно таким, каким рисует его писатель.

И еще одно немаловажное обстоятельство.

Мы достаточно искушены описательными картинами будущего. Раскрывая любую научно-фантастическую книгу, мы знаем заранее, что климат на Земле будет преобразован, что космические корабли давно уже совершают регулярные рейсы по трассам Земля - Луна, Земля - Марс, Земля - Венера, что кибернетические помощники освободили человека от нудного и непроизводительного труда, что наука на десятилетия продлила жизнь людей.

Это-фон, неизбежный и, конечно, естественный, поскольку речь идет о нашем коммунистическом завтра. Есть такой фон и в "Туманности Андромеды". Давно уже осуществлено полное перераспределение жилых и промышленных зон планеты. Преобразован климат. Над полярными областями зажжены искусственные солнца. Единая энергетическая система охватывает весь Земной Шар. Созданы постоянные искусственные спутники, являющиеся форпостами Земли, выдвинутыми в космос. Освоены ближайшие планеты, а могучие звездолеты проникают в бездонные глубины Вселенной. Выработан всемирный общечеловеческий язык.

Но это не просто констатация того, чего достигнет человечество, преобразующее мир, а плод творческого труда тех конкретных людей, которыми Ефремов населил этот мир.

Герои книги Дар Ветер и Веда Конг, Эрг Нoop и Мвен Мас, Эвда Надь и Рен Боз сами сотворили мир, в котором живут теперь! Их психологический облик и духовный настрой тончайшим образом соответствуют этому необыкновенному и чудесному миру будущего. Не с холодными логическими схемами "сверхчеловеков" встречаемся мы в "Туманности Андромеды", а с людьми полнокровными, сильными, с бесконечно богатой духовной жизнью, с людьми, чьи личные интересы не просто подчиняются интересам всего общества, а вытекают из них естественно и непринужденно.

Ефремов убежден, что в каждом человеке таятся нераскрытые могучие силы, пробуждение и развитие которых ведет к подлинному духовному богатству и гармонии как личности, так и коллектива. В новом романе "Лезвие бритвы" писатель стремится доказать, что постановка и решение этой проблемы возможна уже сейчас, когда наука, всецело служащая интересам народа, развивается с непостижимой стремительностью, проникая в тайное тайных макро- и микромира. "Лезвие бритвы" подтверждает пророческое утверждение Маркса, высказанное еще в 1848 году: "Впоследствии естествознание включит в себя науку о человеке в такой же мере, в какой наука о человеке включит в себя естествознание: это будет одна наука".

В "Лезвии бритвы" намечен путь к достижению человеком физического и духовного совершенства, в "Туманности Андромеды" показывается уже результат.

Возьмите любого из героев романа: будь то спокойный Дар Ветер, человек широкой славянской натуры, неукротимой энергии, или страстный в борьбе за осуществление своих идей Мвен Мас, или романтик космоса Эрг Нoop... В каждом из них физическая красота и сила сочетаются с душой прямой и чистой, умом светлым, ищущим и проницательным.

Мне хочется напомнить вдохновенные слова Веды Конг, обращенные к разумным существам бесконечно далекой планеты. "В древних утопических фантазиях о прекрасном будущем, -говорила она, - люди мечтали о постепенном освобождении человека от труда. Писатели обещали, что за короткий труд - два-три часа на общее благо - человечество сможет обеспечить себя всем необходимым, а в остальное время предаваться счастливому ничегонеделанию. Эти представления возникли из отвращения к тяжелому и вынужденному труду древности.

Скоро люди поняли, что труд-счастье, так же как и непрестанная борьба с природой, преодоление препятствий, решение новых и новых задач развития науки и экономики. Труд в полную меру сил, только творческий, соответствующий врожденным способностям и вкусам, многообразный и время от времени переменяющийся, - вот что нужно человеку".

Труд творческий, вдохновенный и радостный, являющийся смыслом и оправданием жизни каждого и всех, - таков лейтмотив "Туманности Андромеды".

