БЕЗУМСТВУ БЛАЖЕННЫХ НЕ ПЕЛ ОН ПЕСНИ

До сих пор, по моему мнению, по достоинству не оценена пьеса Булгакова "Блаженство", написанная в 1933-1934 годах. Чаше всего ее склонны рассматривать как чуть ли не подготовительный, черновой вариант более известной, поставленной уже не одним театром и даже обыгранной в кино пьесы "Иван Васильевич". Благо и многие герои "перекочевали" из одной пьесы в другую, изменив лишь имена-отчества. Но, "перекочевали" не все. Некоторые навсегда остались по прежнему адресу И среди них - Народный Комиссар Изобретений из 2222 года Радаманов.

До того, как разобраться, чем же "богат и славен Кочубей", давайте обратим внимание на название пьесы и место действия некоторых ее сцен.

Среди черновых вариантов названия этой пьесы было и такое - "Острова блаженные". Эти острова в античной мифологии - благодатная местность, где обитают души людей, бывших при жизни блаженными, то есть праведниками. Иначе говоря, это потусторонний, загробный мир. Это - царство теней, лишенных сознания.

Дабы не сомневаться, что Булгаков прекрасно чувствовал свою эпоху, посмотрим, куда он помещает "острова блаженные" в пьесе.

Здесь это "та часть Москвы Великой, которая носит название Блаженство". Но такого района, такой "части" в Москве нет. Зато есть, мы помним, собор Василия Блаженного. Уж не соседний ли с ним участок, обнесенный зубчатой стеной, - Блаженство? Ведь там пребывают блаженные во всех смыслах.

А рядом - уступчатый мраморный мавзолей-трибуна. В пьесе, правда, мавзолей не упомянут. Но и действие в описываемой сцене разворачивается в 23-м веке, куда герои попадают на машине времени, сконструированной гениальным изобретателем Рейном.

Тридцатые же годы, откуда герои пьесы начинают путешествие во времени, - время грандиозных проектов, в том числе архитектурных Один из них - щусевскнй - предполагал строительство на месте храма Христа Спасителя (то есть по другую сторону Кремля) небоскреба Дома Советов с гигантской, в десятки метров, статуей основателя наверху его. Слава Богу, проект остался проектом! Но вот что находится в части Москвы под названием Блаженство в пьесе: "На чудовищной высоте над землей громадная терраса с колоннадой. Мрамор". Теперь, надеюсь, понятно, зачем я "приплел" мавзолей? Ведь он сооружен тоже по щусевскому проекту, тоже мраморный, тоже террасами.

Вот на такую-то террасу и влетают прибывшие из 20-го века инженер Рейн, домоуправ Бунша-Корецкий и вор Милославский, успевшие до этого совершить незапланированное путешествие в опричную эпоху Иоанна Грозного. И случилось так, что прилетели они в канун Первомая. Когда времепроходцы оказались в палатах Иоанна Грозного, то царь и его окружение воспринимают пришельцев как нечистую силу. Но когда они прибывают в 23-й век, комиссар Радаманов решил, что к нему явилась бригада костюмированных по случаю первомайского бала актеров для киносъемок. Так что встречающие пришельцев из прошлого не суеверны, пришельцы для них люди, а не черти. Но каково само это будущее?

Уже во втором действия драматург собирается представить зрителю очень странную, полную загадок и недомолвок картину. Экспозиция этого действия такова: "Иллюминированная ночь на той же террасе. Буфет с шампанским. Радаманов и Рейн во фраках... слышна мощная музыка".

Радаманов знакомит Рейна с окрестностями: "Вон, видите, там, где кончается район Блаженства, стеклянные башни. Это - Голубая Вертикаль. Теперь смотрите - поднялся рой огней. Это жители Вертикали летят сюда". Можно подумать, что летят они на каких-то аппаратах. Но подождем. Радаманов через микрофон обращается, к прибывающим: "Приветствую Голубую Вертикаль! В день праздника Первого мая!" Ничего себе, - "в день". - по ремарке автора, на дворе ночь. Следующая ремарка еще загадочнее: "Мимо террасы летит рой светляков". Радаманов продолжает в микрофон: "Вы хотели видеть Рейна? Вот он перед вами. (...) Вот он! Евгений Рейн!" Авторская ремарка: "Донесся гул". - Надо полагать, это гул одобрения. - "Светляки исчезают". Радаманов - Рейну: "Посмотрите, какое возбуждение вы вызвали в мире".

"Что за дьявольщина! - восклицает, должно быть, читатель внимательный и вдумчивый. - Это что же, вот эти светляки и есть жители Голубой Вертикали, иначе - московского Посада и Подола? Что за бред".

Вот, вот, именно чертовщина здесь и вылезает. Если порыться в памяти, можно вспомнить, что ночь на 1 мая - знаменитая Вальпургиева ночь, когда нечистая сила собирается на Брокенский шабаш. А приветствует собравшихся сатана. Помните, Мефистофель и Фауст туда отправлялись? Там-то им и повстречались я рои светляков, и говорящий Блуждающий огонек.