Почти одновременно с "Туманностью Андромеды" была написана еще одна книга, трактующая проблемы социального будущего. Ее написал известнейший польский писатель-фантаст Станислав Лем. Это - "Магелланово облако".

Критики Лема склонны считать, что роман "Магелланово облако" - пройденный этап, что все его последующие произведения (а их немало, Лем поразительно плодотворен) ярче, сильнее и тоньше.

Однако это односторонняя точка зрения. Конечно, переведенные на русский язык "Дневники Йона Тихого", сборник рассказов "Формула Лимфатера", повесть "Солярис" и непереведенные - "Эдем", "Возвращение со звезд" и другие поражают размахом воображения, многосторонностью и глубиной знаний, зрелостью таланта. Но я высоко ценю и люблю "Магелланово облако" за то, что оно помогает увидеть мечту о будущем совершенном обществе, и не в смутных образах-призраках, а так, как если бы ты сам оказался среди людей XXXII века.

Помните, что произошло на гигантском звездолете "Гея", когда он на своем пути к планетам Проксимы Центавра достиг "светового порога скорости"? У некоторых членов экспедиции обнаружились симптомы "мерцания сознания". Они бросились к наружным люкам, пытаясь открыть их и выброситься в межзвездное пространство. И тогда один из руководителей экспедиции - историк Тер-Хаар нашел слова, страстные и убеждающие, которые проникли в сознание отчаявшихся и потушили бессмысленный и опасный мятеж. Тер-Хаар рассказал о немецком коммунисте Мартине, в глубокой древности боровшемся с фашизмом.

"- Этого человека мучили, избивали - он молчал. Молчал, когда от него отвернулись родители, брат и товарищи. Молчал, когда уже никто, кроме гестаповцев, не разговаривал с ним. Были разорваны узы, связывавшие человека с миром, но он продолжал молчать. Чем мы заплатили за это молчание?

Тер-Хаар поднял руку.

- Мы, живые, донесли до самого отдаленного будущего огромный долг, долг по отношению к тысячам тех, кто погиб подобно Мартину, но чьи имена останутся нам неизвестны. Он умирал, зная, что никакой лучший мир не вознаградит его за муки и его жизнь окончится навсегда в известковой яме, что не будет ни воскрешения, ни возмездия. Но его смерть и молчание, на которое он сам себя обрек, ускорили приход коммунизма, может быть, на минуту, а может быть, на дни или недели - все равно! Мы находимся на пути к звездам потому, что он умер ради этого..."

Это поистине прекрасные строки! Крутой аркой моста, перекинутого через пропасть времен, они соединяют настоящее с будущие, устремления и дела наших современников с идеями и свершениями их далеких потомков.

Речь здесь идет о долге и взаимоответственности людей коммунистического мировоззрения разных поколений. Коммунисты XX века ответственны перед будущим в веменьшей степени, чем они - коммунисты XXXII века - перед прошлым. Таким образом, Лем утверждает закон нравственности, объективным критерием которого является борьба за победу коммунистического общества - сегодня, завтра, всегда!

В "Магеллановом облаке" поэтический пафос писателя достигает чрезвычайно высокого накала. И не только благодаря подробному описанию внешней красоты и необычности того мира, в котором действуют герои романа, а прежде всего в раскрытии их духовной жизни - напряженной и многогранной.

Если первые главы романа, в которых действие происходит на Земле, являются экспозицией и в них писатель широкими мазками набрасывает общую картину жизни на нашей планете с ее поразительными достижениями, то в последующих, где повествуется о полете "Геи", фокусируется центральная идея произведения: показать типические черты нового человека. Не столь уж важно, что "Гея" - сверхгигантский космический корабль, на долгие годы покинувший Землю, чтобы осуществить первый в истории человечества межзвездный перелет. Неизмеримо значительнее то, что "Гея", принявшая на борт двести двадцать семь отважных, является своеобразным макетом Земли, ячейкой общества. Прибегая к привычному сравнению, можно сказать, что, рассматривая коллектив "Геи", как каплю воды под микроскопом, Лем рассказывает обо всем человеческом океане будущего.

Вы помните их: гениального ученого Гообара, астронавигатора Тер-Акониана, главных конструкторов Ирьолу и Утенеута, пилотов-разведчиков Амету и Зорина, "звездную" Анну и молодого врача, от чьего имени ведется повествование. У них разные индивидуальности, сложные характеры, разная стойкость воли и степень сопротивляемости. Они вовсе не похожи друг на друга в своем отношении к частностям личной и общественной жизни. Но в то же время все они дети нового времени.

"Некогда, в древности, - говорит Ирьола, - людей объединяли общие традиции, обычаи, родовые и национальные связи, труды прошлых поколений и культ самых выдающихся событий. А нас сильнее всего связывает наша деятельность по завоеванию будущего. Мы смотрим далеко за пределы личной жизни одиночки. В этом наша сила, мы не ждем пассивно будущего, но сами творим его: наши требования вырастают на основе наших мечтаний, отсюда изменяется и обновляется все - как в нас самих, так и вокруг нас".

Тысячелетия назад были написаны первые книги о будущем, проникнутые мечтой об идеальном общественном устройстве. Каждая новая социальная формация рождала своих провозвестников и пророков. И ныне буржуазные писатели питаются нарисовать картины грядущего, в основу которого положены весьма непрочные кирпичи, отформированные социологами и философами старого, распадающегося мира. Нет надобности повторять здесь, что пренебрежение объективными законами общественного развития мстит за себя. Уэллс не смог преодолеть буржуазные предрассудки, когда взялся - в первый и последний раз - изобразить встречу мрачноватого и несовершенного настоящего с ослепительным завтрашним днем. При всех достоинствах его утопический роман "Люди как боги" анемичен и абстрактен в своей утверждающей части. Люди-боги - призрачны и бесплотны. Только современники писателя, переступившие фантастическую грань четвертого измерения, - вполне живые люди. Но даже лучший из них - Барнстепл совсем не тот, кто мог бы своим поведением проложить путь в мир утопии и, тем самым, сделать утопию реальностью.

Я совершенно убежден, что "Магелланово облако" Станислава Лема наряду с "Туманностью Андромеды" И. Ефремова сегодня - лучшие, наиболее полные и законченные художественные произведения, создающие правдивую картину жизни на Земле в эпоху восторжествовавшего коммунизма.

Вплотную к ним примыкают повести Аркадия и Бориса Стругацких. Авторы "Страны багровых туч" не почили на лаврах своего первого литературного успеха. Их творческий труд напоминает бег с препятствиями. Всякий раз Стругацкие ставят перед собой новую, усложненную задачу и, надо признать, интересно ее решают. Тому свидетельство - их повести "Возвращение", "Стажеры", "Попытка к бегству".

Центральная идея творчества Стругацких сформулирована устами одного из героев повести "Стажеры" Ивана Жилина.

Жилин, привязавшись к юному стажеру Юре Бородину, думает о том, что мог бы здорово помочь миллионам таких же Юриков, оставшихся на Земле. "Помочь им входить в жизнь, помочь найти себя, определить свое место в мире, научить хотеть сразу многого, научить хотеть работать взахлеб.

Научить не кланяться авторитетам, а исследовать их и сравнивать их поучения с жизнью.

Научить настороженно относиться к опыту бывалых людей, потому что жизнь меняется необычайно быстро.

Научить презирать мещанскую мудрость.

Научить, что любить и плакать от любви не стыдно.

Научить, что скептицизм и цинизм в жизни стоят дешево, что это много легче и скучнее, нежели удивляться и радоваться жизни.

Научить доверять движениям души своего ближнего. Научить, что лучше двадцать раз ошибиться в человеке, чем относиться с подозрением к каждому.

Научить, что дело не в том, как на тебя влияют другие, а в том, как ты влияешь на других".