Разобравшись, почему инженеру Рейну правитель 23-го века устраивает такую своеобразную встречу с таким своеобразным народом, в какой обстановке все это происходило, вспомним, где находился Воланд перед прощанием с Москвой. Тоже на террасе, только другого здания.

Чем-то такие строения напоминали, видимо, Булгакову Брокенские горы, которых он никогда не видел, но знал, что они представляют собой уступчатые скалистые массивы с плоскими вершинами. И в разных произведениях писателя этот признак становится одним из определяющих дьявольскую сущность.

Известно, как тщательно подбирал Булгаков имена своим героям. Часто в процессе работы над тем или иным произведением менял их, возвращался к первоначально отвергнутым, вновь менял.

В черновых материалах к "Блаженству" можно обнаружить такие варианты фамилии Народного Комиссара Изобретений: Радаманов, Радаманфов, Родоманов. Она произведена от имени Радаманф (в русском написании может быть и Радамант), прекрасно известного по мифам Древней Греции. Он считался самым справедливым среди людей, праведником, и поэтому после смерти стал судьей над мертвыми в загробном мире. О его блаженной жизни в Элисии, расположенном на островах блаженных, можно прочитать в Гомеровой "Одиссее".

Михаил Булгаков использовал для большей части своих героев имена, отчества и фамилии, которые принято называть говорящими. Учтем это и взглянем на окружение Радаманова. Вот доктор Граббе. Фамилия явно немецкого образца. А по-немецки "Граб" - могила. Ну что ж, где загробный мир, там и могиле место. А вот директор института Гармонии. Его имя - Фердинанд - тоже немецкое. Даже москвич 20-го века, стоящий рядом с Радамановым на террасе, имеет фамилию, одинаковую с названием немецкой реки, - Рейн.

Конечно, не только немецкие параллели видны здесь. Нетрудно заметить, что фамилия Фердинанда - Саввич - весьма смахивает на отчество. Такое же короткое, как у первого большевика, с успехом заменявшее тому, как известно, и имя, и фамилию, и партийную кличку. Ну, уж эта "параллель" - явная натяжка, скажет гиперкритически настроенный читатель. Хорошо, пока это оставим и посмотрим, кто там еще рядом с Радамановым.

Никого у него нет ближе, чем родная дочь. Как же ее зовут - Аврора... Ну как, подходящее имя для детища комиссара? Или и здесь натяжка, поскольку, дескать, это имя не заключено в кавычки? Можно, конечно, возразить и неграмотнее: Аврора - имя столь же мифологическое, как и Радаманф. Верно. Но только Аврора - из римской мифологии, а Радаманф - из греческой. Тогда, возразит мне неподдающийся критик, язвительно ухмыляясь, может быть, в пьесе есть и пушечный выстрел? А вы знаете, есть! В конце второго действия одновременно звучат по случаю Первомая "громовые звуки "Аллилуйи" (это фокстрот, модный в конце 20-х - начале 30-х годов. - Ф. Б.) с пальбой и колоколами", при этом строкой раньше говорится, что стрельба - пушечная. Думаю при том, что этим приемом драматург соединяет в одно колокола из эпохи Грозного (они звучат и тогда, когда герои пьесы попадают в палаты Ивана Васильевича), пушечную пальбу, связанную с событиями 1917-го года, в том числе с "Авророй", и современную драматургу эпоху.

Чтобы до конца проследить "комиссарову" линию Радаманова, вернемся к архиву, ко второму варианту фамилии этого персонажа, намечавшуюся Булгаковым, - Родоманов. Такое написание - через "о" - имеется в поэме итальянского поэта Возрождения Лодовико Ариосто "Неистовый Роланд".

Последнее русское издание этой поэмы появилось уже после завершения Булгаковым "Блаженства", в 1938 году. Но первое - в конце 18-го века. Переводил отдельные песни из нее Пушкин, переводил Батюшков, многие другие. Полное ее издание в прозаическом переводе вышло в 1896 году.

В этой поэме франки, под именем которых выступает коалиция европейских рыцарских сил, в частности, прибывших с Рейна, сражаются с варварами. Королем сарацинов, правителем Сарзы назван Родомант. Поэт приводит и имена предков Родоманта. Называется имя и отца Родоманта. А звали его необычно, для нас неожиданно. В русских переводах есть два варианта: Улиен и Ульен. По второму из них Родомант - Ульенов сын. Удивительно ли после этого, что правитель коммунистического Блаженства комиссар Радаманов пользуется золотым портсигаром, золотыми часами. Только золотого нужника нет. Но ведь нельзя и от драматурга требовать лобовой атаки.

Герои пьесы Булгакова бегут из Блаженства будущего, окунаясь вновь в родное Блаженство, современное им, сталкиваясь здесь снова (чистая фантасмагория) с Иоанном Грозным и его опричниками, явно устаревшими по сравнению с 30-ми годами 20-го века. Все сходится в одной точке пространства, сколько ни путешествуй во времени по Голубой Вертикали мечты. И эта точка - та часть Москвы Великой, что зовется Блаженством.

Маршрут один: опричнина - Блаженство - Вечное Блаженство.

Феликс БАЛОНОВ