И герои старшего поколения, экипаж "Тахмасиба" - командир Алексей Быков, планетолог Владимир Юрковский, штурман Михаил Крутиков, борт-инженер Иван Жилин, и представители молодежи - стажер Юрий Бородин, "смерть-планетчики" с астероида Эйномия, персонажи повестей "Возвращение", на наших глазах обретают черты человека новой формации, шагнувшего из царства необходимости в царство свободы.

Друзья и соратники, совершившие когда-то первый полет на Венеру, вовсе не похожи один на другого. Суровый и внешне очень сухой Быков, "роскошный", лениво-пренебрежительный Юрковский, нежнейший Крутиков, простой и ясный Жилин... С одним было бы приятно провести застольные часы, с другим поговорить по душам, с третьим просто помолчать. Но с каждым из них и со всеми вместе легко и радостно совершить самое главное в своей жизни, такое, что потребует полной отдачи и самого высокого взлета души, то, что принято называть подвигом. И это объясняется тем, что у них есть своя, выверенная мера поступков и поведения, не позволяющая сфальшивить или принять малое и не очень значительное за большое и важное. Кстати, о подвиге. Герои Стругацких, как правило, - люди мужественные и смелые. Они не страшатся опасности. Охотно идут на риск. Вот Юрковский. Известный всей планете ученый, он в качестве генерального инспектора совершает "поездку" по трассам солнечной системы. И когда на Марсе проводится облава на чудовищных пиявок, этот уже немолодой человек первым проникает в пещеру, куда скрылись спасшиеся от облавы страшилища. Тот же Юрковский укрощает бунт "нищих духом" на астероиде Бамберга и, в конце концов, погибает во время исследования колец Сатурна, пытаясь помочь раздавленному каменной глыбой Крутикову.

Можно привести много подобных примеров. Но характерно, что никому совершающему подвиг и в голову не приходит, что он поступает как-то особенно. Не звучат фанфары, и авторы не спешат увенчать героя лавровым венком. Подвиг становится поступком, вытекающим из нормы поведения человека. Иным он быть не может, ибо таково его существо - плод коммунистического воспитания многих поколений.

В каждом произведении Стругацких мы сталкиваемся с попыткой найти, раскрыть и обосновать те новые конфликты, которые, по всей видимости, вырастут на почве будущего и станут типичными для человека, решающего массу новых, сложнейших жизненных, нравственных и философских проблем. Особое значение придается вопросам нравственности. Преодолевать собственные слабости и недостатки. Уметь понять душевное состояние другого человека и вовремя прийти ему на помощь. Ненавидеть и презирать равнодушие - эту коррозию, разъедающую душу...

Особенно четко и непримиримо поставлен вопрос о качествах нового человека в повести "Попытка к бегству". Наш современник, советский офицер Репнин, бежит из фашистского концлагеря. В какой-то момент им овладевает страх, ибо в его "шмайсере" осталась последняя обойма. Вместо того чтобы выпустить ее по врагам, Репнин... "дезертирует" в будущее. Попав на далекую неизученную планету, Саул, он же Репнин, сталкивается с насилиями, ужасами, концентрационными лагерями, со всей той скверной, которую преодолевает человечество на своем многовековом пути к физической и нравственной свободе. И Саул в конце концов приходит к убеждению, что совершить "прыжок" в коммунизм нельзя: право войти в коммунизм завоевывается очень высокой ценой, хотя бы и ценой собственной жизни!

Идея этого сложного и смелого по мысли произведения раскрывается в финале. Заключенный в концлагеря Репнин погибает в схватке с фашистами, расстреливая последнюю обойму.

У Стругацких будущее - это конец XX и начало XXI века ("Страна багровых туч", "Путь на Амальтею", "Стажеры") и XXII век ("Возвращение"). Таким образом, Алексей Быков, Владимир Юрковский, Леонид Горбовский и другие лишь поднимаются по ступенькам лестницы в будущее, которое отдалено от нас не столь уж большими сроками.

Пристально вглядываясь в лицо нашего современника - строителя коммунистического общества, Стругацкие берут на вооружение лучшие его черты и наделяют ими своих героев, понятно, трансформируя их применительно к новым социальным условиям бытия.

Лютая ненависть к сытому мещанству, к мертвенной рутине, к ханжеству и лицемерию сочетается у Стругацких с высоким гуманизмом, выдвигающим на первый план жизнь и судьбу человека. "Никакие открытия не стоят одной-единственной человеческой жизни, - говорит Жилин. - Рисковать жизнью разрешается только ради жизни. Это придумали не люди. Это продиктовала история, а люди только сделали эту историю".

В произведениях Стругацких вы не найдете всеобъемлющего исследования коммунистического общества. Да, вероятно, такой цели они перед собой и не ставили. Но каждая их повесть вводит нас в это общество, заставляет увидеть его таким, каким оно представляется автоpaм, - всегда в поиске, в поступательном движении.

С людьми нового коммунистического общества мы встречаемся и на маленьком астероиде Эйномия, где несколько энтузиастов-ученых - "двадцать пять человек крепких, как алмаз, умных, смелых" - изучают распространение гравитационных волн ("Стажеры").

А в "Возвращении" мы встречаемся с подростками-учениками Аньюдинской школы. Ну, мальчишки как мальчишки! Романтики, забияки, фантазеры. Они носят великолепные клички: Капитан, Атос, Лин... У них есть детально разработанный план - удрать из школы и отправиться на Венеру, чтобы принять участие в грандиозных работах по дистилляции ее атмосферного покрова. И все же они - представители самого молодого поколения XXII века - разительно отличаются от подростков нашего времени. То, что сегодня лишь намечено в сознании и характерах самых передовых, самых лучших ребят - целеустремленность, ненасытная жажда знания, отвращение ко всему фальшивому и дурному, - стало естественной потребностью каждого из учеников Аньюдинской школы. Потому-то их учитель Тенин находит способ отвлечь их от легкомысленной затеи бегства из школы и натолкнуть на более посильные для них дела, потому-то так горячо и искренне звучат гневные слова Поля, обращенные к Вальтеру: "Ты помнишь, что самое дрянное на свете? Я напомню тебе: трусить, врать и нападать. Слава богу, ты не трус, но остальное ты забыл. А я хочу, Чтобы ты запомнил это накрепко!"

Кредо Стругацких изложено Евгением Славиным: "Мое воображение, - говорит он, - всегда поражала ленинская идея о развитии общества по спирали. От первобытного коммунизма, коммунизма нищих, нищих телом и духом, через голод, кровь, войны, через сумасшедшие несправедливости, к коммунизму неисчислимых материальных и духовных богатств. С коммунизма человек начал и к коммунизму вернулся, и этим возвращением начинается новая ветвь спирали, такая, что подумать - голова кружится. Совсем-совсем иная ветвь, не похожая на ту, что мы прошли. И двигает нас по этой новой ветви совсем новое противоречие: между бесконечностью тайн природы и конечностью наших возможностей в каждый момент. И это обещает впереди миллионы веков интереснейшей жизни".

Я не имею возможности говорить здесь о всех произведениях советской научной фантастики, вышедших за последние годы. За весьма редкими исключениями, они тоже повествуют о событиях, происшедших в близком или далеком будущем нашей планеты. Их авторов - будь то Геннадий Гор с его философскими повестями, или Анатолий Днепров, все более уходящий от своей локальной "кибернетической" темы, или же бакинские романисты Валентина Журавлева и Генрих Альтов- вдохновляет вера в завтрашний счастливый день человечества.

Несколько подробнее следует остановиться на романах Георгия Мартынова. На это есть две причины. Во-первых, Мартынов принадлежит к категории тех фантастов, которые стремятся создавать широкие картины коммунистического строя, и следовательно, его книги имеют прямое отношение к теме встречи с грядущим, Во-вторых, Мартынов пишет для детей и юношества и, надо признать, сумел установить прочный и постоянный контакт со своими читателями - народом романтичным, увлекающимся, но в то же время очень чутким к любой фальши.

Мартынов проник в горячие мальчишеские и девчоночьи сердца и покорил детское воображение потому, что его собственные представления о мире будущего непосредственны, быть может, чуть наивны и всегда совершенно конкретны.

Широчайшие просторы открываются перед путешественниками в будущее. Вместе с молодыми советскими учеными Синеевым и Широковым они проникают на планету Каллисто, обогреваемую ослепительно голубыми лучами Рельоса, знакомятся с социальным устройством каллистян, их наукой, техникой, бытовым укладом, а затем сопровождают Дмитрия Волгина в его фантастическом прыжке через тысячелетия в светлый, справедливый и умный мир наших далеких потомков.

Сейчас писатель опубликовал новый роман "Гианэя". Гианэя - это имя девушки, первой представительницы инопланетной цивилизации, таинственным образом оказавшейся на Земле.

Изображая завтрашний день Земли, Мартынов сопоставляет две общественные формации - коммунистическую у нас и плутократическую на родине Гианэи.

Но возможно ли, что разумные существа, достигшие высокого уровня развития науки и техники, вплоть до межзвездных перелетов, могли разработать и попытаться осуществить чудовищный план постепенного уничтожения человечества и, в последующем, колонизации Земли?

"Всего немного более ста лет тому назад, - вспоминает историк и философ Первенцев, - одна из самых развитых стран Земли - Германия ввергла мир в опустошительную войну, проводя доктрину уничтожения других народов. А разве владение термоядерными силами - не высокая техника? И разве не было времени, когда люди, владевшие этой техникой, готовили ядерную катастрофу, грозившую тем, кто уцелеет, той же участью, которой грозили соотечественники Гианэи?"

Глазами Гианэи - поначалу подозрительной, недоверчивой, прямо враждебной - всматривается Мартынов в грядущий облик Земли: мир разума, доброжелательства и вдохновения. Поняв этот мир и полюбив его, Гианэя предупредила землян об угрозе и тем самым как бы признала, что общественные отношения, сложившиеся на чужой для нее планете, выше, совершеннее и лучше, чем те, которые она знала у себя. Мартынов не отступает от своей главной темы показа коммунистического общества как на Земле, так и на других планетах с высоко развитой цивилизацией. Ибо, в конце концов, и на родине Гианэи народ уничтожает кучку "ненавистных" и устанавливает свободный, справедливый и разумный строй.

Книги Мартынова выполняют благородную воспитательную роль - они учат коммунизму наше подрастающее поколение.

Пришло, кажется, время, когда значение научно-фантастической литературы как действенного оружия идеологической борьбы и коммунистического воспитания понято и признано.

Академик Д. Щербаков в статье "О том, что волнует" пишет: "Фантастические повести, рассказывающие о людях будущего, о их делах и стремлениях, призваны играть огромную воспитательную роль, так как они повествуют о примерах, к которым надо стремиться. Всякий писатель, взявшийся за научную фантастику, обязательно должен досконально разобраться в настоящем, в противном случае его мечты будут бессмысленными".

Посылка, как говорится, совершенно правильная. Приятно, что крупный ученый признает огромную воспитательную

роль научной фантастики. Но дальше он пишет:

"К сожалению, даже самый беглый анализ научно-фантастической литературы показывает, что это совершенно необходимое правило часто не выполняется. Вот почему герои ряда произведений этого жанра не вызывают никакой симпатии у читателя".

Думается, что Д. Щербаков делает подобный вывод только потому, что его знакомство с советской научно-фантастической литературой недостаточно глубоко.

Человек, встретившийся с героями Ефремова, Стругацких, Гора и других серьезных мастеров этого жанра, не стал бы, конечно, утверждать, что они либо "сводная таблица всевозможных добродетелей", либо "упитанные невежды, наивные и никчемные".

Писатели-фантасты - люди, одаренные особым даром воображения. Они могут и должны нарисовать правдивые, прекрасные и величественные картины того мира, который ныне строит более миллиарда землян.

Что же может быть благороднее и значительнее задачи ярко, осязаемо показать то, что было когда-то мечтой многих поколений, а ныне воплотилось в программу конкретных дел каждого из нас!